Для тех, кому лень его читать
«Касл-Рок». Создатели Сэм Шоу, Дастин Томасон, 2018–2019
Фото: Bad Robot, Warner Bros.
На HBO вот-вот закончится сериальный хит «Чужак» — экранизация относительно нового романа Стивена Кинга, который, однако, мало чем отличается от старых. Несчастные дети, бейсбольные тренеры, неутешительный диагноз институту семьи и власти, закрученный сюжет — вселенная Кинга не меняется много лет, и, возможно, именно в этой стабильности кроется секрет его успеха. Ее воспроизводят не только в бесконечных экранизациях Кинга, но и в сериалах, формально не имеющих к нему отношения, вроде «Очень странных дел» или «Мне это не нравится». Никита Солдатов изучил главные элементы мира Стивена Кинга и составил по нему краткий путеводитель
Она не хотела переезжать в Мэн и протестовала, когда Вик выложил ей эту идею. Несмотря на то что они не раз проводили здесь отпуск, она всегда считала этот штат лесной глушью, где зимой лежит снег глубиной в двадцать футов и люди оказываются отрезанными от внешнего мира. Ее пугала мысль о переезде в подобное место с маленьким ребенком. Донна заявила, что в такой ситуации ей останется только наглотаться таблеток или сунуть голову в духовку.
Пришло время оборотню объявиться именно здесь — в этом маленьком городишке штата Мэн, где раз в неделю устраивается церковный ужин с жареными бобами, где маленькие мальчики и девочки все еще приносят своим учителям яблоки и где местный еженедельник с религиозным трепетом сообщает о загородных прогулках, организуемых Клубом пожилых горожан. На следующей неделе газета сообщит о других, гораздо менее приятных вещах.
Карта штата Мэн по произведениям Стивена Кинга
Стивен Кинг первым разглядел ужас тихих захолустных городков и перенес действие из привычных для триллеров мегаполисов в провинцию. Причем не просто в провинцию, а в свой родной штат Мэн. До Кинга Мэн был белым пятном на литературной карте Америки: о нем помнили разве что фанаты Лавкрафта, изредка поселявшего там своих монстров. Что идеальнее места для триллера не придумать, Кинг понял в начале карьеры — действие его первого изданного романа «Кэрри» (1974) уже разворачивалось именно здесь. Один из самых малонаселенных штатов США, почти на 90% покрытый лесом, Мэн состоит из множества маленьких городов, настолько изолированных друг от друга, что там может случиться что угодно, и никто об этом не узнает. Как замечал Кинг в одном из интервью: «В Мэне люди легко исчезают и легко возвращаются — иногда живыми мертвецами». Тюрьма Шоушенк, кладбище домашних животных, городок Касл-Рок, где живет бешеный сенбернар Куджо, школа, где учится Кэрри, канализация, где живет пожирающий детей клоун,— все эти места находятся в Мэне. Сам Кинг любит Мэн не только за идеальные декорации для триллеров: только в этой дремучей глуши он может спокойно писать, не боясь назойливых фанатов.
В Мэне все иначе, ты знаешь тех, кто подходит за автографом, но чем дальше от дома, тем больше мест, где люди просто не в силах поверить, что я существую. Чувствуешь себя каким-то уродом.
«Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг. Жизнь и творчество» (2010)
Одна из причин, почему я живу в Бангоре,— его удаленность: если кто-то хочет ко мне попасть, то должен проявить недюжинное упорство. Нужно очень сильно захотеть сюда добраться.
«Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг. Жизнь и творчество»
— Я увидела, что там у вас лежит рукопись,— продолжала она, медленно наклоняя раскрытую правую ладонь. Капсулы наконец соскользнули с нее и упали в левую руку.
— Это не о Мизери, я поняла.— Она взглянула на него с легким неодобрением, впрочем, смешанным, как и в прошлый раз, с любовью. Она смотрела на него, как мать.
— А что, если я ее прочту? Вы не возражаете, если я почитаю?
— Нет…— Кости его разбились вдребезги, и в ноги вонзились бесчисленные осколки битого стекла.— Нет.
— Дело в том, что я никогда бы не решилась так поступить без вашего позволения,— серьезно произнесла она.— Я слишком вас уважаю. По правде говоря, Пол, я ведь вас люблю.
— Вашу фантазию,— сказала она.— Ваше творчество. Я только это имела в виду.
Он пробормотал в отчаянии, хотя думать мог лишь об одном:
— Я знаю. Вы — моя самая большая поклонница.
Стивен Кинг с фанатом, 1985
Фото: scopefeatures / Vostock Photo
Самый читаемый писатель Америки, если не мира, в середине 1980-х Стивен Кинг стал объектом настоящего культа: одержимые поклонники готовы были купить любую книгу с его именем на обложке, как говорил один его издатель — хоть телефонный справочник. После выхода нового романа фанаты заваливали издательство письмами, а самые настойчивые звонили Кингу прямо домой и просили то пристроить 1000-страничный роман об оборотнях, то изгнать злых духов из соседа, то прислать денег. Просьбами дело не ограничивалось: один читатель прислал Кингу посылку со скелетами котят, другой публично обвинил его в убийстве Джона Леннона, третий и вовсе забрался к нему домой, обвинил Кинга в плагиате и грозился все сжечь. Обошлось без жертв: полиция арестовала нарушителя, а Кинг — чуть ли не первым во всем штате Мэн — установил камеры наблюдения. Особенно Кинга пугало, что фанаты хотят, чтобы он считался с их требованиями, и проявляют агрессию, когда он отказывается дать автограф или переписать финал, где погибает ребенок. Такую недовольную фанатку, силой вынуждающую писателя дописать роман, он сделал главной героиней «Мизери» (1987). С течением времени, впрочем, страх за себя сменился страхом за семью: в 2006 году он написал «Историю Лиззи», в которой сумасшедший фанат преследует родственников умершего писателя.
При выборе стези писателя тебя не предупреждают о письмах от безумцев и кошачьих костях в почтовом ящике или о том, что у твоего дома будет останавливаться экскурсионный автобус и люди будут толпиться у твоей калитки, щелкая фотоаппаратами
«Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг. Жизнь и творчество»
Опасность, с которой сталкивается успешный писатель в Америке, состоит в том, что, как только ты становишься известным, тебя хотят сожрать. Тут сложился эдакий каннибалистский культ звезд: сначала человека возносят на пьедестал, а потом съедают его.
Наверное, я вновь переболел болезнью второкурсника: им всегда кажется, что после первого успеха обязателен провал. Кстати, на одной из лекций по курсу американской литературы профессор сказал, что из всех американских писателей только Харпер Ли удалось избежать панического страха за вторую книгу.
«Мизери». Режиссер Роб Райнер, 1990
Фото: Castle Rock Entertainment; Nelson Entertainment
«Сияние». Режиссер Стэнли Кубрик, 1980
Фото: Warner Bros./Hawk Films/Peregrine/Producers Circle
Чаще всего протагонистами у Кинга оказываются писатели на грани нервного срыва, разочарованные в своих произведениях или страдающие из-за писательского блока. По Кингу, жизнь писателя — не просто муки творчества, а реальное мучение: сумасшедшие фанаты, злые критики, обвинения в плагиате, нервные срывы. Возненавидевший свои сентиментальные бестселлеры Пол Шелдон («Мизери»), сходящий с ума в затянувшемся творческом кризисе Джек Торренс («Сияние», 1977), пытающийся вернуть вдохновение с помощью призраков Майк Нунэн («Мешок с костями», 1998) — все в разной степени отражали муки самого Кинга. Первый раз Кинг решил завязать с литературой, едва начав, когда 30 издательств отказались печатать его роман «Кэрри». Продолжить заставила жена, которая вытащила рукопись из помойки и отправила в очередное издательство, где ее приняли. Следующий кризис случился, когда после выхода двух романов о писателях — «Жребия Салема» (1975) и «Сияния» — критики объявили, что книги Кинга не литература, а жвачка для мозгов. Сам Кинг с этим тезисом то соглашался, называя свои произведения «литературным эквивалентом биг-мака» и бросая писать, то спорил, называя главных американских критиков Гарольда Блума и Митико Какутани недальновидными снобами, которые только способствуют «укреплению кастовой системы» в литературе.
«Я не могу писать»,— сказал я голосу во сне. Голос ответил, что могу. Голос заявил, что психологического барьера больше нет.
— Я боялся писать,— услышал я свой голос.— Я боялся даже попытки писать.
Откровение это вырвалось у меня вечером, накануне того дня, когда я наконец-то улетел в Мэн, когда я уже крепко набрался. К концу отпуска я пил практически каждый вечер.
— Меня пугает не сам психологический барьер. Меня пугает его слом. Я в полной заднице, мальчики и девочки, в полной заднице.
Наркотики — часть отрицательного опыта. Мне кажется, это темная сторона той одержимости, которая и делает из нас писателей, побуждает излить чувства на бумаге. Для меня и письмо своего рода наркотик. Если я не пишу… у меня от одной мысли кошки на душе скребут.
«Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг. Жизнь и творчество»
Боже, как же ему необходимо было выпить. Стаканчик выпивки. Всего лишь один стаканчик, чтобы привести себя в норму. А во всем отеле не было ничего крепче кулинарного хереса. Сейчас спиртное требовалось ему в качестве лекарства, не более того. После сильных потрясений алкоголь в небольших дозах рекомендуют даже медики. Как анестезию. Он выполнил свой долг и заслужил порцию лекарства, чтобы снять стресс. Чего-то посильнее экседрина. Но ничего не было.
«Сияние». Режиссер Стэнли Кубрик, 1980
Фото: Warner Bros./Hawk Films/Peregrine/Producers Circle
В каждом втором романе Стивен Кинг — алкоголик и наркоман — рассказывает о борьбе с зависимостью. Победой эта борьба заканчивается нечасто: в «Сиянии» бросить пить мешают злые духи, в «Жребии Салема» — вампиры, а герою «11/22/63» (2011) вообще проще отправиться в прошлое и спасти Кеннеди, чем бросить курить. Если с зависимостью и удается справиться, то чудом: в «Под куполом» (2009) невидимый купол отрезал город от остального мира и заодно от поставки опиоидных обезболивающих, в «Возрождении» (2014) героиновую зависимость вылечивали с помощью магического электричества. Альтернатива чуду — мафия: в «Корпорации «Бросайте курить»» (1978) она обещала убить семью главного героя, если он не избавится от вредной привычки. Сам Кинг к концу 1980-х перепробовал все — от ополаскивателей для рта и сиропа от кашля до ЛСД — но предпочитал пиво и кокаин. Свои главные романы — «Сияние», «Оно» (1986) и «Мизери» — Кинг писал пьяным или под кайфом, «Томминокеров» (1987) печатал, затыкая ватой нос, чтоб после кокаина не шла кровь, а как создавался роман «Куджо» (1981), он просто не помнит. Неудивительно, что бросать он не только не торопился, но и опасался — чтобы не поставить под угрозу саму способность писать. Помогли внешние силы: в 1987 году жена поставила ему ультиматум, и за следующие два года он бросил пить и употреблять наркотики. Подробностей переходного периода Кинг не разглашает, но говорит, что для него борьба с зависимостью была страшнее любого хоррора.
Кокаин был для меня как включатель. Я начал примерно в 1979 году и нюхал лет восемь. Не сказать, что безумно долго я на нем сидел, но это дольше, чем длилась Вторая мировая. И по ощущениям было на как войне.
Каждый алкоголик может рассказать историю про то, как он достиг дна. Со мной это случилось, когда я пришел на матч сына в Младшей бейсбольной лиге с банкой пива в бумажном пакете, а его тренер мне сказал: «Если там алкоголь, вам придется уйти». И тогда я подумал: «Вот об этом никому никогда нельзя рассказывать». Это я запомнил.
Каждый суеверный болельщик знает: если не смотришь игру несколько минут, благосклонность высших сил к команде повышается, но я делаю это потому, что просто боюсь смотреть. Я мог смотреть от начала и до конца «Ночь живых мертвецов» и «Техасскую резню», но бейсбол, особенно затянувшаяся игра, рвет мои нервы в клочья.
«Куджо». Режиссер Льюис Тиг, 1983
Фото: Sunn Classic Pictures Inc., TAFT Entertainment Pictures
Чтобы чем-нибудь занять себя, отказавшись от алкоголя и наркотиков, в конце 1980-х Кинг устроился тренировать городскую детскую бейсбольную команду. Бейсбол он обожал с детства, но стеснялся в одиночку и тем более с матерью ходить на бейсбольные матчи, куда все остальные ребята приходили с отцами, которые еще и учили их играть по выходным. Отец ушел из семьи, когда Кингу было два года: не имея возможности практиковать любимую игру, Кинг провел детство, изучая теорию и историю бейсбола. Во взрослом возрасте бейсбол не только помог справиться с абстинентным синдромом, но и с очередным профессиональным кризисом: его эссе о том, как детская сборная Бангора готовится к чемпионату штата, напечатал The New Yorker, признав в Кинге писателя и положив конец его единогласному презрению в среде интеллектуалов. Гонорар Кинг пожертвовал своим подопечным, добавив еще полтора миллиона долларов на строительство нового стадиона. Связанные с бейсболом атрибуты разбросаны по всем романам Кинга: в «Нужных вещах» (1991) заколдованная бейсбольная карточка становится символом разрушенных подростковых надежд, в «Чужаке» (2018) на бейсбольном стадионе рушится жизнь невинного человека, в «Куджо» бейсбольная бита становится средством спасения, а в «Девочке, которая любила Тома Гордона» (1999) главная героиня заводит воображаемую дружбу с игроком Boston Red Sox. Последний роман, к слову, поделен не на главы, а — как бейсбольный матч — на иннинги. Но и это не самая бейсбольная книга Кинга. Роман «Болельщик» (2004), написанный в соавторстве со Стюартом О’Нэном, представляет собой сложенные вместе дневники двух фанатов Boston Red Sox за сезон 2004 года. Роман документальный — дневники принадлежали самим Кингу и О’Нэну.
Чтобы отвлечься от словесной перепалки, проистекавшей на переднем сиденье, Триша погрузилась в свою любимую грезу. Она сняла бейсболку «Ред сокс» и посмотрела на размашистую роспись на козырьке. Роспись эта помогала Трише настроиться на нужную волну. Роспись Тома Гордона.
«Девочка, которая любила Тома Гордона»
Прежде чем провалиться в сон, Марк Петри нашел в себе силы удивиться в который раз странностям взрослых. Они глушат алкоголем или отгоняют снотворным такие обыденные, простые страхи, как работа, деньги, любит ли меня жена, есть ли у меня друзья. Они не сталкиваются со страхами, которые переживает любой ребенок, лежащий без сна в темной комнате. Ребенку никто не верит, и никто не вылечит его от страха, что кто-то смотрит на него с потолка. Или прячется под кроватью. Он должен вести свой бой в одиночку, ночь за ночью, с единственной надеждой на постепенное угасание воображения, которое зовется взрослением.
Источник