Редьярд Киплинг «Серые глаза — рассвет. »
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Перевод К.Симонова
The Lovers’ Litany
Eyes of gray—the sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer heads to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high.
None so true as you and I—
Sing the Lovers’ Litany:—
«Love like ours can never die!»
Eyes of black—the throbbing keel
Milky foam to left and right;
Little whispers near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky,
Stars that sweep, and wheel, and fly,
Hear the Lovers’ Litany:—
«Love like ours can never die!»
Eyes of brown—the dusty plain
Split and parched with heat of June.
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:—
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue—the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Good-bye,»
Glamour, wine, and witchery—
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens, of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cupid’s debtor I—
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:—
«Love like ours can never die!»
Источник
Редьярд Киплинг — Четыре цвета глаз: Стих
(Перевод Константина Симонова)
Серые глаза – рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза – жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза – луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза – песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю – в том нет вины –
Все четыре этих цвета.
Анализ стихотворения «Четыре цвета глаз» Киплинга
Стихи «Четыре цвета глаз» Редьярда Киплинга на русский язык были переведены Константином Симоновым.
Стихотворение относится к ранним, еще довоенным переводам писателя. Впрочем, впервые опубликовано он было лишь в 1971 году. Его английский оригинал увидел свет в сборнике 1886 года. Написан он еще до встречи писателя с женой Каролиной, с которой они вместе прожили всю жизнь. Выходит, герой стихотворения просто влюбчивый романтик лет двадцати от роду. Впрочем, прототип «серых глаз» известен наверняка. Это Флоренс Геррард, его практически невеста – до вынужденного отъезда в Индию. Собственно, в Индии он провел раннее детство, теперь же возвращался туда стараниями отца, присмотревшего ему там место журналиста в газете. Отношения сошли на нет, но еще несколько лет Р. Киплинг не мог залечить душевную рану и даже написал роман «Свет погас», во многом автобиографический, где у девушки, которую любит главный герой, именно серые глаза. По жанру – любовная лирика, рифмовка перекрестная, 6 строф. Первое четверостишие как раз и посвящено отъезду, прощанию с сероглазой девушкой: пароходная сирена, разлука. Дальше пароход становится символом жизненного пути. Ему встречаются знойные черноокие девушки, а дальше – гордые синеглазые, наконец, взгляд карих очей сражает его, как выстрел меткого стрелка. Завершается произведение честным признанием с тайной улыбкой: я четырежды должник глаз всех цветов. Каждую обладательницу прекрасных глаз он сохраняет в сердце, кого-то с болью, кого-то с благодарностью. Однако ни одной с ним рядом нет. Поэт продолжает ряд метафор, ассоциаций, связанных с цветом. Множество перечислительных градаций, возвышенных и неожиданных сравнений (луна, песок, рассвет), звукопись, глаголов мало, образы почти синестетические. Целью своего вольного переложения К. Симонов ставил и сохранение романтики и, вместе с тем, универсализацию содержания. Он убрал приметы географические, временные. Скажем, исчезли названия вальсов, упоминание Южного Креста, и неотступный рефрен-мольба, клятва влюбленных. Впрочем, ощущение экзотичности осталось. Чуть изменился под его пером и финал. Герой Р. Киплинга поминает козни Купидона и разводит руками, признаваясь, что и впредь собирается поддаваться на чары женских взоров, обещать любовь до гроба — и будь что будет. Герой К. Симонова немного сдержаннее, хотя также признает себя побежденным.
«Четыре цвета глаз» Р. Киплинга – ода чарам женских очей и жалоба на свое бедное разбитое сердце.
