Слава солнце мертвых кто сказал
Платонов (Климентов) Андрей Платонович (1899-1951). Писатель, журналист, поэт. Родился в семье железнодорожника в Воронеже, там же окончил Политехнический институт. Печатается с середины 20-х годов (очерки, статьи, стихи). В 1927 г. переехал в Москву. Первые сатирические вещи Платонову «сошли с рук». Только потом критика начала вспоминать «Город градов». Но уже в 1929 г. рассказ «Усомнившийся Макар» стал мишенью критики лидера РАПП Авербаха.
Не вняв грозному предупреждению, Платонов в том же году сдает в издательство «Федерация» роман «Чевенгур» и. получает отказ. В 1930 г. Платонов пишет повесть «Котлован», которая также остается в рукописи.
В 1931 г. в рапповском журнале «Красная новь» с согласия А. Фадеева была напечатана повесть Платонова «Впрок» (с подзаголовком «Бедняцкая хроника») — сатира на колхозное строительство. Фадеев, понимая огромную одаренность Платонова и желая, возможно, вовлечь его в рапповскую орбиту, пошел на публикацию этой повести. Она вызвала крайне негативную реакцию Сталина, совершенно не принимавшего ни платоновского гуманизма, ни платоновской сатиры. Кремлевский цензор, перечеркнув название повести, написал — «Кулацкая хроника» и, как гласит легенда, с «пролетарской простотой» назвал автора «сволочью».
Фадеев срочно перестроился и выступил на страницах «Красной Нови» с покаянно-разгромной статьей «Об одной кулацкой хронике». «Всякий, знающий классовую борьбу в нашей деревне, — писал он, — и участвующий в ней, знает этот тип хитрого, пронырливого классового врага, знает, как часто пытается кулак надеть маску „душевного бедняка, заботящегося за народ. » Подобного типа кулацкие агенты стремятся использовать и художественную литературу. Одним из кулацких агентов указанного типа является писатель Андрей Платонов. Как и у всех его собратьев по классу, по идеологии, под маской простоватого „усомнившегося Макара» дышит звериная кулацкая злоба Платонов распоясывается Омерзительно фальшивый кулацкий Иудушка Головлев. » и т. п. (Фадеев А.А. Об одной кулацкой хронике // Красная новь. 1931. Кн. 5-6). Вслед за Фадеевым 1) начали топтать Платонова его клевреты.
В. Каверин писал в своих мемуарах: «Нельзя не отметить, что по отношению к Платонову Фадеев должен был испытывать особое чувство вины. Именно по его вине жизнь Платонова была уродливо и безжалостно искажена. В повести «Впрок» в «Красной нови» Фадеев, редактор журнала, подчеркнул те места, которые необходимо было, как он полагал, выкинуть по политическим причинам. Верстку он почему-то не просмотрел, и подчеркнутые им места в типографии набрали жирным шрифтом. В таком виде номер журнала попал на глаза Сталину. Двойная жизнь Платонова, мученическая и тем не менее обогатившая нашу литературу, началась именно в эту минуту. » (Каверин В. Эпилог / Нева. 1989. №8).
На специальном заседании Политбюро разгневанный Сталин подверг редакцию журнала грубому разносу за публикацию «кулацкого и антисоветского рассказа Платонова» (Белая Г. Дон-Кихоты 20-х годов. М., 1989. С. 275). Фадеев пережил немало неприятных минут, но сумел удержаться в седле, не утратил доверия вождя. Платонова же печатать почти перестали. Его, как и родственного ему по духу поэта Н. Заболоцкого, 2) обозвали «подкулачником». После губительного отзыва Сталина все думали, что судьба Платонова предрешена. Однако арестовали сына писателя «за антисоветскую агитацию», но его самого не тронули.
После атаки на «Впрок» Платонов говорил: «Я писал эту повесть для одного человека (для тов. Сталина), а этот человек повесть читал и по существу мне ответил. Все остальное меня не интересует» (Огонек. 1990. № 19. С. 19-20).
