Медный таз
*
Солнце светит сквозь шторы, точно так же, как медный таз, в который оно попадает своими лучами. Но солнце и медный таз общими усилиями не делают из меня звезды. Сейчас все звезды — это певицы, а они в основном маленького роста, и весом 50 кг. Это, наверное, для того, чтобы сцена под ними не проваливалась. Нет быть звездой — это не для меня, это для певчих птичек. И я повторяю — не быть мне звездой, у меня другая весовая категория.
Есть лошади беговые, а есть тяжеловесы, тяжести медленно, но везут. Вот, это ближе ко мне. А еще ближе ко мне сизифов труд, это совсем близко около меня. Столько руды за жизнь переворошила, а, в общем-то, ничего еще и не добыла, хотя ведь как-то я живу. Значит, моя руда называется уголь. Тепло и недорого.
Так вот, однажды летом, в деревне, где нет угля, а есть дрова, Вилена ехала на настоящей телеге. Она моя племянница, приехала ко мне из города и пошла на речку, в одних трусиках. Идет по деревне почти без одежды, и думает, что это пляжная территория.
Баба Мотя выпрыгнула к ней из-за плетня и закричала:
— Ну, ты девушка, совсем совесть потеряла, груди уже выросли, а ты их не прикрываешь!
Вилена остановилась, глаза на нее таращит и не понимает, за что к ней такая немилость. Ей ведь всего лет 10 — 11, а вес у нее как раз килограммов 50 будет, я ее на весах для овощей взвешивала. Ум девичий, а внешность крупная, не, она не толстая, а именно, крупная девочка, на ней все видно. Да, дошла Вилена в таком виде до речки, а там перо по берегу разбросано, гуси купаются. Она опять глаза вытаращила и не может понять, где в этой речке можно искупаться. Смотрит и боится зайти в воду. Вокруг ласточки летают и в берег прячутся, в ямки.
Она забралась на косогор, да огородами пришла в мой дом.
Я в то время в деревне овощеводом работала, жилистая была да загорелая, а Вилена вся как есть белая, да сдобная такая. А еще она брезгливая до чертиков. Смотрит на чугунки на печке и нос воротит. А чего его воротить, здесь другой еды нет. Я крупно порезала картошку, на сале обжарила, на стол поставила. Рядом репчатый лук положила, целыми стрелками. Она гляжу, давится, и есть хочет, но не может. Сало в сторону откладывает.
Вот она на телеге и прокатилась с настоящими деревянными колесами, до станции и обратно. Всего сутки была в гостях, с моей дочкой они не шибко играли.
Я дочь свою, от цыгана родила, табор проходил мимо деревни, дочка и родилась.
Конечно, к тому времени, когда она подросла, я ей законного отца предъявила. Я замуж вышла, за лейтенанта, уж очень он на Сталина был похож. Красивый. Вот он и стал ее отцом. Ох, и любили же они друг друга, даром, что не родные, а лучше родни были. Ох, жизнь моя, портянка. Муж мой, шибко портянки после армии любил. Все в сапогах ходил, для деревни это и хорошо.
*
Я новости посмотрела, о певицах. Главная новость завсегда одна: ‘Лолита похудела’, вторая новость: ‘подставили Пугачеву и Киркорова’. Лолита не может похудеть, как и моя племянница Вилена. Она ездила к морю, так совсем не исхудала. Деньги только потратила.
У нас на деревне, бабы за молодых парней выходили замуж. Счастья — вагон и маленькая тележка, все, как есть пример с Пугачевой брали, все бабы себе Киркоровых находили. А как они развелись, слезы пошли по деревни. Молодые мужья взбунтовались и с пожилыми, можно сказать супругами развелись.
Так и кто кого подставил? Сколько пар счастье свое потеряли, и не пересказать.
Еще новость: Сергей Минаев книгу написал. Все ее покупают, но до нашей деревни она быстро не дойдет. Я — то думала, что Сергей Минаев — это двоюродный брат моей дочери и племянницы Вилены. Потом подумала, что это певец, который про саквояж — вояж песню, пел, ан — нет. Это совсем другой человек.
Мой-то супруг на машину ‘копейку’ пересел, тележку к ней прицепил, и мы так хорошо зажили, он овощи, те, что я выращивала, на рынок на тележке возил. Ой! Хорошо было. Так нет, после развода великой пары и он со мной решил развестись,
Вспомнил, что он меня моложе. А кто ему портянки стирал? Я за него вышла замуж за то, что он на вождя всех народов походил. Я портрет мужа, как и портрет Сталина в рамку на стенку белую повесила. Рядышком висели, очень похожи были, усами.
Вон Валерия худенькая такая певица, раньше все в балахонах черных пела, а сейчас вся при фигуре, так тоже себе Иосифа нашла, только вот больно боится на самолетах летать. А чего полетела туда, где мой племянник был, на Сахалин-то? Что ли там деньги есть?