Источник
Женские глаза — Р. Киплинг
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза — жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Другие статьи в литературном дневнике:
- 21.09.2010. Какое счастье быть красивой женщиной
- 20.09.2010. Кошки не ходят строем
- 19.09.2010. ***
- 18.09.2010. Странная девочка странная женщина
- 17.09.2010. Современная женщина
- 16.09.2010. ***
- 15.09.2010. Ты — Женщина, и, значит, ты — Актриса. Наталия Шев
- 13.09.2010. Ты — женщина, ты — книга между книг. Валерий Брюсо
- 12.09.2010. Ты женщина, ты вечность, ты мгновенье! автор неизв
- 11.09.2010. Ты женщина, в которой столько света — Автор неизве
- 10.09.2010. Моя соперница — р. киплинг
- 08.09.2010. Красивая женщина — это профессия. Роберт Рождестве
- 07.09.2010. Убей свою вялость, фасон укради — Надежда Коган
- 06.09.2010. Женщины шутят всерьёз — Ольга Журавлева
- 05.09.2010. Женщина для души — Полозов Евгений
- 04.09.2010. Быть женщиной — что это значит? — Римма Казакова
- 03.09.2010. Женские глаза — Р. Киплинг
- 02.09.2010. Поздравления с 8 марта
- 01.09.2010. Женщина — рабыня? королева? — Лидия Фогель
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник
Редьярд Киплинг «Серые глаза — рассвет. »
Серые глаза — рассвет,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Читает Стих Максим Калужских
Найдены дубликаты
Книжная лига
11.3K постов 54.9K подписчика
Правила сообщества
Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.
При создании поста обязательно ставьте следующие теги:
«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;
«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;
«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».
Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.
И только зеленые идут мимо, эх) Киплинга читать нужно в оригинале, ни один перевод его не передаёт, здесь половина стиха просто выброшено.
Но и добавлено много. Ритм и звучание другие. Для меня это выглядит больше не как перевод, а как стихотворение по мотивам.
Заменено, а не добавлено, и даже подменено. Это и впрямь стихотворение по мотивам, куда более резкое ритмически, лишенное поэтики викторианской эпохи, к тому же без конечной строчки провисает смысл. Посту ни плюса, ни минуса ставить не хочется, с одной стороны — хорошо, что напомнили, с другой нужно было или рядом поместить оригинал или как-то указать, что образы искажены, потому что это не Киплинг, а лига Книжная на Пикабу, а не Одноклассники или цитатки вконтакте.
Есть еще перевод Василия Бетаки
Серые глаза… И вот —
Доски мокрого причала…
Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье.
И отходит пароход.
Нашей юности года…
Вера и Надежда? Да —
Пой молитву всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Карие глаза — простор,
Степь, бок о бок мчатся кони,
И сердцам в старинном тоне
Вторит топот эхом гор…
И натянута узда,
И в ушах звучит тогда
Вновь молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Чёрные глаза… Молчи!
Шёпот у штурвала длится,
Пена вдоль бортов струится
В блеск тропической ночи.
Южный Крест прозрачней льда,
Снова падает звезда.
Вот молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Синие глаза… Холмы
Серебрятся лунным светом,
И дрожит индийским летом
Вальс, манящий в гущу тьмы.
Офицеры… Мейбл… Когда
Колдовство, вино, молчанье,
Эта искренность признанья —
Любим? Значит навсегда!
Да… Но жизнь взглянула хмуро,
Сжальтесь надо мной: ведь вот —
Весь в долгах перед Амуром
Я — четырежды банкрот!
И моя ли в том вина?
Если б снова хоть одна
Улыбнулась благосклонно,
Я бы сорок раз тогда
Спел молитву всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Хорошо читает Максим. Мне еще понравилось, как это стихотворение читал Петров в Полицейском с Рублевки. Там в контексте событий эпизода неплохая параллель с текстом. Но проникновенность идет именно от стихотворения. Красивое оно.
Оно же в исполнении Алькор (Светлана Никифорова):
«Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high —
None so true as you and I —
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of black — a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
Love like ours can never die!»
Eyes of brown — a dusy plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue — the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Good-bye,»
Glamour, wine, and witchery —
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cipid’s debtor I —
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»»
Песня на эти стихи — может не очень понравиться тому, кто знал эти стихи (например мне ))), но не так чтоб совсем — https://www.youtube.com/watch?v=ST78uH3kjQ4
И еще забористая вариация — https://www.youtube.com/watch?v=uzvl_EMUg7E
Может кто найдет декламацию с ритмом и отпишется тут.
Four times *Cupid’s debtor
А то, что перевод Симонова, можете указать? Заранее благодарен!
