И пошли они солнцем палимы
И пошли они солнцем палимы
Из стихотворения «Размышления у парадного подъезда» (1858) Н. А. Некрасова (1821-1877):
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами.
Иносказательно: о тех, чьи расчеты не оправдались, кто своих целей не добился, ушел несолоно хлебавши (шутл.-ирон.).
Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .
Смотреть что такое «И пошли они солнцем палимы» в других словарях:
И пошли они, солнцем палимы — Разг. Ирон. О людях, ушедших откуда л., ничего не добившись, без надежды на лучшее. /em> Цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда» (1858 г.) … Большой словарь русских поговорок
СОЛНЦЕ — До солнца до жара. Прибайк. Очень рано, до восхода солнца. СНФП, 121. От солнца. Сиб. На север. СФС, 135. С (от) солнца до солнца. Пск. С раннего утра до позднего вечера. СПП 2001, 71. Взойдёт солнце и к нам во двор (и на наш двор, и над нашими… … Большой словарь русских поговорок
РУКА — руки, вин. руку, мн. руки, рукам, жен. 1. Одна из двух верхних конечностей человека, от плеча до конца пальцев. Кисть руки. Правая, левая рука. Поднять, опустить руки. Скрестить руки. Вывихнуть руку. Руки вверх. Взять ребенка на руки. Носить,… … Толковый словарь Ушакова
пилигрим — а, м. Странствующий богомолец, паломник. ► Постояв, развязали кошли пилигримы, Но швейцар не пустил, Скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы. // Некрасов. Размышения // ПИЛИГРИМКА. ► Но поздно. Ветер встал холодный. Луна… … Словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы ХVIII-ХIХ веков
Источник
Размышления у парадного подъезда
Вот парадный подъезд.
По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти»,— говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки.
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И. захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: суди его бог!
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами.
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят.
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру.
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,—
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,— как дитя,
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу. герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой.
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?—
Безопасней. Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье.
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало. да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой,
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут. Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой.
Волга! Волга. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великой скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Все, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?
Источник
В ПОИСКАХ СЧАСТЬЯ СВОЕГО.
Ветром гонимые, да солнцем палимые, брели мы по жизни, но только вперед,
Переключая сознание, но только не память, которая сзади тащилась в слезах
И, со стоном умоляла нас бросить ее в раскаленных, как адское пекло песках.
Жажда, как застарелая тетка, мучила нас день ото дня, горло хрипом взрывая,
Желудки сжигая, соль выбивая из наших усталых суставов и мышцы вздувая,
Мы продолжали со скрипом и матом, не смотря ни на что, стремиться вперед.
Цель, как Мираж, то ближе, то дальше, маячит вдали, словно призрак ночной,
А надо идти, нас ждет это Знание, знание того, как презренное Счастье найти.
Счастье — химера, Счастье — удача; выпадет карта и ты удержался в потертом седле,
Счастье людское — коварная баба, сразу предаст, или позже тебя поведет под венец.
Будут обещаны злато, алмазы, груды камней драгоценных, что возлежат возле ног,
Только попросит немного оплаты — разочек предать всех друзей, каких только смог.
Счастье — игра и призрак азарта, заманит красивой игрой, тут тебе и наступит конец,
Выпадет Джокер, игрально-крапленая карта и в твою жизнь вступит некий Передел.
Но ты теперь Раб всех подлейших желаний и мыслей ничтожных, что ждут впереди,
Душу твою, которую не уберег, разорвали коварных три карты — дама, семерка и туз.
И продано все и даже совесть в закладе, выхода нет — только пуля в безумный висок,
Ты почему не искал свое счастье в Удаче, в удаче тех дел, до которых дойти не хотел?
А мы идем, еле продвигаясь, заливаясь слезами, мозоли натерты, на ногах волдыри,
Пот нам глаза солью кровавой съедает, мешая вперед трезво по жизни с Удачей идти.
А мы дойдем и найдем это Счастье, сколько бы сил не пришлось на алтарь положить,
И только в Борьбе можно добиться Согласия жизненных сил, что еще остались в тебе.
Борьба — это признак вольности духа, что, пока еще не окрепший, гуляет в тебе.
Источник
Поиск
В ПОИСКАХ СЧАСТЬЯ.
Оценка читателей
ПРОГОЛОСОВАЛО ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ: 1 ЧЕЛ.
В ПОИСКАХ СЧАСТЬЯ.
Ветром гонимые, солнцем палимые, брели мы по жизни, но только вперед,
Переключая сознание, но,только не память, которая сзади тащилась в слезах
И, со стоном умоляла нас бросить ее в раскаленных, как пекло, песках.
Жажда, как застарелая тетка, мучила нас день ото дня, горло взрывая,
Желудки сжигая, соль выбивая из наших суставов, мышцы вздувая,
Но, мы продожали, со скрипом и матом, не смотря ни на что, продвигаться вперед.
Цель — как Мираж, то ближе, то дальше, маячит вдали, словно призрак ночной,
Но,надо идти, впереди ждет нас Знание, знание того, как презренное Счастье найти.
Счастье — химера, Счастье — удача; выпадет карта и ты удержался в потертом седле,
Счастье людское — коварная баба, сразу предаст, или позже тебя поведет под венец.
Будут обещаны злато, алмазы, груды камней драгоценных, возлежат возле ног,
Но, только, попросит немного оплаты, разочек предать всех друзей, каких только смог.
Счастье — игра, призрак азарта, заманит красивой игрой, тут тебе и наступит конец,
Выпадет Джокер, игральная карта и, в твою жизнь , вступает большой Передел.
Ты, теперь, Раб всех подлейших желаний, и мыслей ничтожных, что ждут впереди,
Душу твою, что не сберег, разорвали коварных три карты: дама, семерка и туз.
Продано все, даже совесть в закладе,выхода нет, только пуля в висок,
Так, почему, не искал свое счастье в Удаче, в удаче всех дел, до которых дойти не успел.
Но, мы идем, чуток продвигаясь, заливаясь слезами, мозоли натерты, на ногах волдыри,
Пот нам глаза своей солью сьедает, мешая вперед нам по жизни с Удачей идти.
И мы дойдем и найдем свое Счастье, сколько бы сил не пришлось на алтарь положить,
Только в Борьбе можно добиться Согласия, всех жизненных сил, что еще остаются в тебе.
… борьба — это признак вольности духа, что, еще не окрепший, гуляет в тебе .
Источник
Размышления у парадного подъезда
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», — говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя, —
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны, — как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой.
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу? —
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик;
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой.
Волга! Волга. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, —
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил.
Источник