Солнце русской поэзии и Наше всё. Контексты
Есть ли человек более любимый русскими людьми, чем Пушкин? Вряд ли требуется ответ на этот вопрос. У каждого из нас свой любимый поэт, композитор, художник, певец, артист… Но Пушкин – герой иного масштаба. Он равен Космосу и бесконечен как пространство и время.
В русском языке есть как минимум два устойчивых словосочетания, рожденные еще в девятнадцатом веке и ярко свидетельствующие о том месте, которое определил Пушкину народ устами своих лучших людей.
Одно из этих словосочетаний – Солнце русской поэзии – появилось в обстоятельствах трагических, на следующий день после смерти Поэта, в «Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду («Русский инвалид» издававшаяся в те времена с Санкт-Петербурге официальная газета Военного министерства).
Контекст, в котором возникло это выражение являл собой, в некотором смысле, извещение о смерти. Вот как оно выглядело, это извещение: «Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть! 29 января 2 ч. 45 м пополудни».
Извещение не было подписано, его автором традиционно считался сам редактор «Литературных прибавлений» Андрей Александрович Краевский. Извещение вызвало гнев министра народного просвещения С. С. Уварова. Краевский был вызван к председателю Петербургского цензурного комитета, который довёл до него недовольство министра: «К чему эта публикация о Пушкине. Но что за выражения! „Солнце поэзии!“ Помилуйте, за что такая честь. »
Время всё расставило по своим местам, и Уварова мы теперь помним не столько потому что он был автором теории официальной народности – государственной идеологии Российской империи в период царствования Николая I, сколько потому что проявил недовольство выражением «солнце поэзии» и попал на острый язык многих российских пушкиноведов и в соответствующие анналы.
Второе словосочетание – Пушкин – наше всё – появилось чуть более, чем через 20 лет после первого, в 1859 году, в знаменитой в своё время работе «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья первая. Пушкин». Автор – Аполлон Александрович Григорьев, выдающийся русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, идеолог почвенничества, автор ряда популярных песен и романсов.
Обратимся к небольшому фрагменту статьи Аполлона Григорьева.
« . Вопрос о Пушкине мало подвинулся к своему разрешению со времен «Литературных мечтаний» («Литературные мечтания», как мы помним, известная статья неистового Виссариона Григорьевича Белинского), — а без разрешения этого вопроса мы не можем уразуметь настоящего положения нашей литературы. Одни хотят видеть в Пушкине отрешенного художника, веря в какое-то отрешенное, не связанное с жизнию и не жизнию рожденное искусство, — другие заставили бы жреца «взять метлу» и служить их условным теориям. Лучшее, что было сказано о Пушкине в последнее время, сказалось в статьях Дружинина , но и Дружинин взглянул на Пушкина только как на нашего эстетического воспитателя». (Александр Васильевич Дружинин) — русский писатель, литературный критик, переводчик Байрона и Шекспира, инициатор создания Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным, современник Аполлона Григорьева).
И тут начинается главное. «А Пушкин — наше все: Пушкин — представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другими мирами. Пушкин — пока единственный полный очерк нашей народной личности, самородок, принимавший в себя, при всевозможных столкновениях с другими особенностями и организмами, — все то, что принять следует, отбрасывавший все, что отбросить следует, полный и цельный, но еще не красками, а только контурами набросанный образ народной нашей сущности, — образ, который мы долго еще будем оттенять красками». Конец цитаты.
Таковы исторические контексты, в которых родились великие словосочетания, в коих доныне живет народное представление о нашем национальном гении. И будет жить вечно.
Источник
Солнце русской поэзии и Наше всё. Контексты
В русском языке есть как минимум два устойчивых словосочетания, рожденные еще в девятнадцатом веке и ярко свидетельствующие о том месте, которое определил Пушкину народ устами своих лучших людей.
Одно из этих словосочетаний – Солнце русской поэзии – появилось в обстоятельствах трагических, на следующий день после смерти Поэта, в «Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду («Русский инвалид» издававшаяся в те времена с Санкт-Петербурге официальная газета Военного министерства).
Контекст, в котором возникло это выражение являл собой, в некотором смысле, извещение о смерти. Вот как оно выглядело, это извещение: «Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть! 29 января 2 ч. 45 м пополудни».