Точно, сейчас еще фэнтези объявилось, что это такое я толком не знаю, знаю, что это вместо сказок насочиняли, так мать моя мне сама сказки сказывала, но слово такое не употребляла. Так одна сказочница назвала себя ‘А. Ветер’ и так же, как ветер быстро стала читаемой. Вот оно как, а мать моя до сих пор неизвестная.
Меня как зовут? Так все завсегда теткой Дашей кличут. Я местное радио, меня все без рупора слышат. В прошлом годе бабы на моей заваленке, зубы себе на семечках общелкали. Они все как есть знают, что было, что будет, чем сердце успокоится. Так их никто газетой ‘Взгляд’ не называет.
Ой, а сколько раз мы Гурченко вспоминали, и не упомянуть! Она чай ровесница нашей бабы Моти. Так Мотя давно баба, мы ее щеки из-за спины всегда видим, и никто ей лицо не меняет. Щекастая такая. Тут ей Вилена шляпу подарила из норки, толстую, с кроями большими, так из-под нее щеки у бабы Моти все равно выглядывают, когда она на санях едет, ну вылитая боярыня Морозова.
А в этом годе, у нас заваленка без семечек осталась. Приехала Вилена, привезла две пачки книжек, одни красные, другие цветастые, веселые. Так мне теперь поговорить не с кем. Бабы читают по очереди Юлию Шилову и Дарью Донцову. У одной страсти у другой мордасти, или наоборот, но по-разному. И я читала.
Совсем забыла. Вчера, по ящику, Рэма Хохлова видела, физика, значит, он все по горам ходил, семитысячники покорял, хотел из человека превратиться в снежного барса. Во как. Что меня в этом удивило? Он все вверх лез, чтобы быть выше земли, а я так скажу, можно выйти в чистое поле, и сразу будешь выше ржи, а она над землей растет.
Чего только люди не придумают, а я только и умею, что овощи выращивать. Моя сестра на агронома училась, а я работаю. Сестра моя — мать Вилены, она никогда не видела овощи в деревне, а только на своей даче.
Есть у меня еще новость, мы тоже Дом — 2 смотрим. Собчак шубу одела из длинного меха, но не сшитую. Страмота, а не шуба, а все лучше, чем пальтишки, теплее. Сидят у костра, мерзнут, а шапки редко надевают. Бедные. А ругаются, в нашей деревне меньше ругани услышишь. А они в одном месте паяньки, а в другом бяки.
Ладно, после них я завсегда спать ложусь.
*
Вилена вечером договорилась о наращивание ногтей, и утром в школу не пошла.
Этот тетка Даша, возится с овощами и ходит со страшными ногтями, а она не тетка. Лучше школы, кстати, что может быть лучше школы? Вилена выросла из школы, как из прошлогодней одежды. А школа — это такая убогость для старшеклассников, особенно для крупных школьников. Им среди мелкоты находится, нет никакого резона. Им там трудно. Они большие, а у них кто-то бегает под ногами и кричит, и визжит. И как это никто не понимает, что нельзя держать в одном здании сталь различных детей, подростков, девушек и молодых людей?
Вот и Вилена этого и не понимает. Если стоят рядом два школьных здания, так и надо сделать две школы, но не по финансам родителей, а по возрасту детей. А пока ее не понимают, она сама находит выход соответствующий ее возрасту и идет наращивать ногти, а не знанья, среди карапузов младшего школьного возраста.
Взрослым молодым людям и девушкам порой элементарно стыдно ходить среди карапузов, в одном учебном заведении. У Вилены парень старше ее, она его понимает. А каково девушкам, если? Одним словом 11 лет учиться в одном учебном заведении для многих элементарная пытка: звонки, табуны детей, бегающие на перемене. Это так не свойственно старшим классам.
А солнце светит! Мороз, но до чего хорош мороз во второй половине февраля! Он с привкусом весны. Птицы веселее летают. Деревья в снежных кружевах. Да, что там, весна приближается. А весной все кошки — кошки. Коготки у них отрастают, как у Вилены.
Кошмар заключается в том, что в 15 лет Вилена выглядела вполне взрослой дамой, не вешать же ей на себе объявление о том, что она школьница?!
— Ой, бабы, — сказала я бабам, — Вилена совсем взрослая стала. Признавайтесь, чей квартирант испортил мою племянницу!?
— Даша, ты чего, правда что ли? — заговорили бабы, щелкая, семечки.
— А, то, что она полнеет не в ту сторону, что я сестре скажу?!
Бабы смолкли и пошли по дворам собирать вторую часть этой истории. На лето в деревню приехали археологи, молодые ребята, бабы решили найти мужика.
Вилена естественно страдает и не признается, кто он.
Пошла она в местный медпункт, там по доброте душевной и за деньги ее освободили от бремени. Домой она приехала пополневшая и не похорошевшая. Тусклая она стала, и все время ворчит, что в школу идти она не хочет. Дома не могли ничего понять и остались в полной неизвестности. Деревня знала вся, а город — нет. Осенью Вилена пошла в школу.
Но ходила она в нее странно, мать ее проводит в школу и на работу идет.
А из школы звонить стали, что она уроки пропускает. Запахи появились посторонние. Однажды мать пошла по своим делам мимо школы, смотрит, ее дочь вышла из школы. А ее уже парень поджидает. Они поговорили и разошлись, а запах парня ей уже знаком был. Он прошел мимо матери.
Мать вернулась домой, а он полон роз. По всей комнате, во всех сосудах стояли крупные вишневые розы. Вилена сказала, что ей цветы подарил ее парень. Первую беременность дочь от матери скрыла. И тетка Даша промолчала. Прошел еще один год или чуть больше.
Исполнилось Вилене 17 лет. Училась она в одиннадцатом классе, да не доучилась. Опять она стала будущей мамой. Фигура у нее поплыла, полгода до окончания школы, а ее разносит во все стороны. Здесь ее нервы не выдержали, и она матери призналась в своем естественном грехе. Что делать? Оставили ребенка, а Вилену срочно перевели в вечернюю школу. Студент археолог к этому времени окончил институт, и они поженились.
*
Я думала, выйдет Вилена замуж и ко мне дорогу забудет. Нет, явилась со своим мужем. Вздохнуть мне дает, я из-за нее всегда больше дома работаю, все пытаюсь ей угодить, дочке родной столько не угождаю, как племяннице. Дочь сильно обижалась на меня, да выскочила замуж в другую деревню и нос ко мне не кажет.
Вилена стала такой справной женщиной, все диву даются. Хорошая жена из нее получилась, с мужем своим как голубки воркуют. Я на них не налюбуюсь.
А муж-то ее продолжал копать землю, один. Другие археологи к нам больше не приезжали, они ничего здесь не нашли. А мужик Вилены оказался упорным малым. Таких рвов нарыл, любо — дорого посмотреть. Дети в его пещерах играть стали.
А он отпуск взял да и рыл ямы-то. Вилена ему еду носила прямо в поле, а у самой дите в подоле. Бабы над ним смеяться устали.
И откопал он, кузнецу. Да, наковальню нашел, молот, изделия разные.
Народ ученый к нам приехал, камеры всякие, нас по телевизору показали. Сподобились. А чего удивительного? Что мы сами не находили подковы? Вон у меня при входе завсегда висят.
Так они, что удумали? Вилена со своим мужем решили у нас избу себе поставить и жить остаться. Бабы посмеялись, а они всерьез дом стали ставить. Купили печку странную, она им весь дом стала обогревать. Дом они построили с городскими удобствами, так у нас вся деревня к ним на экскурсию пошла, посмотреть, как вода из крана бежит. И плита у них чистенькая, и газ у них в баллоне и дров не видать. Все путем. Вилена хозяйственная оказалась. Дома — чистота, какой у меня никогда и не было.
Дом они так поставили, что найденная кузница оказалась в их огороде. Так муж Вилены на месте древней кузни, свою возвел, современную. Кузнецом стал работать и в школе учителем. Славно так все у них получилось.
В нашей деревне землю никогда не ценили, а тут ее стали перемеривать, продавать. Дома стали, быстро расти на пустом поле. Речку нашу почистили. Вот тебе и Вилена, городская жительница, тихоня, а как все повернула!
А я, как овощи выращивала, так и выращиваю. Только мне племянница построила теплицу. Я стала бригадиром, по отчеству меня стали звать величать наши бабы.
И снится мне сон, будто в моем доме воды под крышу и все в нем плавает. Проснулась я, а на улице ливень, да такой сильный. Потом молнии засверкали, гром прогремел раз, другой и все успокоилось. А утром такое солнце, если бы не лужи никто бы сам себе не поверил, что ночь страшная была.
Телефон у меня зазвенел, Вилена к себе позвала. Я бегу по лужам, думаю, что за спешка подняли с утра пораньше.
А они стоят у кузни и смотрят в одну из ям. Ямы полные воды, а в одном месте земля словно, светиться. Да что там говорить. Археолог медь нашел, прямо под своим домом. То-то он все удивлялся, что все, что они в кузне нашли было из меди, а не из самого железа. Так-то. А горы — то у нас рядом, да старые горы, а вона медь вымылась из раскопок.
Ладно, врать не буду, и мне не велели. Что они нашли, я толком не знаю, вынули из земли, то, что блестело. А это оказался обыкновенный, старый медный таз для варения.
Смеху было, потом еще вся деревня смеялась. На меня вместо смеха опустилась скука. Всю жизнь в этой деревне прожила, и вдруг скучно стало, хоть волком вой. Ну, ничего меня не радует. Грусть такая, до оскомины. Так захотелось уехать, куда глаза глядят, вот сесть бы на телегу и уехать, не могу я больше на те овощи глядеть.
Оставила я теплицу на куму, приоделась, баская такая с виду стала и поехала на подводе до станции. Колесо у телеги и откатилась в сторону. Приехала в город, иду по улице и вдруг впереди меня, у огромной машины оторвалось колесо и покатилось. Страху я натерпелось, колесо от телеги намного меньше будет.
