Солнце скрылось за этим низким разорванным облаком
Согласованные определения, стоящие после определяемого существительного, как правило, однородны, что объясняется большей самостоятельностью каждого из них и непосредственной связью с определяемым словом, например: Дома высокие, каменные построены здесь недавно.
Однако в сочетаниях, имеющих терминологический характер, постпозитивные определения остаются неоднородными, например: брюки серые суконные, астра ранняя махровая, груша зимняя позднеспелая.
Однородными становятся определения, противопоставляемые сочетанию других определений при том же определяемом слове, например: Раньше в этом квартале были узкие, грязные улицы, а теперь — широкие, чистые.
304.2. Неоднородные определения
Определения являются неоднородными, если предшествующее определение относится не непосредственно к определяемому существительному, а к сочетанию последующего определения и определяемого существительного, например: Солнце скрылось за передовым низким разорванным облаком (Л. Т.).
Неоднородные определения характеризуют предмет с разных сторон, в разных отношениях, например: большой кожаный портфель (размер и материал), продолговатое бледное лицо (форма и цвет), красивые московские бульвары (качество и местонахождение) и т.д. При возможности подвести такие признаки под общее родовое понятие определения могут стать однородными, например: По мшистым, топким берегам чернели избы здесь и там (П.) (объединяющий признак — болотистый).
Двоякое толкование допускают сочетания типа: другой опытный врач (до этого был уже опытный врач) — другой, опытный врач (до этого был неопытный врач). Во втором случае второе определение не однородное, а пояснительное. В этих случаях второе определение поясняет первое (между обоими определениями можно вставить не союз и, а слова то есть, а именно), например: Совсем другие, городские звуки слышались снаружи и внутри квартиры (Кат.) (см. § 315).
Не являются однородными также уточняющие определения (второе определение, часто несогласованное, уточняет первое, ограничивает выражаемый им признак), например: Только узкая, саженей в триста, полоса плодородной земли составляет владение казаков (Л. Т.) (см. § 315).
Источник
Воскресение
Часть вторая. Глава XL
XL.
Жара в накаленном в продолжение целого дня солнцем и полном народа большом вагоне третьего класса была такая удушливая, что Нехлюдов не пошел в вагон, а остался на тормазе. Но и тут дышать нечем было, и Нехлюдов вздохнул всею грудью только тогда, когда вагоны выкатились из-за домов, и подул сквозной ветер. «Да, убили», повторил он себе слова, сказанные сестре. И в воображении его из-за всех впечатлений нынешнего дня с необыкновенной живостью возникло прекрасное лицо второго мертвого арестанта с улыбающимся выражением губ, строгим выражением лба и небольшим крепким ухом под бритым синеющим черепом. «И что ужаснее всего, это то, что убили, и никто не знает, кто его убил. А убили. Повели его, как и всех арестантов, по распоряжению Масленникова. Масленников, вероятно, сделал свое обычное распоряжение, подписал с своим дурацким росчерком бумагу с печатным заголовком и, конечно, уж никак не сочтет себя виноватым. Еще меньше может счесть себя виноватым острожный доктор, свидетельствовавший арестантов. Он аккуратно исполнил свою обязанность, отделил слабых и никак не мог предвидеть ни этой страшной жары ни того, что их поведут так поздно и такой кучей. Смотритель. Но смотритель только исполнил предписание о том, чтобы в такой-то день отправить столько-то каторжных, ссыльных, мужчин, женщин. Тоже не может быть виноват и конвойный, которого обязанность состояла в том, чтобы счетом принять там-то столько-то и там-то сдать столько же. Вел он партию как обыкновенно и как полагается и никак не мог предвидеть, что такие сильные люди, как те два, которых видел Нехлюдов, не выдержат и умрут. Никто не виноват, а люди убиты и убиты всё-таки этими самыми невиноватыми в этих смертях людьми».