Война внесла в судьбу Платонова большие изменения. Платонов стал корреспондентом «Красной Звезды». Работал много и плодотворно. За время войны выпустил едва ли не больше, чем за всю свою предшествующую жизнь. Он писал жене: «. русский солдат для меня святыня, и здесь я вижу его непосредственно. Только позже, если буду жив, я опишу его». Но когда кончилась война, все опять встало на свои места. В конце 40-х годов началась очередная кампания против Платонова. В 1947 г. все его послевоенное творчество было охарактеризовано критиком В. Ермиловым как «клевета на советскую власть». Платонов фактически замолчал, и его окрестили «внутренним диссидентом». Умирал он тяжело, долго, в непризнании и бедности. Шолохов и Фадеев помогали ему материально: Шолохов — потому что был влюблен в его прозу и личность, Фадеев — потому что чувствовал свою вину перед ним. Работать он не переставал до конца. Платонов скончался от туберкулеза. Похоронен в Москве на Армянском кладбище рядом с сыном, умершим в 1943 г. на руках Платонова от принесенной из ссылки болезни. Утверждают, что Платонов заразился от своего несчастного умирающего сына — в каком-то безумии целовал его в губы.
В 1960-е годы писатель стал очень популярен в СССР, но, главным образом, в «самиздате». Официальное его признание началось с конца 80-х годов. Появившийся из литературного небытия Платонов сразу стал классиком. Ю. Безелянский пишет: «Платонова читать нелегко, его язык прекрасно-тяжеловесный — это тяжесть благородного металла».
Платонов, несомненно, обладал даром, присущим только самым большим художникам: даром предвидения. 3) В лучших произведениях писателя — романе «Чевенгур» (опубликован в 1988 г.), повестях «Джан» (опубликована в 1964 г.), «Котлован» и «Ювенильное море» (обе опубликованы в 1987 г.) — ярко выражено неприятие навязываемых форм сталинского переустройства жизни. Можно сказать, что платоновский «Котлован» — это символ того социализма, который мы упорно «строили», — выражаясь языком писателя, — «на аппаратной тяге».
По поводу его произведений у сталинских критиков бытовала формула: «юродивые откровения Платонова». В записных книжках писателя (1931-1933) есть много таких откровений. Вот одно из них: «Чтобы истреблять целые страны, не нужно воевать, нужно лишь так бояться соседей, так строить военную промышленность, так тренировать население, так работать на военные запасы, что население все погибнет от экономической нерезультативности труда, а горы продуктов, одежды, машин и снарядов останутся на месте человечества, вместо могильного холма и памятников».
При жизни писатель любил повторять афоризм Наполеона: «Слава — солнце мертвых». В отношении к нему это высказывание полностью подтвердилось.
Примечания
1) Фадеев в этом, как и во многих других, случае был неискренен. Он ценил Платонова, у него вообще был недурной вкус, чуткость к слову, но он всегда с варфоломеевским исступлением выполнял указания Сталина (Липкин С. Жизнь и судьба Василия Гроссмана. М., 1990. С. 12).
2) Н.А. Заболоцкий (1903-1958) — поэт и переводчик. В 1938 г. репрессирован, затем ГУЛАГ, ссылка. Освобожден и реабилитирован после смерти Сталина.
3) «На всю жизнь остался в памяти страшный день 16 октября 1941 г., когда толпы москвичей устремились к шоссе Энтузиастов и Казанскому вокзалу — многим показалось, что немцев уже не удержать. И вот в самый разгар этой невообразимой паники, которую сейчас называют прекрасно организованной эвакуацией, к нам зашел Андрей Платонов. Он был совершенно спокоен. Испуганная мама бросилась к нему со словами: „Андрей Платонович, что же будет?» Он посмотрел так удивленно: „А что. Россия победит». „Но как?! — воскликнула мама. — Немцы уже в предместьях Москвы!» Платонов пожал плечами: „Как? Я не знаю, как. Пузом!»» (Нагибин Ю. «Он принял меня в братство боли» // Родина. 1989. № 11. С. 73).
Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000.
Источник
Слава и известность – фразы и высказывания
Слава есть любовь, доступная немногим; любовь есть слава, доступная всем.
Григорий Ландау
Слава – это лишний кусок сахара в стакане чая.
Михаил Барышников
Слава – солнце мертвых.
Оноре Бальзак
Слава – самое сильное возбуждающее средство.
Грэм Грин
Слава – это когда тебя знают люди, которых ты не желаешь знать.