*
Город он и есть город. Лариса жительница городская, идет по улице, как у себя дома. И вдруг навстречу ей катится колесо, оторванное от огромной машины, как она успела отскочить, неизвестно. Колесо мимо нее прокатилось, размером с нее ростом. Сердце у Ларисы сжалось от страха. К ней подошла странная тетка, таких женщин она давно не видела, и стала Ларису утешать. Слово за слово и они познакомились в состоянии стресса, оказалось, что шли они в один дом. Тетка эта приехала к своей сестре. Зашли в один подъезд, поднялись на один этаж, квартиры оказались рядом. Судьба колесная, не иначе, — подумала Лариса, и зашла к себе домой.
Странная для города женщина, Даша, позвонила в дверь сестры, той дома не оказалось. Даша позвонила в дверь к Ларисе, стоит она перед ней растерянная, держа в руках коричневый чемодан, с металлическими углами. Лариса пропустила ее к себе в квартиру. Хотя никогда чужих людей в дом не пускала, а тут пропустила и чаем угостила. Сидят, разговаривают и чай пьют. Пришла мать Ларисы и сказала, что соседку дня три не видела, а так они дружат, на улице летом гуляют вечерами.
У Даши сердце зашлось:
— А, что если с сестрой, что случилось?
Три женщины переглянулись, да ринулись к двери. Стучат. Кричат.
Из третьей двери сосед выскочил и говорит:
— Что расшумелись? Звать надо милицию, я шум слышал в квартире, а потом три дня соседку не видел.
Даша к стенке привалилась, потом к двери подошла:
— Запах, — сказал она, и осела на пол.
Остальные принюхались и отошли подальше от двери. Лариса первая очнулась. Пошла звонить в милицию и жэк.
Зашли Лариса и сосед в квартиру в качестве понятых. У входа лежала овчарка, убитая пулей. На кухне лежала сестра Даши, прикрытая газетой, с пулевым отверстием в области виска. На газете было ярко обведена одна статья о том, что в деревне нашли то ли золото, то ли медь.
Даша прочитала и спросила:
— Неужели, ее за медный таз пришили? У нас нашли медный таз, а тут написано, что Вилена, дочь моей сестры нашла золотой таз у себя во дворе. Что же это делается.
— Мы читали эту статью, — сказала Лариса, — мама еще сказала, что очень, похоже, что нашла Вилена медный таз, сверкающий, как золотой. Вилену я с детства знаю, так неужели кто-то прочитал статью и ринулся к матери Вилены? Глупость, какая?!
Прибыла еще одна бригада из уголовного розыска, и кто-то стал беседовать с женщинами. Так Даша осталась в квартире своей сестры, надо было как-то решать все вопросы. В деревню позвонили соседи, но Вилена, сославшись на болезнь ребенка, не приехала.
Когда все стихло и сестру похоронили, Даша стала обходить квартиру, в которой была крайне редко. Квартира из двух комнат была небольшой, и какой-то средней во всем. Мебель была ни старая, ни новая, ремонт не напрашивался, но и не светился тем, что его недавно делали. В общем, здесь можно было жить и на первых порах ничего не менять, что Даша и сделала. Она одному не переставала удивляться: почему ей так неудержимо захотелось уехать из деревни? Оказывается, это был голос крови.
Даша вскоре стала выходить с матерью Ларисы гулять во дворе, к ней стали привыкать соседи. И, когда она почти привыкла, на сорок дней приехала Вилена с ребенком и без мужа. Вилена похудела, осунулась, она сходила к матери на могилу и решила, что памятник ей обязательно поставит из гранита, через год. Дашу Вилена попросила остаться с ней, иначе ей не справиться с ребенком. Даша посмотрела на свои корявые пальцы, которые были все в узлах от работы с землей, и осталась с племянницей.
*
Муж Вилены не звонил, и она с ним связь не поддерживала. Я ее ни о чем не спрашивала. Все ребенок, ребенок, а ребенок у Вилены — это дочка Милочка. Вот с Милочкой я и стала гулять во дворе, вроде все при деле. Вилена пошла, работать и учиться, а домашние дела свалились на меня вместе с Милочкой. А все одно, я с ними справлялась, к работе я привычная. Милочка меня завала ‘Нюя’, ‘р’ она не выговаривала.
Как-то я убирала квартиру и нашла вещи мужа Вилены, и что-то мне в них показалось странным. Вилена сказала, что в этой квартире они вместе жили очень мало. Муж Вилены с ее матерью не поладил. Мне стало странно и страшно. Вот помяните мою глупость, но мне казалось, что чужих людей в этой квартире не было! Пока Милочка спала, я стала все осматривать, хоть тут и без меня милиция все осмотрела, но медный таз это дело скоро прикрыл. Всем был понятен припев убийства, а, точнее мотив убийства: медный таз, который убийце показался золотым.