а я живу в его деревне 🙂
Много лет назад с изумлением узнал, что оказывается знамениты романс «»Мохнатый шмель» из кф «Жестокий романс» написан Киплингом. О_о
У Киплинга, кажется мне, речь идёт таки о голубых глазах, типа истинный ариец – спишем на особенности перевода. Настоящие синие глаза видела один раз в жизни – красота необыкновенная. Цвет васильков, и лучики. Училка у нас была по русскому, с типично русским лицом.
Больше не встречала такой цвет ни разу.
We’re foot—slog—slog—slog—sloggin’ over Africa!
Foot—foot—foot—foot—sloggin’ over Africa—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Seven—six—eleven—five—nine-an’-twenty mile to-day—
Four—eleven—seventeen—thirty-two the day before—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Don’t—don’t—don’t—don’t—look at what’s in front of you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again);
Men—men—men—men—men go mad with watchin’ ’em,
An’ there’s no discharge in the war.
Try—try—try—try—to think o’ something different—
Oh—my—God—keep—me from goin’ lunatic!
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again!)
There’s no discharge in the war.
Count—count—count—count—the bullets in the bandoliers;
If—your—eyes—drop—they will get atop o’ you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again)—
There’s no discharge in the war!
We—can—stick—out—’unger, thirst, an’ weariness,
But—not—not—not—not the chronic sight of ’em—
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
‘Tain’t—so—bad—by—day because o’ company,
But night—brings—long—strings o’ forty thousand million
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again.
There’s no discharge in the war!
I—’ave—marched—six—weeks in ‘Ell an’ certify
It—is—not—fire—devils dark or anything
But boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
🙂 был же иной вариант на пикабу? или я брежу.
Странно что Петрова не вспомнили. Стих удачно вошел в сериал на тот момент
А мне больше нравится в исполнении алькора(Светлана Никифорова)
Какой то странный перевод где пол стихотворения выкинуто, вторая отдалённо передаёт смысл
А мне голос не понравился 🙁
пойду в оригинале почитаю
«Если» пробирает. Причем русский перевод считаю глубже оригинала.
Краткое наставление по стихосложению с примерами
Дети с криком «Диарея!»
Второпях зовут отца.
Это вам пример хорея.
Ах, Александр Сергеич, вам бы
Не по балам водить жену,
А написать еще одну
Поэму, сочиняя ямбы.
Если поэт не по делу контактен,
Глушит с распутными девками водку,
То на листе, где использован дактиль,
Очень удобно нарезать селедку.
Неспешно ползут по шоссе черепахи,
Машины сбивая с асфальта в кювет.
Для гимна прекрасный размер амфибрахий,
А вот для стишков эротических — нет.
Мадригал сочиняя для дамы,
Для замужних, девиц и невест,
Применяем тогда завсегда мы
Стихотворный размер анапест.
Тщетно искал жеребец у себя ахиллесову пятку,
Но не нашел — совершенны четыре копыта.
Гордо вздохнул он и в даль по дороге пустился,
Топотом в ритме гекзаметра всю оглашая округу.
Советский поэт Бродский. Не Иосиф!
Сейчас когда говорят поэт Бродский, на ум сразу приходит одно-единственное имя и один-единственный образ. Но за полвека до знаменитого нобелевского лауреата был еще один поэт по фамилии Бродский. Талантливый, яркий и, к сожалению, быстро забытый одессит…
Представьте себе Одессу первых советских лет. Город буквально живет литературой. Там можно встретить Эдуарда Багрицкого и Исаака Бабеля. Там творят Валентин Катаев и Юрий Олеша. Там делают свои первые шаги на писательском поприще Ильф и Петров. Там обитают Константин Паустовский и Вера Инбер.
А еще там блистает Давид Бродский.
Для того, чтобы производить неизгладимое впечатление на каждого встречного у него были все данные.
Он был огромен, страшно толст и прожорлив. При этом обладал чудовищной силой — однажды в цирке откликнулся на вызов легендарного силача Ивана Поддубного, вышел на арену из зрительного зала и продержался против него целых две минуты. Удивленный Поддубный настойчиво советовал незнакомцу заняться профессиональной борьбой.
Еще у Бродского была фотографическая память, благодаря которой он постоянно сражал преподавателей. Чуть ли не всю русскую литературу знал наизусть — в любой момент мог начать цитировать огромными кусками.