Извещение не было подписано, его автором традиционно считался сам редактор «Литературных прибавлений» Андрей Александрович Краевский. Извещение вызвало гнев министра народного просвещения С. С. Уварова. Краевский был вызван к председателю Петербургского цензурного комитета, который довёл до него недовольство министра: «К чему эта публикация о Пушкине. Но что за выражения! „Солнце поэзии!“ Помилуйте, за что такая честь. »
Время всё расставило по своим местам, и Уварова мы теперь помним не столько потому что он был автором теории официальной народности – государственной идеологии Российской империи в период царствования Николая I, сколько потому что проявил недовольство выражением «солнце поэзии» и попал на острый язык многих российских пушкиноведов и в соответствующие анналы.
Второе словосочетание – Пушкин – наше всё – появилось чуть более, чем через 20 лет после первого, в 1859 году, в знаменитой в своё время работе «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья первая. Пушкин». Автор – Аполлон Александрович Григорьев, выдающийся русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, идеолог почвенничества, автор ряда популярных песен и романсов.
Обратимся к небольшому фрагменту статьи Аполлона Григорьева.
« . Вопрос о Пушкине мало подвинулся к своему разрешению со времен «Литературных мечтаний» («Литературные мечтания», как мы помним, известная статья неистового Виссариона Григорьевича Белинского), — а без разрешения этого вопроса мы не можем уразуметь настоящего положения нашей литературы. Одни хотят видеть в Пушкине отрешенного художника, веря в какое-то отрешенное, не связанное с жизнию и не жизнию рожденное искусство, — другие заставили бы жреца «взять метлу» и служить их условным теориям. Лучшее, что было сказано о Пушкине в последнее время, сказалось в статьях Дружинина , но и Дружинин взглянул на Пушкина только как на нашего эстетического воспитателя». (Александр Васильевич Дружинин — русский писатель, литературный критик, переводчик Байрона и Шекспира, инициатор создания Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным, современник Аполлона Григорьева).
И тут начинается главное. «А Пушкин — наше все: Пушкин — представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другими мирами. Пушкин — пока единственный полный очерк нашей народной личности, самородок, принимавший в себя, при всевозможных столкновениях с другими особенностями и организмами, — все то, что принять следует, отбрасывавший все, что отбросить следует, полный и цельный, но еще не красками, а только контурами набросанный образ народной нашей сущности, — образ, который мы долго еще будем оттенять красками». Конец цитаты.
Таковы исторические контексты, в которых родились великие словосочетания, в коих доныне живет народное представление о нашем национальном гении.
Источник
Солнце русской поэзии
Солнце русской поэзии
Из единственного извещения о смерти А. С. Пушкина, которое было напечатано 30 января 1837 г. в 5-м номере «Литературных прибавлений» — приложении к газете «Русский инвалид». Это извещение, написанное литератором Владимиром Федоровичем Одоевским (1804—1869), состояло из нескольких строк: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце-будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! к этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января 2 ч. 45 м. пополудни».
Этот некролог разгневал министра народного просвещения С. С. Уварова. Редактор «Литературных прибавлений» журналист А. А. Краевскпй был вызван к председателю Цензурного комитета, который объявил ему о неудовольствии министра: «К чему эта публикация о Пушкине. Но чго за выражения! «Солнце поэзии!» Помилуйте, за что такая честь. » (Русская старина. 1880. № 7).
Возможно, что выражение «солнце нашей поэзии закатилось» было навеяно В. Ф. Одоевскому другим, весьма схожим, из «Истории государства Российского» (т. 4, гл. 2) Н. М. Карамзина. Там историк повествует, как на Руси восприняли весть о смерти Александра Невского в 1263 г. Митрополит Киевский Кирилл, «сведав о кончине великого князя. в собрании духовенства воскликнул: «Солнце отечества закатилось». Никто не понял сей речи. Митрополит долго безмолвствовал, залился слезами и сказал: «Не стало Александра!» Все оцепенели от ужаса, ибо Невский казался необходимым для государства и по летам своим мог бы жить еще долгое время».
Для самого же Карамзина первоисточником послужил памятник русской литературы второй пол. XVI в. «Степенная книга», в котором впервые на Руси была сделана попытка собрать воедино исторические сведения, содержащиеся в разных русских летописях. Фраза из «Степенной книги» звучит так: «Уже заиде солнце земьля Русьмя».
Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .
Смотреть что такое «Солнце русской поэзии» в других словарях:
солнце нашей поэзии — сущ., кол во синонимов: 3 • гений русской литературы (3) • наше все (6) • пушкин … Словарь синонимов
СОЛНЦЕ — небесное светило, почитавшееся славянами как источник жизни, тепла и света. Народные представления о Солнце и свете испытывали влияние церковно книжной традиции. В древнерусском языческом пантеоне солнечную природу имели Хорс, Дажъбог и Сварог,… … Русская история
Солнце в мифологии этнографии литературе — в религиозных сказаниях и в поэзии древних народов имело важное значение; в современных народных поверьях, обрядах и сказках еще обнаруживается древний культ Солнца. Земледельческие народы обоготворяли С. и представляли его в антропоморфических… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Солнце, в мифологии, этнографии, литературе — в религиозных сказаниях и в поэзии древних народов имело важное значение; в современных народных поверьях, обрядах и сказках еще обнаруживается древний культ Солнца. Земледельческие народы обоготворяли С. и представляли его в антропоморфических… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Будем как солнце. Книга символов — Будем как солнце. Книга символов … Википедия
гений русской литературы — сущ., кол во синонимов: 3 • наше все (6) • пушкин (13) • солнце нашей поэзии (3) … Словарь синонимов
Богатыри и витязи русской земли — Виктор Васнецов. «Богатыри» (Добрыня Никитич, Илья Муромец и Алёша Попович). 1881 1898. Богатыри и витязи художественные образы героев, защищавших земли Киевской Руси, русский народ от нашествий врагов или от злой нечисти, созданные анонимными… … Википедия
Мотивы поэзии Лермонтова — МОТИВЫ поэзии Лермонтова. Мотив устойчивый смысловой элемент лит. текста, повторяющийся в пределах ряда фольклорных (где мотив означает минимальную единицу сюжетосложения) и лит. худож. произв. Мотив м. б. рассмотрен в контексте всего творчества… … Лермонтовская энциклопедия
пушкин — кукушкин, неизвестно кто, бог его знает, солнце нашей поэзии, гений русской литературы, ас пушкин, наше всё; Царское Село Словарь русских синонимов. Пушкин Солнце русской поэзии Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.:… … Словарь синонимов
Дышаленкова, Римма Андрияновна — Римма Дышаленкова фото 2006 г. Имя при рождении: Римма Андрия … Википедия
Источник
Солнце русской поэзии — Цитаты
«Солнце русской поэзии» — в русском языке образное определение (перифраз) исторического и литературного места, занимаемого поэтом Александром Пушкиным.
Впервые выражение появилось в краткой заметке о гибели А.С.Пушкина, напечатанной в «Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду» 11 февраля 1837 года, на следующий день после смерти поэта. Информационное извещение не имело подписи. По этой причине авторство выражения чаще всего приписывается А.А.Краевскому (как редактору «Литературных прибавлений», взявшему на себя ответственность) или В.Ф.Одоевскому. Вне зависимости от окончательного авторства, изначальным источником для того и другого, скорее всего, послужила аналогичная фраза из четвёртого тома «Истории государства Российского» Николая Карамзина.
Первоисточники
Александр, уже слабый здоровьем, возвратился в Нижний Новгород и, приехав оттуда в Городец, занемог тяжкою болезнию, которая пресекла его жизнь 14 ноября. Истощив силы душевные и телесные в ревностном служении отечеству, пред концом своим он думал единственно о Боге: постригся, принял схиму и, слыша горестный плач вокруг себя, тихим голосом, но еще с изъявлением нежной чувствительности сказал добрым слугам: «Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостию!» Они все готовы были лечь с ним в гроб, любив его всегда ― по собственному выражению одного из них ― гораздо более, нежели отца родного. Митрополит Кирилл жил тогда в Владимире: сведав о кончине великого князя, он в собрании духовенства воскликнул: «Солнце отечества закатилось!» Никто не понял сей речи. Митрополит долго безмолвствовал, залился слезами и сказал: «Не стало Александра!» Все оцепенели от ужаса: ибо Невский казался необходимым для государства и по летам своим мог бы жить еще долгое время.