После того, как я в деревне начиталась детективов, меня просто понесло в сторону расследования убийства родной сестры. Этот медный таз мы достали из грязи. Муж Вилены сказал, что это медный таз. Я этот тазик сама мыла, на нем письмена были и резьба. А потом, я знаю, что такое медный таз, я в медном тазу завсегда варенье на зиму варю. Я сказала родственнику археологу, что этот таз не медный, а он глазами стал вращать, показывая, чтобы я замолчала. А при чем тут моя сестра? Муж Вилены, его Владик зовут, так вот, он отвез таз в город, на экспертизу. Значит, он побывал в доме сестры. Но у Владика пистолета не было, но таз был.
Ребенок заворочался в постели, я укрыла Милочку одеялом и села в кресло, продолжая осмотр квартиры. И когда в первый раз в нее мы зашли, в ней был такой же порядок.
Пришла с работы Вилена, раньше времени, с потухшими глазами и сказала, что Вадим исчез. Она звонила ему на мобильный телефон, а ей ответил кто-то чужой, что Вадима он не знает, а телефон он нашел и отсоединился.
Племянница заплакала, потом пошла под душ, вышла из него спокойная и впервые после смерти матери заговорила:
— Тетя Даша, Вадим возил таз на экспертизу, ему сказали, что он из золота, ему лет 500, скорее всего это царский или ханский таз. Таз у него изъяли и пообещали 25 процентов заплатить. А кто знает, сколько он на самом деле стоит? И я не знаю. Он мне все это по телефону говорил, а теперь у него и телефона нет.
Я посмотрела на Вилену, ее глаза были полны слез. А мне стало ясно, что Владик ее мать не мог убить, но то, что таз виноват в смерти сестры, стало совсем понятно и без газеты. Вилена пошла, спать, выпив таблетки от нервов.
Проснулась Милочка и я закрутилась с ней. Мы с ней крутили шарик, и он закрутился под диван, на котором я спала. Полы я мыла накрученной поломойкой, и не наклонялась, а тут я встала на колени и стала искать шарик. Я увидела?! Правильно, я увидела край золотого таза в диване. Как я раньше его не заметила? Я встала с колен, подала Милочке шарик, зашла в комнату Вилены: она спала.
Что делать? И откуда здесь оказался таз?
Здесь обыск был, но таза тогда не было!
А сама сижу и рисую Милочке русалок на камне, а она по ним карандашом водит, будто бы раскрашивает. Сколько лет я прожила в деревне и все, слава Богу, было хорошо, а поехала в город, колесо и то от телеги отвалилось. На деревне в тазу варенье варят, а тут он криминальный объект.
Не выдержала я, встала, приподняла диван, смотрю и глазам не верю: в диване лежит четвертинка от таза! А рядом лежат ножницы по металлу. Я диван и опустила, да так резко, что Милочка заплакала. Это кто ж такой умный историческую ценность разрезал? Заглянула я под диван, кусок от таза там больше не светился, видимо в фанерное дно упал весь. Покормила я Милочку, и мы с ней гулять пошли. Мило дело у бабок выяснить, кто в подъезд заходил.
Я Ларисиной маме, Любе, все и рассказала, даже про четверть таза.
А Люба, как засмеется:
— Даша, так 25 процентов от клада уже у вас, дело можно закрыть, твою сестру только жалко.
— Люба, и чего здесь смешного? Ценность у изделия историческая, я сама видела таз в земле, по нему дождь хлестал, я его потом отмыла, почистила. А яму эту Владик выкопал, до этого он кузню откопал. Владик пропал.
— Даш, я тебе по-соседски скажу, Лариске моей ваш Вадик сильно приглянулся.
— А это, с какого боку мне неприятность? Она что ли его спрятала? Он чай у вас дома не сидит?
И тут мы обе видим, что к нашему подъезду идет сам Владик! Я вскочила.
А Люба меня придержала:
— Сиди, Даша, с тобой ребенок, а они сами разберутся.
Владик на меня и не посмотрел, сразу зашел в подъезд. Мы притихли, поглядываем за Милочкой, она в песочнице сидит, и помалкиваем. Через минуты две из окна квартиры вылетел черный предмет и упал в клумбу.
Люба прыткой оказалась и вынула из цветов пистолет, потом сама испугалась и опустила его в цветы.
— Даша, а это, что?
— Сама видела, пистолет.
— Так страшно мне стало!
— Мне уже давно страшно, с тех пор, как археологи первый раз приехали в деревню.
Боюсь я Владика этого.
Мы замолчали, Милочка разревелось, им стало некогда. Пока мы утешали девочку, из подъезда выбежал Вадим, с полиэтиленовым пакетом, но его мы не заметили.
Через полчаса мы вернулись домой, Люба подождала, пока я дверь в квартиру открыла. Я зашла, посмотрела на Вилену, она спала! Она спала в той же позе, в какой я ее оставила! Я на цыпочках подошла к ней: она дышала ровно и просто спала, отвернувшись к стене. Значит, она Вадима не видела! Да и мы его больше не видели.
