Солнце встает значит это кому нибудь нужно

Владимир Маяковский.

Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый Вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Простыни вод под брюхом были.
Их рвал на волны белый зуб.
Был вой трубы — как будто лили
любовь и похоть медью труб.
Прижались лодки в люльках входов
к сосцам железных матерей.
В ушах оглохших пароходов
горели серьги якорей.

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.
Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.
Толпа — пестрошерстая быстрая кошка —
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.
Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул; пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.

Угрюмый дождь скосил глаза.
А за
решеткой
четкой
железной мысли проводов —
перина.
И на
нее
встающих звезд
легко оперлись ноги
Но ги-
бель фонарей,
царей
в короне газа,
для глаза
сделала больней
враждующий букет бульварных проституток.
И жуток
шуток
клюющий смех —
из желтых
ядовитых роз
возрос
зигзагом.
За гам
и жуть
взглянуть
отрадно глазу:
раба
крестов
страдающе-спокойно-безразличных,
гроба
домов
публичных
восток бросал в одну пылающую вазу.

СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
1914

Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу —
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
«Эй,
дорогу!»
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.
Иные жмутся —
уйти б,
не кусается ль?-
Иные изогнуты в низкую лесть.
«Мама,
а мама,
несет он яйца?»-
«Не знаю, душечка.
Должен бы несть».
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мерзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.

Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек.
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Другие статьи в литературном дневнике:

20.07.2020. Владимир Маяковский.
17.07.2020. Проблема.
08.07.2020. Стихи!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Зимний сон

(Маленький мальчик и Солнышко)