«Сделалось всё это оттого, — думал Нехлюдов, — что все эти люди — губернаторы, смотрители, околоточные, городовые — считают, что есть на свете такие положения, в которых человеческое отношение с человеком не обязательно. Ведь все эти люда — и Масленников, и смотритель, и конвойный, — все они, если бы не были губернаторами, смотрителями, офицерами, двадцать раз подумали бы о том, можно ли отправлять людей в такую жару и такой кучей, двадцать раз дорогой остановились бы и, увидав, что человек слабеет, задыхается, вывели бы его из толпы, свели бы его в тень, дали бы воды, дали бы отдохнуть и, когда случилось несчастье, выказали бы сострадание. Они не сделали этого, даже мешали делать это другим только потому, что они видели перед собой не людей и свои обязанности перед ними, а службу и ее требования, которые они ставили выше требований человеческих отношений. В этом всё, — думал Нехлюдов. — Если можно признать, что что бы то ни было важнее чувства человеколюбия, хоть на один час и хоть в каком-нибудь одном, исключительном случае, то нет преступления, которое нельзя бы было совершать над людьми, не считая себя виноватым».
Нехлюдов так задумался, что и не заметил, как погода переменилась: солнце скрылось за передовым низким, разорванным облаком, и с западного горизонта надвигалась сплошная светлосерая туча, уже выливавшаяся там, где-то далеко, над полями и лесами, косым спорым дождем. От тучи тянуло влажным дождевым воздухом. Изредка тучу разрезали молнии, и с грохотом вагонов всё чаще и чаще смешивался грохот грома. Туча становилась ближе и ближе, косые капли дождя, гонимые ветром, стали пятнать площадку тормаза и пальто Нехлюдова. Он перешел на другую сторону и, вдыхая влажную свежесть и хлебный запах давно ждавшей дождя земли, смотрел на мимо бегущие сады, леса, желтеющие поля ржи, зеленые еще полосы овса и черные борозды темно-зеленого цветущего картофеля. Всё как будто покрылось лаком: зеленое становилось зеленее, желтое — желтее, черное — чернее.
— Еще, еще! — говорил Нехлюдов, радуясь на оживающие под благодатным дождем поля, сады, огороды.
Сильный дождь лил недолго. Туча частью вылилась, частью пронеслась, и на мокрую землю падали уже последние прямые, частые, мелкие капли. Солнце опять выглянуло, всё заблестело, а на востоке загнулась над горизонтом не высокая, но яркая с выступающим фиолетовым цветом, прерывающаяся только в одном конце радуга.
«Да, о чем, бишь, я думал? — спросил себя Нехлюдов, когда все эти перемены в природе кончились, и поезд спустился в выемку с высокими откосами. — Да, я думал о том, что все эти люди: смотритель, конвойные, все эти служащие, большей частью кроткие, добрые люди, сделались злыми только потому, что они служат».
Он вспомнил равнодушие Масленникова, когда он говорил ему о том, что делается в остроге, строгость смотрителя, жестокость конвойного офицера, когда он не пускал на подводы и не обратил внимания на то, что в поезде мучается родами женщина. «Все эти люди, очевидно, были неуязвимы, непромокаемы для самого простого чувства сострадания только потому, что они служили. Они, как служащие, были непроницаемы для чувства человеколюбия, как эта мощеная земля для дождя, — думал Нехлюдов, глядя на мощеный разноцветными камнями скат выемки, по которому дождевая вода не впитывалась в землю, а сочилась ручейками. — Может быть, и нужно укладывать камнями выемки, но грустно смотреть на эту лишенную растительности землю, которая бы могла родить хлеб, траву, кусты, деревья, как те, которые виднеются вверху выемки. То же самое и с людьми, — думал Нехлюдов, — может быть, и нужны эти губернаторы, смотрители, городовые, но ужасно видеть людей, лишенных главного человеческого свойства — любви и жалости друг к другу».
«Всё дело в том, — думал Нехлюдов, — что люди эти признают законом то, что не есть закон, и не признают законом то, что есть вечный, неизменный, неотложный закон, самим Богом написанный в сердцах людей. От этого-то мне и бывает так тяжело с этими людьми, — думал Нехлюдов. — Я просто боюсь их. И действительно, люди эти страшны. Страшнее разбойников. Разбойник всё-таки может пожалеть — эти же не могут пожалеть: они застрахованы от жалости, как эти камни от растительности. Вот этим-то они ужасны. Говорят, ужасны Пугачевы, Разины. Эти в тысячу раз ужаснее, — продолжал он думать. — Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно. Вне этих условий нет возможности в наше время совершения таких ужасных дел, как те, которые я видел нынче. Всё дело в том, что люди думают, что есть положения, в которых можно обращаться с человеком без любви, а таких положений нет. С вещами можно обращаться без любви: можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо без любви; но с людьми нельзя обращаться без любви так же, как нельзя обращаться с пчелами без осторожности. Таково свойство пчел. Если станешь обращаться с ними без осторожности, то им повредишь и себе. То же и с людьми. И это не может быть иначе, потому что взаимная любовь между людьми есть основной закон жизни человеческой. Правда, что человек не может заставить себя любить, как он может заставить себя работать, но из этого не следует, что можно обращаться с людьми без любви, особенно если чего-нибудь требуешь от них. Не чувствуешь любви к людям, сиди смирно, — думал Нехлюдов, обращаясь к себе, — занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми. Как есть можно без вреда и с пользой только тогда, когда хочется есть, так и с людьми можно обращаться с пользой и без вреда только тогда, когда любишь. Только позволь себе обращаться с людьми без любви, как ты вчера обращался с зятем, и нет пределов жестокости и зверства по отношению других людей, как это я видел сегодня, и нет пределов страдания для себя, как я узнал это из всей своей жизни. Да, да, это так, — думал Нехлюдов. — Это хорошо, хорошо!» повторял он себе, испытывая двойное наслаждение — прохлады после мучительной жары и сознания достигнутой высшей ступени ясности в давно уже занимающем его вопросе.
Источник
Диктант Летний дождь (Л.Н.Толстой) 227 слов
Летний дождь
Жара в накаленном в продолжение целого дня солнцем и полном народа большом вагоне третьего класса была такая удушливая, что Нехлюдов не пошел в вагон, а остался на тормозе. Но и тут дышать нечем было, и Нехлюдов вздохнул всей грудью только тогда, когда вагоны выкатились из-за домов и подул сквозной ветер.
Нехлюдов так задумался, что и не заметил, как погода переменилась: солнце скрылось за первым низким, разорванным облаком и с западного горизонта надвигалась сплошная светло-серая туча, уже вылившаяся там, где-то далеко, над полями и лесами, косым спорым дождем. От тучи тянуло влажным дождевым воздухом. Изредка тучу разрезали молнии, и с грохотом вагонов все чаще и чаще смешивался грохот грома. Туча становилась ближе и ближе, косые капли дождя, гонимые ветром, стали пятнать площадку тормоза и пальто Нехлюдова. Он перешел на другую сторону и, вдыхая влажную свежесть и хлебный запах давно ждавшей дождя земли, смотрел на мимо бегущие сады, леса, желтеющие поля ржи, зеленые еще полосы овса и черные борозды темно-зеленого цветущего картофеля. Все как будто покрылось лаком: зеленое становилось зеленее, желтое — желтее, черное — чернее.
«Еще, еще!» — говорил Нехлюдов, радуясь оживающим под благодатным дождем поля, сады, огороды.
Сильный дождь лил недолго. Туча частью вылилась, частью пронеслась, и на мокрую землю падали уже прямые, частые,мелкие капли. Солнце опять выглянуло, все заблестело, а на востоке загнулась над горизонтом невысокая, но яркая, с выступающим фиолетовым цветом, прерывающаяся только в одном конце радуга.
Источник
Солнце скрылось за этим низким разорванным облаком
Сделайте стилистическую правку предложений:
1. Теннисист понял о том, что тактику поединка нужно ме¬нять. 2. В продаже есть украшение стоимостью 30,0 миллиона рублей. 3. Мы просто не знаем достоверно воздействие некоторых загрязняющих веществ. 4. Педагогами гимназии разрабо¬таны учебные планы, способствующие более лучшему воспри¬ятию материала. 5. Подготовить проект к сроку — это для них самая наисложнейшая проблема. 6. Конструкторы установили очень сверхмощный двигатель. 7. Исходя из набранного коли¬чества баллов, решается вопрос о принятии претендента на ра¬боту. 8 Все это доказывает о том, что эти обвинения необосно¬ванны. 9. В результате аварии гонщик получил перелом пра¬вой и сильный ушиб левой ног. 10. Запретить курение студен¬тов, преподавателей и сотрудников в здании института. 11. Пересдача задолженностей по результатам летней сессии с 8 сентября по 8 октября (объявление).
Перепишите, расставляя знаки препинания. Подчеркните однородные определения.