Люба увидев, что у нас все относительно хорошо, пошла к себе.
Пистолет нашла собака соседа и привела его к Любе, она его держала в руках на клумбе! Милиция вторично заинтересовалась этим делом, а собака соседа стала героем дня на нашем дворе. Круче оказалось то, что пистолет забрали для экспертизы, а я подумала, надо было от него дуло отрезать ножницами для металла, что под диваном лежат.
Я подняла диван, но в нем не было четвертинки от таза и ножниц для резки металла, в это время проснулась Вилена, я ей ничего нового не стала говорить. На улице потемнело и она села у кровати, засыпающей дочери. Я пошла на кухню, с полной уверенностью, что криминала в этой квартире больше нет. Я все пыталась припомнить, из кого окна вылетел пистолет, но этого я не видела, я его замелила, когда он подлетел к клумбе. Вадим здесь был, а, где был пистолет? Если он его кинул в окно, так это глупо. А. если не он, то кто? Вилена явно проспала на таблетках. Остается Лариса, интересно, где она была в это время? Мы сели пить чай.
В дверь позвонили одним звонком, резким и продолжительным. Я пошла открывать. На пороге стояла Люба с восьмушкой от золотого таза. Я прыснула от смеха.
Она ворвалась в квартиру:
— Даша, ты чего смеешься? Я пришла домой, а на столе, рядом с хрустальной вазой лежит этот кусок золота! Это 12.5 процентов от вашего таза!
Из кухни вышла Вилена:
— О, наш таз уменьшается! За, что вам 12.5 процентов перепало? Тетя Люба, а я знаю, это Ларискина доля.
*
Был таз остались обрезки, — но об этом Владик старался не думать, он ехал в деревню. Хотел сделать доброе дело, да злом оно обернулось. Лучше бы выдал таз за медный таз, и никто бы не пришел проверять, мало ли медных тазов для варки варенья!
А еще он обзывал себя последними словами. Ведь это он не убивал мать Вилены, он убил собаку, и совсем не из-за золота. Теща его с Лариской увидела, прошла бы молча, так живой бы осталась. Он повез таз на экспертизу, перед этим решил заглянуть к теще, взять свои вещи. Встретил Лариску в подъезде, и так она к нему прицепилась — не оторвать, и до поцелуя дошли.
Тут-то и появилась теща, поставила она руки в боки и сказала:
— Люди добрые, что же это делается! Зять с Лариской целуется!
Тут Ларису и проняло. Спуску она никому не даст. Она оттолкнула Владика, забежала домой, схватила пистолет с глушителем, он у нее был от хахаля — охранника, и выскочила на лестницу. Сунула оружие Вадику, а теща в это время уже дома была. Все решили секунды странного настроения: Владик убил собаку, Лариска убила тещу.
Он потом опомнился, да поздно было, ему все казалось, что произошла ошибка, что это был странный сон и только. Вот Лариска и опекала Дашу, когда та приехала к сестре, время тянула.
Таз он взял после экспертизы для съемок, его в комнату к фотографу отвели, чтобы снял его во всех ракурсах и отдал государству. У фотографа оказались ножницы не только для фотобумаги, но и обычные и для металла. Владик схватил ножницы для металла, отрезал четвертинку таза, спрятал за пазухой и ножницы прихватил. Вот и вся история. Теперь он ехал в деревню и боялся всего на свете. У него с собой была восьмая часть таза, столько же он отдал Лариске за пистолет.
Они немного повздорили, и он бросил пистолет в окно из ее квартиры, а теперь он не знает, что с ним будет. Радио в электричке вещало, что есть предположение, что.
*
Владик на Самиздате лет пять, почти ежедневно, почти круглосуточно. А сейчас у него появилось ощущение, что пора бы и ему пройти по Самиздату с экскурсией. Начнет он с крупного конкурса ‘Крылов’. Авторы конкурса ‘Крылов’, которые заслужили его уважение: А.Филиппов и Г. Левицкий. Второй автор убрал свои произведения с конкурса.
Владика постоянно преследует ощущение, что в Самиздате приветствуются два направления: фантастика и фэнтези. К чему это привело? Открывает он ‘Романы’, смотрит первый лист — 90% процентов — это фэнтези и фантастика. Фэнтези на Самиздате — это, обычная жизнь авторов, заправленная выдуманными именами и присыпанная чертовщиной. Если обычного человека обозвать магом, — вы уже вступили в фэнтези, а если еще чего нагородите типа эльфов и колдунов, так и вообще — становитесь уважаемым человеком, а если страну придумаете и карту нарисуете — все, Вас публикуют.