Просто цитата из рассказа: «В каждом, в каждом человеке, даже в каждой зверушке и в каждом цветке есть маленькое солнышко, которое должно подниматься каждый день. Потому что. Потому что, если солнышко встает, то это кому-нибудь да нужно. »
Раннее утро. Маленький мальчик лежал в постели и глядел в окно на зарождающийся рассвет. Ему очень не хотелось вставать, хотя он прекрасно знал, что надо. «А зачем?» — спрашивал он себя и не находил ответа, от чего маленького мальчика охватывала непонятная тревога. Он знал, что надо, но скованное сладкой негой тело не слушалось. Маленький мальчик вдруг подумал, что слова «сладкая нега» неправильные. Никакая она не сладкая, она вяжущая, как неспелая хурма, от которой давишься и, от которой, если вовремя не прекратить есть, перехватывает дыхание и можно, наверное, совсем задохнуться.
Маленький мальчик еще раз попробовал уговорить себя встать, пытаясь вырваться из вяжущего плена, но не смог. Он безнадежно закрыл глаза.
Вдруг внутри маленького мальчика что-то передернулось. Он сразу же поглядел за окно. Ему смутно показалось, что это удалось, даже не поднимая век. Он увидел только что поднявшееся солнышко. Оно было так красиво! Маленький мальчик залюбовался восходом, но через некоторое время понял, что за окном не все в порядке. Он ни как не мог уловить что. Маленький мальчик внимательно изучил улицу. Там было все как обычно: голые деревья среди сугробов пытались скрыть свою наготу, с трудом ловя тонкими ветвями редкие снежинки; дворник не спеша расчищал дорожки; из труб деревянных домов струился дымок, который не знал, куда направиться, потому что не было ветра. Маленький мальчик еще раз посмотрел на красноватое солнце и вдруг понял, что случилось: солнышко улыбалось и подмигивало. Причем улыбалось самым настоящим ртом, а жмурилось и подмигивало самыми настоящими глазами.
— Ой. — только и смог вымолвить маленький мальчик.
— И тебе привет! — сказало Солнышко и еще сильнее расплылось в улыбке.
— Привет! — ответил маленький мальчик, стараясь отвечать громко и уверенно.
— Что? Сколько времени, спрашиваешь? — ответило Солнышко. — Не знаю, но пора вставать.
Солнышко задумалось, а потом призналось:
— На самом деле, я тебя почти не слышу. У меня почему-то ушей нет. Рот есть, глаза есть, даже нос зачем-то есть, а ушей нет. — Солнышко, казалось, расстроилось. — Поэтому я слышу плохо, только когда кто-нибудь близко. А ты не знаешь, почему у меня ушей нет?
— Конечно, знаю, — сказал маленький мальчик, но не очень громко. — Что же это за солнышко с ушами? Солнышко должно быть круглым, а с ушами оно станет не совсем круглым. Как же оно по небу катиться будет.
— Чего говоришь? — прислушалось Солнышко и даже замерло. — Ничего не слышу. Может, ты подойдешь поближе.
— Конечно! — воскликнул маленький мальчик и тут же вскочил с постели. — Он торопливо оделся, схватил лыжи и выскочил на улицу.
— Давай быстрее, — сказало Солнышко, снова увидев маленького мальчика. — А то я скоро поднимусь высоко и все равно не смогу тебя услышать.
— Я сейчас! — прокричал маленький мальчик и как мог быстро заскользил к горизонту.
Маленький мальчик бежал и бежал, горизонт приближался, а Солнышко становилось все больше и больше. Вдруг мальчик вспомнил, что горизонт не должен приближаться, что обычно он убегает с той же скоростью, с которой к нему стремишься. Как только маленький мальчик подумал об этом, горизонт и вправду стал удаляться. «Нет, так тоже неправильно!», — решил маленький лыжник и приналег на палки. Горизонт в нерешительности дернулся, не зная, как ему поступить. Он стал убегать все медленнее и, в конце концов, вообще остановился, как и в начале. Маленький мальчик бежал и бежал, горизонт приближался, а солнце становилось все больше и больше. Скоро оно стало занимать полнеба. Наконец, мальчик добежал до края света и остановился отдышаться. Он воткнул лыжные палки неподалеку от края, а сам сел и спустил туда ноги, чтобы удобно было сидеть.
— Вот я и пришел! — сказал он, запрокинув голову.
— О, теперь я тебя замечательно слышу! — ответило Солнышко и опять радостно заулыбалось. — О чем ты хотел поговорить со мной?
— Я? Хотел? О чем? — удивился маленький мальчик.
— Да, о чем? — откликнулось Солнышко. — Ведь не зря же ты побежал на край света?
Маленький мальчик задумался. Он вспомнил про вяжущий сон, из которого его так здорово вытащило разговорчивое Солнышко, и понял, о чем он хотел спросить:
— Ты встаешь каждое утро. День за днем, год за годом, всегда. И каждый раз ты улыбаешься, ты счастливо просто от того, что поднимаешься вновь. Скажи мне, почему ты не устаешь, почему, просыпаясь, ты всегда радуешься и улыбаешься?
— А как же иначе? — удивилось Солнышко. — Ведь меня ждут. Меня ждут деревья и цветы, бабочки и пчелы, птицы и звери, меня ждут люди. Я не могу не взойти, потому что это мой долг. И я не могу не радоваться, потому что моего восхода ждут.
Солнышко немножко задумалось, а потом еще раз повторило:
— Потому что меня ждут.
Маленький мальчик смотрел на теплую улыбку Солнышка, и ему вдруг стало так спокойно, словно он нашел какую-то важную, давно потерянную вещь.
— А если бы тебя никто не ждал? — спросил мальчик.
— Как это? — улыбка на секунду погасла.
— Ну, если бы во всем мире не для кого было светить. Не было бы ни цветов, ни пчел, ни бабочек, ни людей. Только одни пустые планеты, несущиеся в пустоте.
— Так не бывает, — снова заулыбалось Солнышко. — Так не бывает, когда некому светить. Если есть солнце, то обязательно есть те, для кого оно восходит каждый день.
— Ну, если все-таки так было бы?
— Как? — опять не поняло Солнышко.