Натали Клиффорд Барни
Слава – тяжелое испытание для тех, кто ее лишен.
Михаил Генин
«Слава – дым!» – сказал Герострат.
Владимир Колечицкий
Когда вы становитесь звездой, вы не меняетесь, – меняются люди вокруг.
Кёрк Дуглас
Слава изнашивается.
Наполеон I
Даже слава может быть чрезмерна. Попав в Рим, вначале ужасно сожалеешь, что Микеланджело умер, но потом начинаешь жалеть, что сам не имел удовольствия это видеть.
Марк Твен
Мне всегда были подозрительны художники, достигшие успеха прежде, чем они умерли.
Джон Марри Фицгиббон
Дожив до определенного возраста, приходишь к выводу, что все знаменитые люди в твоем возрасте были уже знамениты.
Янина Ипохорская
В будущем каждый сможет прославиться на 15 минут.
Энди Уорхол
Чтобы прославиться, нужно 40 лет заниматься живописью, или 20 лет писать бестселлеры, или 10 лет играть главные роли в театре, или 5 лет блистать в кино, или в течение месяца ежедневно зачитывать по ТВ кулинарные рецепты.
Веслав Брудзиньский
Я долго была популярна в Америке не из за своего таланта, а из за своей славы.
Шер (Черилин Саркисян)
Слава – это непрерывное усилие.
Жюль Ренар
Слава – товар невыгодный. Стоит дорого, сохраняется плохо.
Оноре Бальзак
Знаменитостей стало столько, что стоит большого труда оставаться известным.
Жюльен де Фалкенаре
Если ты знаменитость, неприятно, что все кругом тебя знают, и совершенно ужасно, когда тебя не узнают.
Жан Кокто
Широко известен в узких кругах.
Борис Слуцкий
Пьедестал возвышает, но не дает развернуться.
Владислав Гжещик
Не следует знакомиться со своими друзьями раньше, чем к ним придет слава.
Жюль Ренар
Да, я знаю. Всех великих людей сначала не признавали; но я не великий человек, и я предпочел бы, чтобы меня признали сразу.
Жюль Ренар
Мне потребовалось полвека, чтобы понять, что у меня нет литературного дара. Увы, к тому времени я уже был знаменит.
Роберт Бенчли
Моя слава росла с каждой моей неудачей.
Джордж Бернард Шоу
Изгнание из рая часто совершается через триумфальную арку.
Веслав Брудзиньский
Он давно уже считался известным писателем, но никто об этом не знал.
Эмиль Кроткий
Очень известный в прошлом году писатель.
Жюль Ренар
Пока вы не написали ни одной книги, вы никому не известны. Написав книгу, вы погружаетесь в безвестность.
Мартин Майерз
Когда народ уже не хочет читать своих поэтов, он воздает им почести.
Алек Гиннесс
Люди привыкли почитать черепа, а не головы.
Зыгмунт Красиньский
Слава — увеличительное стекло.
Томас Фуллер
Слава — всего лишь одна из форм человеческого безразличия.
Валери Ларбо
Что же такое вечная слава? Сущая суета. Все мимолетно: и тот кто помнит, и то, о чем помнят.
Марк Аврелий
Скорая слава умирает скоро.
Томас Фуллер
Слава имеет свои плюсы и минусы. Плюс в том, что меня знает каждый. Минус — что меня знает каждый.
Джерри Спрингер
Быть знаменитым — все равно что носить жемчужное ожерелье. Поначалу приятно, но потом уже не замечаешь его и разве что задаешься вопросом, настоящий это жемчуг или искусственный.
Сомерсет Моэм
Популярность — это наказание, которое выглядит как награда.
Ингрид Бергман
В свете прожекторов уже не видишь, что происходит вокруг.
Помни: стоит ореолу опуститься чуть ниже, и он станет петлей.
Дэн Маккиннон
Едва ли не самое большое преимущество славы заключается в том, что можно безнаказанно говорить величайшие глупости.
Андре Жид
В политике слава — вознаграждение за несправедливость.
Атен
Насколько выше была б ему цена, если б толпа ценила его пониже.
Сенека
Знаменитость — это пустое место, которое дважды показали по телевизору.
Последнее доказательство славы — когда какойнибудь псих решает, что он — это вы.