Но читать фэнтези — это все равно, что купаться в болоте с чертями. Очень мало светлого ощущения от чтения произведений. Фантастика — это жанр, который неимоверно быстро морально устаревает, как и техника. Хорошей фантастики мало, ее не может быть много, это надо придумать то, что будет лет через 50. Писать о межзвездных полетах? Знаете, надо просто изучить планеты солнечной системы, и вы поймете, что жизнь есть только на Земле и через пятьдесят лет ‘принцесс звездного престола’ не предвидеться. Фантастика ли то, что пишет Ю. Иванович? Не известно, он хорошо описывает жизнь, а, напустив туману — получает любимые жанры Самиздата. А может его фантастику лучше назвать фэнтези? Что он и сделал с колдуном.
Получается, что нет фантастики, есть некая фэнтезийная субстанция самиздатовских авторов. Писать то, что есть в жизни, без маски фэнтези, авторы Самиздата боятся. Так, что такое фэнтези? Это маска современной жизни.
Так почему эта маска приветствуется на сайте? Ответ один — для сохранения нормальной психологической обстановки на сайте и в жизни. Человек, спрятав свои мысли под явную долю вымысла, чувствует себя комфортней в повседневности.
Почему Владик упомянул великих авторов Самиздата? Они наиболее закалены. Почему он коснулся словами выдающегося автора Ю. Ивановича? Потому, что искренне жалеет, что он не пишет просто романтическую прозу, она у него лучше получается, но ее труднее опубликовать. Он вынужден писать то, что публикуют, но никогда в этом не признается, даже самому себе, поэтому ему его не читать, кроме отдельных новелл.
Еще Владик следил за ростом О. Васеновой, но она сменила имидж, в прямом эфире нет. Или ее забрали в печать, и на устах ее молчание. Таня Туренко — это настоящее чудо Самиздата, но вот беда, она теперь тоже пытается писать фэнтези или фантастику, или это случайность из Арзамаса.
Если завести речь о поэтах, то первым всплывет поэт Д. Пинский, и знаете почему? Много воздушных пузырьков. У него более 3000 произведений на сайте, открыла три наугад, в каждом одна строфа и данные о гениальном авторе. Хотя Владик читал и нормальные стихи.
Когда он пришел на сайт, здесь всеми гранями сверкала поэтесса из Дании, а сейчас она изображает подводную лодку, ушла на глубину и вероятно всплывает под псевдонимом. Нормальная ситуация, типа фэнтези.
Еще до прихода на сайт, Владику был известен М. Гарцев, но он спрятался под псевдоним, а жаль. У него на самом деле настоящая поэзия, была, по крайней мере.
Псевдоним — это укол от нервной боли, нормальное явление в литературе. Иногда он прячется в псевдонимы, но через пять минут, например, из Австралии появляется комм, что это он. Именно Владик чаще пытается руководствоваться принципом: надо писать так, чтобы не было мучительно стыдно за написанное, тогда можно оставлять свое имя, но это бывает очень трудно.
Владик закрыл ноутбук, поезд остановился на полустанке.
*
Живу я у племянницы Вилены, сижу с ее дочкой Милочкой и чувствую, что жить, с каждым днем, становиться тяжелее. Владик уехал в деревню и помалкивает. Лариска к нам не заходит. Вилена получает такую зарплату, что для деревни много, а для города очень мало. Мы втроем на ее деньги живем с напрягом. Нас три бабы — хоть реви, и все мы неразрывно связаны. Вилена в деревню ехать отказывается, а мне в городе только в овощном магазине работать, да и то на фасовке. Жизнь моя — жестянка!
Пока Милочка спала я обошла квартиру с точки зрения убийства моей сестры за золотой таз. Кухню исследовала по сантиметру, по пятнышку. И я нашла! Сестру убили в висок, но она умерла через минуту после выстрела, и кровью на красном столе, написала ‘Ларис’ дальше капли крови, рука у нее упала.
Надпись не заметили, красное — на красном, внизу стола — тумбы. Точно, ее Лариска приголубила пулей! Владик тещу не убивал, но собаку мог. Я встала с колен и пошла в прихожую, где лежала собака. Она нигде не написала, кто ее прибил. Я ползала, смотрела — никаких следов, все сама и вытерла.
Хотя Вилене сказали, что собака и ее мать были убиты из одного пистолета. Нет, я домой хочу, в деревню, овощи выращивать.
И так мне чесночку захотелось! Открыла я холодильник, потом морозильник, смотрю: ягоды мороженные лежат, никто из них варенье не сварил. Думаю, дай компот сварю, стала ягоды доставать, еле оторвала от стенки, так они примерзли.
Пока отрывала ягоды, оторвала еще один пакет. Посмотрела — в нем, не поверите, ложки лежат, то ли медные, то ли золотые, врать не буду. Ой, блестят! Шесть штук.
Я у Вилены спросила:
— Что за ложки лежат в морозильники?
Она удивилась, для приличия, а потом и говорит:
— Это Ларискина мать принесла, вместо восьмой части таза.
— Или хотела, чтобы мы молчали?
— А что мы такое знаем, чтобы молчать?
Я поняла, что она не знает, кто убил ее мать, а Люба, выручает свою Лариску.