А главное — он писал замечательные стихи со смелыми рифмами, яркими образами и свежей ритмикой. Правда, по большей части это были переводы зарубежных поэтов. Но переводы изумительные! Совершенно по-новому на русском языке зазвучали Шиллер и Гете, Виктор Гюго и Шарль Бодлер.
Именно Давиду Бродскому принадлежит первый советский перевод «Пьяного корабля» Артюра Рембо, который просто потряс отечественного читателя свободой владения словом.
Вот как пишет об этом Евгений Витковский в книге «У входа в лабиринт»:
«Летом 1929 года в «Литературной газете» появился первый полный советский перевод «Пьяного корабля», поразивший воображение современников непривычной красотой и упругостью стиха, полной свободой от оков буквализма (т. е. оригинала — это казалось достижением) и какой-то неслыханной яркостью. «Пьяный корабль» в переводе Давида Бродского восхитил читателей прежде всего пластикой, невозможной среди переводчиков Рембо в традиции символизма (у Сологуба, Анненского, Брюсова), так и у переводчиков, близких к «Центрифуге» (Бобров, Петников), даже у акмеистов (Гумилев). Четырехстопный анапест, почти еще не испробованный в качестве эквивалента французского двенадцатисложника, вызывающая красота рифмовки — примета «южной» школы! — и, кстати, столь же вызывающе близко к оригиналу переведенные две первые строфы (и, может быть, третья, хотя в ней уже «не все в порядке»), — все это подкупало. А четвертая строфа — это ли не образец замечательных русских стихов?!»
И сразу приведем вам ту самую четвертую строфу, которая восхитила Витковского:
Черт возьми! Это было триумфом погонь!
Девять суток, как девять кругов преисподней!
Я бы руганью встретил маячный огонь,
Если б он просиял мне во имя господне!
Давид Бродский прожил долгую жизнь по меркам того бурного и неспокойного времени. Он умер в 1966 году в возрасте 67 лет.
Однако все послевоенные десятилетия о поэте его коллеги старались не вспоминать. В литературной среде ходил слух о том, что это именно он доносил в НКВД на Осипа Мандельштама, с которым общался и в гостях у которого бывал.
Слух этот никакого подтверждения не имел и так его и не получил. Но, как говорится, осадочек остался. До сих пор о Давиде Бродском почти ничего не слышно — только подпись его можно встретить под разными переводами. Даже фотографии его к этой статье нам найти не удалось.
Звучит голос Ольги Берггольц — голос, вдохновлявший блокадный Ленинград
Ольга Берггольц — поэтесса, писательница, военный журналист, талантливый человек с очень сложной судьбой.
Именно она — автор крылатой строки, высеченной на Мемориальной стене Пискарёвского кладбища, где похоронены многие жертвы Ленинградской блокады: «Никто не забыт, ничто не забыто».
Её голос был символом сражающегося города, а её стихи помогали ленинградцам выжить в промёрзшем блокадном городе и не потерять человеческого достоинства. В осаждённом Ленинграде она работала на радио, читала стихи, и люди слушали обращения поэтессы из чёрных тарелок-репродукторов, и укреплялись в вере дожить до Победы.
В фильме «Голос сердца», снятом на студии «Лентелефильм» в 1974 году, стихи поэтессы читает актриса Лариса Малеванная, а за кадром звучит голос Ольги Берггольц.
Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Еще безумнее, чем «Алиса». Поэма Льюиса Кэрролла в восьми воплях
Вы думаете, самое странное, что написал застенчивый и заикающийся английский математик, это дилогия об Алисе? Да, в Стране чудес и в Зазеркалье с главной героиней происходит много всего непонятного и абсурдного. Но литературоведы сходятся на том, что своего апофеоза Льюис Кэрролл достиг в поэме «Охота на Снарка».
Переводить Кэрролла всегда трудно. Но когда речь идет о прозе, там хоть есть возможность целиком нырнуть в увлекательную задачу переложения на другой язык его словесных игр. А переводить абсурдную поэму, не теряя ритма и рифм, это задача для настоящего мастера.
К сожалению, на сегодняшний день, по мнению исследователей Кэрролла, ни один из переводов «Охоты на Снарка» не передает всего своеобразия этого произведения. Это, и правда, очень сложно. Даже такой ас в искусстве стихотворного перевода, как Георгий Кружков выдал лишь бледное подобие кэрролловской поэмы. Покружил где-то рядом, простите за каламбур, но к сути не приблизился. Тем не менее, именно его переложение получило наибольшую известность.
Вообще, все это очень в духе самой «Охоты на Снарка». Ведь ее сюжет тоже сводится к попыткам поймать нечто постоянно ускользающее, неизвестное. неопределимое. Вот как Снарк описывается в поэме:
Разберем по порядку. На вкус он не сладкий,
Жестковат, но приятно хрустит,
Словно новый сюртук, если в талии туг,
И слегка привиденьем разит.
Он встает очень поздно. Так поздно встает
(Важно помнить об этой примете),
Что свой утренний чай на закате он пьет,
А обедает он на рассвете.
Ничего не поняли? Не волнуйтесь, с вашими мозгами все в полном порядке, просто так и задумано. Абсурд ведь, не забывайте. И ловят Снарка тоже совершенно абсурдно — с вилами наперевес и наперстком наготове, ему грозят падением курса железнодорожных акций и приманивают улыбочками.
А главное, что в итоге, когда Снарк, казалось бы, пойман, выясняется, что это не Снарк, а ужасный Буджум. Или не выясняется… В общем, тут пересказывать нет смысла, это надо читать.
Вот только один яркий пример всей трудности перевода. Поэма Кэрролла имеет подзаголовок: «Агония в восьми воплях». То есть это Кружков назвал по-русски каждую ее главку «воплем». А в оригинале стоит словечко Fits. По-английски тут идет хитрая игра слов: fitt — это устаревшее название частей песни, а fit — это судороги или припадки. И выкручивайся как хочешь, переводчик!
Выкручивались по-разному. Георгий Кружков разбил поэму на «вопли». Михаил Пухов — на «приступы». Юрий Пухов — на «истерии», Леонид Яхнин — просто на «охи». И это только одно слово. А таких вызовов в поэме на каждом шагу — вагон и маленькая тележка.
С интерпретацией «Охоты на Снарка» та же история. В общем-то, понятно, что это нечто о вечной охоте на ускользающее и меняющееся. Но вот чуть начнешь вникать, а что конкретно Кэрролл мог иметь в виду под Буджумом, которым в итоге предположительно оборачивается Снарк, как ум сразу заходит за разум.
Исследователи в какой-то момент сравнили Снарка с атомной энергией, а Буджума с атомной бомбой. Гонишься, мол, за всемирной утопией, а получаешь зловещее оружие.
Сам Кэрролл смысле своей поэмы писал так: «Под Снарком я имел в виду только то, что Снарк — это и есть Буджум». Но ему, понятно, никто не поверил. Охота за смыслами продолжается.
Трагическое
Наступал бесшумно вечер
Мы на лавочке сидели
Я обнял её за плечи
Ощущая трепет в теле
Поцелуи будут завтра
Я продумал всё до точки:
Утро, сад, совместный завтрак
И потом — два раза в щёчку
Я — ответственный мужчина
Вот ещё богатым стать бы
Только это не причина
Переноса нашей свадьбы
Мы родителей не спросим
Мы пойдём на мир войною
Что бы в среду, ровно в восемь
Зваться мужем и женою
Мы уже договорились
Претерпеть все муки ада
Тут родители явились
Забирать нас. Из детсада
Zick Ryder — Стихи о рыжей дворняге (Эдуард Асадов)
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
Чтец: Zick Ryder
Композитор и исполнитель: Zick Ryder, сольный музыкальный проект «Dust Factory».
8 января 1878 года – Умер Николай Алексеевич Некрасов
8 января 1878 года (по новому) – Умер Николай Алексеевич Некрасов.
В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию.
В диагностическом плане вначале высказывались разные предположения, ломали голову довольно долго, но со временем становилось все более очевидным, что речь идет о раковой опухоли толстой или прямой кишки.