Мэя Брукс
Вы по-настоящему знамениты, если о вас тепло вспоминают сотни две одноклассников.
Дмитрий Пашков
Это всемирно известный в нашем городе человек.
Это обычное свойство знаменитостей: они никак не могут расстаться со своими лучшими годами.
Лилиан Хеллман
Источник
Слава солнце мертвых кто сказал
СЛАВА — СОЛНЦЕ МЕРТВЫХ
В близи можно было разглядеть, что лицо его, сухое, белое, как мел, источено хронической многолетней усталостью.
От долгого сидения затекла нога, и, не удержав болезненной гримасы, он поднялся с кресла и прямой, но слегка подшаркивающей походкой прошел мимо огромного стола для совещаний в другой его конец. Шеи, засунутые в стоячие воротники мундиров, равномерно развернули затылки в другую сторону. Крылья его носа чутко вздрогнули, еле уловимая брезгливая гримаса искривила сухое лицо. Да, именно они, эти шеи, источали сейчас в его кабинете какой-то специфический запах.
Сжатой в кулак, маленькой рукой он сделал какой-то непонятный жест возле уха, дернув и указав большим пальцем куда-то себе за спину, и помощник, пожилой штурмбаннфюрер, тут же подскочив к окнам и дернув за шнуры, открыл фрамуги.
— Так вот, господа, фюрер предоставил мне генеральные полномочия в таком размере, в каком он еще не предоставлял до сего времени. В настоящий момент мы владеем самыми плодородными землями, какие только вообще имелись в Европе. Такие житницы, как Франция и Нидерланды, имеют непревзойденную плодородность. Бельгия является также чрезвычайно плодородной. Далее, в наших руках Белоруссия, чернозем Украины. Но передо мной лежат отчеты о намеченных вами поставках, и когда я рассматриваю ваши страны, цифры, нарисованные вами, мне они представляются совершенно недостаточными. Германия, когда мы в прошлом году хотели провести крупное мероприятие по обработке земли, не имела и приблизительно того количества овощных семян, в котором нуждалась. Они не были поставлены ни Голландией, ни Францией. Когда эти друзья слышат, что дело касается немца, они начинают лихоимствовать, взвинчивать цены втрое!
Той же слегка подшаркивающей неторопливой походкой человек в форме генерала GC прошел к своему креслу. Огромная овчарка серой масти, лежавшая у столика с телефонами, подняла голову, ударила по ковру хвостом. Человек слегка нагнулся, коротко потрепал ее голову.
— Недавно я хотел купить гобелен. За него было запрошено два миллиона франков,- легкая усмешка скользнула по лицу рейхслейтера.- Женщине сказали, что покупатель хочет видеть гобелен. Она ответила, что она не может доверить его чужому лицу.
Тогда ей сказали, что в таком случае она должна поехать сама. Ей объяснили, куда она поедет. Когда она приехала, гобелен стоил уже три миллиона франков.- И снова еле уловимая гримаса скользнула по засушенному лицу человека в мундире.- Раньше все называлось проще. Разбоем. Это соответствовало законной формуле — отнимать то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить. И грабить эффективно! Я сделаю следующее! Я заставлю вас выполнить поставки, ответственность за которые я на вас возлагаю, а если вы не сможете этого сделать, тогда я поставлю на ноги органы, которые при всех обстоятельствах вытрясут в ваших странах все, что нужно. Совершенно несуществен должен быть для нас тот факт, что какая-нибудь француженка будет бегать вокруг опустевших лавок, как размалеванная проститутка, крича о своих голодных детях. Пусть жует свой гобелен, если таковой у нее еще есть, или идет на панель и зарабатывает себе на пропитание там. Прежняя статистика ввоза и вывоза уже не может удовлетворить нас.
Человек в мундире замолчал, поднял стакан с уже остывшим чаем, сделал глоток.
Был тот переходной час, когда день сменялся наступающим вечером, и в огромном кабинете, где он проводил совещание с рейхскомиссарами оккупированных стран и областей по продовольственному вопросу, сумерки уже сгущались. Он ненавидел этот переходный час: электричество зажигать было еще рано; смешение дневного света, который падал из окон и был еще силен, и искусственного его раздражало, и вместе с тем без света люстр было уже темно. Поколебавшись, человек в форме генерала СС поднял руку, и тут же вспыхнул свет, и с мягким шорохом дрогнули и поползли плотные шторы, медленно закрывая проемы широких окон.