— Вилена, продай эти ложки на жизнь, на хлеб.
— Нет, тетя Даша, я ложки продавать не буду, а на хлеб нам хватит.
— У меня мысль есть, я гуляла с Милочкой и видела объявление, набирают людей на завод по изготовлению ложек. Отпусти меня на завод, Милочку в сад отдам.
— А тебя возьмут?
— Не беспокойся, меня возьмут и Милочку возьмут в детский сад при этом заводе.
Пришла я на завод, а в отделе кадров Люба сидит, она меня и пристроила на работу, как будто язык мне перевязала, чтобы я про Лариску не проговорилась.
Так я стала городской жительницей, дважды нужной племяннице Вилене. А еще я с рабочим познакомилась, и к нему переехала жить, но продолжала помогать Вилене с Милочкой по мере своих сил.
*
Вилена как-то позвонила тетке Даше и попросила, чтобы она Милочку взяла на выходные, а сама поехала в деревню. Владика она заметила с лопатой у очередной ямы, рядом с ним копала землю женщина. Вилена узнала Лариску и хотела развернуться и уйти, но передумала и подошла к ним.
Они хотели ее прогнать, но передумали, и закрыли собой большой, грязный предмет.
— Владик, если ты совсем нас с Милочкой бросил, то отпусти меня, я себе мужа найду. Тетя Даша себе нашла мужа с квартирой, и я себе найду.
— Вилена, ты абсолютна свободный человек, я тебя не держу.
— Вы чего это откопали? — спросила Вилена, с любопытством рассматривая квадратную глыбу грязи.
— Ничего мы не нашли, ты спросила — я ответил.
— И это мне уже нельзя узнать?
— Меньше знаешь, целей будешь, — процедила сквозь зубы Лариса.
Обиженная Вилена хотела развернуться и уйти, но на грязный ком опустилась третья лопата, все посмотрели на нее, потом на хозяина лопаты. Это был знакомый Владика по первым раскопка в этой деревне, Савва.
— Думаю, вы не против того, что я к вам присоединюсь, — пророкотал крупный мужчина, — Владик, кались, кто из двух твоя, а вторая девушка будет моя.
— Савва, какого черта ты здесь?
— Не сердись, слухами земля полнится, решил тебе помочь копать, так кто из них моя? А о твоих раскопках я из Интернета узнал, ты там все пишешь, а я читаю тебя.
— Савва — твоя Вилена, она только, что у меня получила полную свободу.
— А кто здесь Вилена? — спросил театрально Савва.
— Я, — ответила Вилена, — мы с вами еще чистые, а они уже грязные.
— Годится, а теперь давайте посмотрим, что находится в этом грязном коме грязи.
— А ты его вытаскивал из земли? Ты его откапывал?! — закричал истошно Владик, готовый полезть с кулаками на Савву.
— Чего кричишь, если нашел, так и открывай это чудище из грязи! — наставил того на путь истинный Савва.
Владик посмотрел на гиганта и стал лопатой грязь сбрасывать с непонятного предмета. И тут блеснула молния, полил ливень, громыхнул гром.
У всех появилось естественное желание спрятаться под навес или в дом, но никто с места не сдвинулся. Дождь вылил быстро всю воду на грязный предмет и ушел полосой в другое место, там же сверкнула молния и послышались раскаты грома.
— Ба, ящик, чур, я его вскрываю! — пророкотал благодушно Савва, стряхивая воду с волос. И тут же лопатой открыл деревянное творение прошлых веков, окантованное ржавым железом.
Непроизвольно все четверо вытянули шеи в сторону чуда. Это оказался обычный сундучок со старой одеждой, появился выдержанный запах махры и плесени. Мех, ткань, словно спеклись временем. Лариска работала в перчатках, она и стала вытаскивать из сундука фрак, панталоны и верхнюю накидку, отделанную мехом, башмаки с пряжкой.
— Ну, тут полный набор. — не договорил Владик и расчихался.
Напряжение и скованность прошли, появился смех и полное разочарование. Вилена прощальным взглядом посмотрела на мужа, Ларису, сундук и пошла назад на станцию. Савва догнал ее и пошел рядом.
*
Человека нет, собаки нет, а все увязли в круговой ответственности, — так думал Савва, идя рядом с Виленой. Савва с некоторых пор работал по первой специальности — следователем по особо важным делам. В какой-то момент жизни ему пришлось учиться с Владиком и заниматься археологическими раскопками.
И сейчас ему надо было найти убийцу матери Вилены и части бесценного золотого таза. Вилена шла рядом с ним, надо было с ней поговорить, на правах друга, которым еще предстояло ему стать.
За спиной Саввы послышался странный голос:
— Савва — я, Савва — я.
— Кеша подожди, сейчас я тебя вытащу, — сказал Савва и снял с плеч странный рюкзак, из него он достал плоскую клетку, открыл дверцу и вынул попугая.
— Кеша умный — сказал попугай Кеша и перелетел с руки на плечо Саввы.
Источник