1. Вдруг две большие белые лохматые собаки со злобным лаем бросились на меня. (Т.) 2. Она протянула мне свою нежную бледную руку. (Т.) 3. Перед глазами ехавших расстилалась широкая бесконечная равнина. 4. Стал накрапывать редкий мелкий дождь. (Ч.) 5. Фёдору подвели вороного шустрого жеребца. (Фурм.) 6. В гостиной стояло пузатое ореховое бюро. (Г.) 7. Bсё спало крепким неподвижным здоровым сном. (Г.) 8. По мшистым топким берегам чернели избы здесь и там (П.) 9. Как-то давно случилось мне плыть по угрюмой сибирской реке. (Кор.) 10. Пашня заросла сильными живучими неприхотливыми сорняками. (//А) 11. Ярко! зимнее солнце заглянуло в наши окна. (Акс.) 12. Громкий хохот оглашал снежные окрестные поля. (Акс.) 13. До полудня в Обломовке всё жило такой полной му¬равьиной такой заметной жизнью. (Гонч.) 14. Солнце скрылось за передовым низким разорванным облаком, (Л. Т.) 15. Мальчик очутился в горячих душистых нежных объятиях тёти. (Кат.) 16. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками бесконечными заборами купеческими необитаемыми каменными строениями. 17. Вид огромного весь небосклон обнимающего бора напоминает вид моря. (Т.) 18. Вой волка восходил вверх печальными полутонами и задерживался долго на высокой напряженной пронзительной ноте. (Акс.) 19. Темны июльские беспредельные степные ночи. (Сер.) 20. За перегородкой появится босой длинноволосый трёхлетний в одной рубашонке молча пристально поглядит на вошедшего и робко спрячется опять. (Гонч.) 21. Был гадкий промозглый ветреный день. (Пол.) 22. Крупный мокрый снег лениво кружится около только что зажжённых фонарей и тонким мягким пластом ложится на лошадиные спины плечи шапки. (Ч.)
Перепишите, расставляя недостающие знаки препинания.
1. Дети народ любопытный и наблюдательный. (Кат.) 2. Наше знанье сила и оружие. (М.) 3. Наше оружие наши песни. Наше золото звенящие голоса. (М,) 4. Въезжая улица это два ряда одноэтажных лачужек. (М. Г.) 5. Семь уничтоженных и три захваченные фашистские бронемашины таков результат проведённого пар¬тизанами боя. (Сурк.) 6. У лётчиков наших такая пору¬ка, такое заветное правило есть: врага уничтожить большая заслуга, но друга спасти это высшая честь. (Те.)
7. Я грамотей и стихотворец, я Пушкин просто, не Мути, я не богач, не царедворец, я сам большой: я мещанин. (П.) 8. У Акима было четверо детей, у Петра нико¬го. (Л. Т.) 9. Старшего мальчика звали Петя, а младшего Павлик. (Кат.) 10. Индеец был, действительно, совер¬шенно красный, китаец жёлтый, как лимон, негр чернее смолы. (Кат.) 11. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова у Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх. (Г.) 12. Каких бричек и повозок там не было! Одна зад широкий, а перёд узенький, дру¬гая зад узенький, а перёд широкий. (Г.) 13. Мясо у этого искусника повара отзывалось рыбой, рыба грибами, ма¬кароны порохом. (Т.) 14. С одной стороны стояли три или четыре скирды сена, с другой скривившаяся мельница. (Я.) 15. Илюша к воротам, но из окна послы¬шался голос матери. (Гонч.) 16. За окошком, за колод¬цем пыль дорог и ширь степей. (Исак.) 17. Вы, сударь, камень, сударь, лёд. (Гр.) 18. Нам не очень было ловко, но охотники народ неразборчивый. (Т.) 19. Так вот я какой человек! Я охотник. (Т.) 20. Горы как пышные складки на богатой одежде земли. (М. Г.) 21. Приятные думы, пёстро одетые воспоминания ведут в памяти тихий хоровод; этот хоровод в душе как белые гребни волн на море. (М. Г.) 22. Калиныч стоял ближе к природе. Хорь же к людям, к обществу. (Т.) 23. Пусторослеву за верную службу чижовскую усадьбу, а Чижова в Сибирь навечно. (А. Т.)
Источник