Рейхскомиссар Бергер, плотный высокий человек, сидевший у середины стола, несколько подался вперед и начал говорить:
— Армия во Франции, само собой понятно, будет снабжаться продовольствием Франции. Это само собой разумеется, и об этом я не распространялся.
Человек в мундире генерала СС перебил его:
— За последний год Франция поставила пятьсот пятьдесят тысяч тонн хлеба. Теперь я требую полтора миллиона. И никаких дискуссий по этому вопросу. Относительно Востока, господа! Тут у нас с армией полная договоренность. Армия здесь полностью отказывается от просьб о продовольствии, которые она предъявляла к родине, но этого мало.
Заговорил Лозе, рейхскомиссар Прибалтики и Белоруссии:
— Я не жалуюсь. В Прибалтике дела у меня обстоят хорошо. Люди от полноты страдают даже легкой одышкой, когда выполняют свою работу. — И Лозе рассыпался в бисере смеха, показывая свои новые зубы.- Но в Белоруссии, господин рейхсминистр. Могу я коротко высказать свое мнение?
— А для чего вы находитесь здесь?
— Я хочу давать больше. Более того, я могу дать больше, но для этого должны быть созданы предпосылки. Действительно, урожай у меня хорош. Но с другой стороны, на половине территории Белоруссии, где неплохо проведены посевные работы, вряд ли может быть собран урожай, если не будет, наконец, покончено с бесчинствами партизан и прочих бандитов. Я уже четыре месяца непрерывно кричу о помощи!
— Вы не можете обеспечить известную защиту от этих шаек?
— Как это сделать? Это полностью исключено. Они контролируют почти две трети территории.
Человек в генеральском мундире устало и равнодушно смотрел на рейхскомиссара:
— Дорогой Лозе, мы знакомы уже давно. Вы всегда являлись большим сочинителем.
— Я отказываюсь от этого эпитета. Я никогда не сочиняю.
Человек в форме генерала войск СС засмеялся:
— Мысль фюрера о том, что лишний человеческий материал следует истреблять максимальным использованием на работах, является лучшей из всех возможных по этому вопросу. Вместо этого вы, Лозе, кричите о помощи? У вас есть власть. У вас есть вермахт. Есть полиция, отряды эйнзатцкоманд. Избавление от вшей не вопрос для дискуссии, это вопрос элементарной санобработки вверенной вам территории. Но вернемся к теме разговора. Что могут поставить остальные русские области?! Я думаю, Рикке, что со всей русской территории можно взять три миллиона тонн хлеба и фуражного зерна.
Рейхскомиссар Рикке кивнул головой:
— Они будут получены.
— Помимо того, что возьмет на свои нужды армия.
— Но то, что находится в прифронтовой полосе, то идет только армии.
— Ну, хорошо. Тогда два с половиной миллиона,- неожиданно легко согласился рейхскомиссар.- Кстати, сколько масла вы, Лозе, поставляете сейчас? — Тридцать тысяч тонн.
— Мало. Представьте предложения на шестьдесят тысяч тонн.
Лозе задвигался, закрутил шеей:
— Конечно, все верно. Отряды эйнзатцкоманд, санобработка. Но для того чтобы я мог взять эти шестьдесят тысяч, мне нужны части, на которые можно положиться. А мне присылают черт знает что! С такими эйнзатцкомандами вроде национальных батальонов, которые, кстати, формируются во вверенном вам министерстве.
— Простите.- Лозе остановился.- Простите, господин рейхсминистр. Я выразился недостаточно аккуратно. Я приложу все силы.
Нога снова слегка онемела, и человек в мундире, утомленно прикрыв глаза, стал выгибать и сжимать ногу под столом, потом жестко попальпировал ее пальцами.
Сказывалось непроходящее нервное перенапряжение. На мгновенье он перестал даже ощущать присутствующих, словно выключившись из действительности. Наступило тяжелое молчание.
— Господа, совещание закончено,- наконец вяло проговорил он.- В недельный срок представить предложения, как будут производиться поставки в текущем году.
Источник