Рисунок Ивана Крамского
В начале декабря 1876 года больного консультировал работавший тогда в Медико-хирургической академии профессор Николай Склифосовский, который при пальцевом исследовании прямой кишки отчетливо определил новообразование — «. в окружности верхней части прямой кишки находится опухоль величиной с яблоко, которая окружает всю периферию кишки и, вероятно, причиняет ее приращение к крестцовой кости, отчего эта часть кишки неподвижна; соответственно месту этой опухоли находится весьма значительное сужение кишки, сужение кишки весьма значительно так, что верхушка пальца едва в него проникает»
В общих чертах Николай Алексеевич был ознакомлен со своей болезнью и понял, что речь идет о серьезном заболевании. Настроение его ухудшилось. Врачи стали увеличивать дозу опия, но Н.А.Некрасов относился к этому очень негативно, так как боялся что это повлияет на его умственные способности, а он использовал малейшую возможность для литературной работы — продолжал писать стихотворения.
К этому времени относятся такие его строки:
О Муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта
На вечный сон небытия,
Сестра народа — и моя!
Применявшееся лечение оказывалось все менее и менее эффективным. Больной тяжело страдал. 18 января 1877 г. Некрасову был приглашен хирург проф. Е.И.Богдановский. К нему обратился сам больной поэт.
4 апреля 1877 г. хирурги Н.И.Богдановский, С.П.Боткин и Н.А.Белоголовый предложили Н.А.Некрасову делать операцию и назначили ее на 6 апреля. Операцию было доверено провести Е.И.Богдановскому.
Похороны Некрасова. Рисунок А.Бальдингера
Когда только впервые встал вопрос об операции, сестра поэта А.А.Буткевич обратилась через знакомого в Вене к известному хирургу профессору Теодору Бильроту с просьбой приехать в Петербург и сделать операцию брату. 5 апреля пришло согласие Т.Бильрота, за приезд и операцию он запросил 15 тыс. прусских марок. Готовясь к возможному приезду венского хирурга, Н.А.Некрасов пишет брату Федору: «. немедля пришли деньги, кроме 14 тыс. по векселям, за тобой 1 тыс. процентная. Весь твой Ник. Некрасов» (12 марта 1877 г.) .
Лечившим больного врачам, в том числе и Е.И.Богдановскому, пришлось согласиться с принятым решением и ожидать приезда Т.Бильрота, хотя они отчетливо понимали экстренную необходимость в разгрузке кишечника oneративным путем. Профессор Т.Бильрот прибыл в Петербург вечером 11 апреля 1877 г. и его ознакомили с историей заболевания. 12 апреля он осмотрел больного и переговорил с Е.И.Богдановским о некоторых приготовлениях к операции и о времени вмешательства, которое они согласованно назначили на 13 ч.
Напрасно был выписан из Вены Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела.
Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время «Последние песни» по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы.
В декабре состояние больного довольно быстро стало ухудшаться, хотя колостома функционировала без каких-либо осложнений, лишь иногда наблюдалось небольшое выпадение слизистой оболочки. Вместе с тем, наряду с усилением общей слабости и исхуданием, появились постоянные и нарастающие боли в ягодичной области слева, припухлость и крепитация на задней поверхности бедра до коленной области, отеки на ногах. Периодически возникал озноб. Из прямой кишки стал выделяться зловонный гной.
14 декабря наблюдавший больного Н.А.Белоголовый определил, как он записал, «полный паралич правой половины тела». Больной был осмотрен С.П.Боткиным. Сознание и речь были еще сохранены. С каждым днем состояние прогрессивно ухудшалось, появились симптомы приближающейся смерти. Больной очень страдал.
26 декабря Николай Алексеевич поочередно подозвал к себе жену, сестру и сиделку. Каждой из них он сказал едва различимое «прощайте». Вскоре сознание покинуло его, и через сутки, вечером 27 декабря (8 января 1878 г. по новому стилю) Некрасов скончался.
30 декабря несмотря на сильный мороз, многотысячная толпа провожала тело поэта от дома на Литейном проспекте до места вечного его успокоения на кладбище Новодевичьего монастыря.
Похороны Некрасова, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю.
Уже на самых похоронах Некрасова завязался или, вернее, продолжался бесплодный спор о соотношении между ним и двумя величайшими представителями русской поэзии — Пушкиным и Лермонтовым. Ф.М. Достоевский, сказавший несколько слов у открытой могилы Некрасова, поставил (с известными оговорками) эти имена рядом, но несколько молодых голосов прервали его криками: «Некрасов выше Пушкина и Лермонтова»…
Источник