— Если бы не для кого было вставать. Просто представь. Если бы на земле не было никого, и во всем мире никого, только пустота. Тогда бы ты тоже вставало каждый день?
— Так не бывает. — тихо повторило Солнышко.
— Просто представь. Пожалуйста.
— Хорошо, — Солнышко задумалось.
— Я бы все равно поднималось каждый день. — наконец сказало оно.
— Но ведь тебя бы никто не ждал!
— Да, но я ведь Солнышко. Что это за Солнышко, которое не встает каждый день? И не улыбается всем и не дарит свое тепло?
— Даже если некому?
— Даже если некому. Потому что, если я перестану дарить тепло, я перестану быть солнцем. А если я перестану быть солнцем, то стану ненужным. А стоит ли подниматься, если ты никому не нужен?
— Но ведь в пустоте тебе некому будет светить и дарить тепло?
— Даже если кажется, что некому светить, я буду продолжать вставать каждый день, потому что, если солнце встает, это кому-нибудь да нужно.
— А я. — голос мальчика прервался. — А я, наверное, никому не нужен. Какой смысл вставать мне? Ведь я не солнышко и никому не нужен.
— Это не правда, — ответило Солнышко. — В каждом, в каждом человеке, даже в каждой зверушке и в каждом цветке есть маленькое солнышко, которое должно подниматься каждый день. Потому что. Потому что, если солнышко встает, то это кому-нибудь да нужно.
— В каждом-каждом человеке? — уточнил маленький мальчик.
— В каждом, — уверенно ответило Солнышко. — Оно может быть ярким или не очень, но в каждом человеке есть свое солнце, которое должно подниматься каждый день, чтобы дарить свет и тепло в своем мире.
Солнышко повторяло одну и ту же мысль помногу раз, чтобы маленький мальчик твердо запомнил ее.
— Да, я понял, — ответил мальчик и заулыбался, как Солнышко. Но затем он снова загрустил.
— Но ты можешь светить всегда, а люди. А человек. Он. он. — мальчик старался подобрать слово.
— Он. умирает, — наконец решился сказать маленький мальчик. Сам он не верил в это, просто слышал о смерти от взрослых.
— Умирает? — спросило Солнышко. — Как это? А-а-а! Это, наверное. Но я ведь тоже умираю. Каждый день я ухожу за горизонт, но только лишь для того, чтобы на следующий день взойти снова. Это не смерть.
— Я так и думал, — сказал маленький мальчик. — Просто я хотел в этом убедиться.
Он стал смотреть, как медленно поднимается Солнышко. А Солнышко смотрело на маленького мальчика. Они смотрели друг на друга и улыбались.
— Значит, во мне тоже есть солнце? — уточнил мальчик. Он любил точность во всем, он любил быть уверенным в серьезных вещах.
— Да, и оно должно вставать каждый день, потому что.
— . если солнышко встает, то это кому-нибудь да нужно, — закончил маленький мальчик и засмеялся.
— Правильно! — засмеялось в ответ Солнышко, а потом на секунду стало серьезным и добавило: — А еще потому, что если солнце не встает каждый день и не дарит свой свет и тепло, оно перестает быть Солнцем.
— И гаснет? — испуганно спросил маленький мальчик.
— И гаснет. — грустно подтвердило Солнышко.
— Совсем?
— Нет. Солнце не может погаснуть совсем. Но если оно не дарит свет и тепло, оно перестает быть солнцем и превращается в уголек, который тлеет где-то в глубине.
— Сердца.
— . и кажется, что нет никакого солнца. — Солнышко поднялось уже достаточно высоко и плохо слышало маленького мальчика.
— И кажется, что нет никакого солнца, — повторило оно. — Запомни это.
— Хорошо. — маленький мальчик задумался, а потом решил задать еще один вопрос: — Дорогое Солнышко, а скажи мне.
— Говори громче! — откликнулось Солнышко. — Я уже высоко.
— Скажи мне еще, — прокричал мальчик. — А есть ли на других планетах люди, звери и цветы, для которых ты светишь?
Маленький мальчик слышал от папы про то, что в мире много планет, таких же круглых, как Земля, но никто не знает, даже самые большие ученые, живет ли там кто-нибудь.
— Я никак не могу понять людей, — улыбнулось Солнышко. — Почему, когда люди узнают о чем-то важном, то вместо того, чтобы думать об этом, они начинают задавать совершенно ненужные вопросы?
Маленькому мальчику стало стыдно, и он проговорил себе под нос:
— Я же не для себя спрашиваю, а чтобы все узнали.
— Запомни еще одну важную вещь! — продолжало Солнце. Оно уже поднялось так высоко, что совсем не слышало маленького мальчика: — Даже если твое солнышко не светит, а лишь тлеет, оно все равно должно подниматься каждый день, чтобы научится дарить свет и тепло, чтобы научиться быть Солнышком. Запомни, даже в полной пустоте солнце должно вставать. Хотя бы для того, чтобы оживить светом пустоту. Не бывает темной пустоты там, где светит Солнышко.
— . Где светит Солнышко. — повторил маленький мальчик и неожиданно открыл глаза. Он лежал на своей кровати и смотрел в окно. Солнце уже было высоко.
— Мама! — закричал маленький мальчик изо всех сил. — Мама!
Встревоженная этим криком с кухни тут же прибежала мама.
— Что, мой маленький? — она присела рядом, положив руку на лоб сына.
— Мама, я сегодня во сне разговаривал с Солнышком! И знаешь, что оно мне сказало?
— Как ты меня напугал! Зачем же так кричать? — мама хотела уже бежать на кухню, но в последний момент придвинулась поближе к сыну и спросила: — Ну и что тебе сказало солнышко?
— Оно сказало, что каждый человек — это маленькое солнышко. Каждый человек! И я тоже.
Мама обняла сына и засмеялась:
— А кто же в этом сомневался, маленький мой! Давай, поднимайся, мое маленькое солнышко.

Читайте также: Желаю вам ясного солнца

Другие статьи в литературном дневнике:

23.12.2005. Он и она
20.12.2005. микродоли
19.12.2005. Кто Ты Есть — и Кем Ты Желаешь Быть.
12.12.2005. Разговор с Солнцем (посвящено Антею)
05.12.2005. Дракон c голубыми глазами
01.12.2005. Зимний сон

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник