Создатель вселенной врата мироздания

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 273 988
КНИГИ 643 698
СЕРИИ 24 526
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 604 786

Филип Хосе Фармер. Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Серия основана в 1999 году

Philip Jose Farmer

THE MAKER OF UNIVERSES

THE GATES OF CREATION

A PRIVATE COSMOS

BEHIND THE WALLS OF TERRA

Серийное оформление А. Кудрявцева

Перевод с английского В. Федорова

Художник М. Калинкин

Иллюстрации В. Домогацкой

Подписано в печать 4.12.03. Формат 84х108 1 /₃₂.

Усл. печ. л. 36,96. Тираж 5000 экз. Заказ № 121.

Ф24 Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры: Романы / Ф. Фармер; Пер. с англ. В. Федорова; Худож. М. Калинкин. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. — 700,[4] с. — (Золотая библиотека фантастики).

Из-за закрытых дверей раздались какие-то звуки, как будто трубили в рог. Незамысловатая мелодия из семи нот прозвучала очень тихо, словно доносилась издалека. Если бы тени состояли из звуков, то можно было бы решить, что мелодия — порождение призрачного рога.

Однако Роберт Вольф знал, что за раздвижными дверьми не может быть ни рога, ни трубящего в него человека. Минуту назад он заглянул в этот стенной шкаф и не увидел там ничего, кроме цементного пола, белых оштукатуренных стен, вешалки и крючков для одежды, полки и лампочки.

И все же он слышал эти трубные звуки, такие слабые, словно из другого мира. Роберт находился здесь один, и ему не с кем было посоветоваться относительно реальности того, что, как он знал, не могло произойти на самом деле. Комната, в которой он стоял, казалась совсем неподходящим местом для слуховых галлюцинаций. Но, возможно, сам он не в порядке. В последнее время его беспокоили странные и непонятные сновидения, даже днем в его мозгу возникали необычные мысли, рождались мимолетные образы, молниеносные, но живые и поразительные.

Нежеланные, нежданные и неудержимые видения.

И они его тревожили. Готовиться уйти на покой, а потом пострадать от психического срыва — нечестный ход со стороны Судьбы. Однако это могло случиться и с ним, как случалось с другими. Следовало бы отправиться на обследование к врачу. Но Роберт не мог заставить себя действовать согласно логике. Он продолжал ждать, никому ничего не говорил, и меньше всего — своей жене.

Теперь Вольф стоял в комнате отдыха нового дома в районе новостроек Домов Хохокама, уставившись на дверцы стенного шкафа. Если рог протрубит вновь, он отодвинет дверь и убедится, что там ничего нет. И тогда, зная, что звуки — порождение его собственного воспаленного воображения, он забудет о покупке этого дома. Он проигнорирует истерические протесты жены и увидится с доктором, а потом с психотерапевтом.

— Роберт! — позвала его жена. — Что ты там копаешься? Поднимайся сюда. Я хочу поговорить с тобой и мистером Брессоном.

— Минутку, дорогая, — отозвался он. Жена позвала опять. На этот раз ее голос прозвучал так близко, что Роберт обернулся. Бренда Вольф стояла наверху лестницы, ведущей в комнату отдыха. Она была ровесницей мужа — ей уже исполнилось шестьдесят шесть. Вся красота, какая у нее некогда имелась, теперь оказалась погребена под слоем жира, под густо нарумяненными и напудренными морщинами, толстыми очками и голубовато-стальными волосами.

Он вздрогнул, взглянув на нее, как вздрагивал всякий раз, когда смотрел в зеркало и видел свою собственную плешивую голову, глубокие складки от носа до рта и густую сеть морщин, расходившихся от покрасневших глаз. Не в этом ли его беда? В состоянии ли он приспособиться к тому, что происходит со всеми людьми, согласны они на это или нет?

Или дело в том, что ему не нравилось в жене и в себе самом не ухудшение физического состояния, а знание, что ни он, ни Бренда не реализовали мечты своей юности? Никто не может избежать следов «напильника времени» на теле, хотя время и оказалось милостиво к нему, позволив жить так долго. Зато он лишился возможности ссылаться на краткий срок жизни, оправдываясь, что не был красив душою. Мир нельзя обвинить в том, кем стал Вольф. Ответственен он сам, — по крайней мере, Роберт имел достаточно мужества, чтобы посмотреть этому факту в лицо. Он не попрекал вселенную или ту ее часть, которая являлась его женой. Он не визжал, не рычал и не хныкал, как Бренда.

Читайте также: Сама вселенная нас свела

Когда-то ему легко было захныкать или заплакать. Сколько человек не могли ничего вспомнить о себе до двадцатилетнего возраста? Он думал, что двадцати летнего, потому что усыновившие его Вольфы сказали, что он выглядел именно так. Его обнаружил старик Вольф, бродившего в горах Кентукки, неподалеку от границы с Индианой. Роберт не знал ни кто он такой, ни каким образом туда попал. Кентукки или даже Соединенные Штаты Америки ничего для него не значили, так же, как весь английский язык.

Вольфы взяли его к себе и уведомили шерифа. Проведенное властями расследование не сумело установить его личность. В другое время его история привлекла бы внимание всей страны, однако страна воевала с Кайзером и думала о более важных вещах. Роберт, названный так в честь умершего сына Вольфов, помогал в работе на ферме. И еще он ходил в школу, ибо потерял память.

Хуже отсутствия школьных знаний было его неведение относительно того, как себя вести. Он то и дело смущал или оскорблял других и страдал от презрительной, а иногда и жестокой реакции жителей гор, но быстро учился, а его готовность упорно трудиться плюс огромная сила завоевали уважение.

В изумительно короткий срок, словно повторяя давно усвоенное, он обучился и закончил начальную и среднюю школу.

Затем Роберт без труда сдал вступительные экзамены в университет. Там он изучал классические языки, и это занятие стало любимым делом его жизни. Больше всего ему нравился древнегреческий, задевавший в нем какую-то струну, и Роберт чувствовал, что этот язык ему очень близок.

Получив диплом доктора философии Чикагского университета, он преподавал потом в различных учебных заведениях Востока и Среднего Запада. Он женился на Бренде, прекрасной девушке с замечательной душой. Так он сперва думал. Позже иллюзии у него рассеялись, но он все еще был довольно счастлив.

Роберта, однако, всегда беспокоила тайна его амнезии и происхождения. Долгое время он откладывал свои проблемы на потом, но с уходом на покой.

— Роберт, — громко произнесла Бренда, — сейчас же поднимайся сюда! Мистер Брессон — занятой человек.

— Я уверен, что у мистера Брессона было много клиентов, желавших осмотреть дом не торопясь, — мягко ответил он. — Или ты уже приняла решение не покупать этот дом?

Источник

Книга Врата мироздания читать онлайн

Филип Хосе Фармер. Врата мироздания

Многоярусный мир — 2

Глава 1

Тысячи лет назад Властелины пользовались лекарствами, электроникой, гипнозом и психотехникой, чтобы обходиться без сна. Дни и ночи, полными месяцами их глаза не затуманивались, а тела оставались свежими и энергичными. Но со временем мозг разрушался. Галлюцинации, безграничная злоба и беспричинное чувство близкой гибели овладевало ими. Некоторые навсегда сходили с ума и их приходилось убивать или заключать в тюрьмы.

Именно тогда Властелины обнаружили, что даже они, творцы вселенной, властелины науки, которая поставила их на ступень ниже богов, должны спать. Бессознательно их разум, лишенный сна, взбунтовался. Его оружием стало сумасшествие, которое опрокидывало опоры разума.

Поэтому все Властелины теперь спали и видели сны.

Роберт Вольф, которого когда‑то звали Джадавин, Властелин многоэтажной планеты вселенной, которая была построена наподобие вавилонской башни, видел сон.

Ему снилось, что в его спальню через окно вплыла шестиконечная звезда. Кружась, она повисла в воздухе, в ногах кровати. Это был панлоголаз, один из древних символов религии. Вольф, имевший обыкновение думать главным образом по‑английски, подумал о ней как о Гексакулуме. Это была шестигранная звезда, ее центр сиял белым, каждая ее грань бросала разноцветные лучи: красный, оранжевый, лазурный, пурпурный, черный и желтый. Гексакулум пульсировала, как сердцевина солнца, и лучи метали молнии, слегка обстреливая его ресницы. Лучи скребли кожу, как могла скрести домашняя кошка, расправив когти, чтобы разбудить спящего хозяина осторожным царапаньем.

– Чего ты хочешь? – спросил Вольф, он знал, что видит сон.

Гексакулум несла опасность. Даже тени, которые образовывались между лучами, были густыми и зловещими. И он узнал, что Гексакулум послана его отцом, которого он не видел в течение двух тысяч лет.

Голос был тихим, слова формировались шестью лучами, которые теперь изгибались, свертывались кольцами и корчились как огненные змеи. Буквы, в которые они превращались, были древними – из первоначальной письменности Властелинов. Он видел их светившимися перед собой, однако воспринимал их не столько глазами, сколько на слух, как голос, шепчущий из глубины. Было так, как будто цвета проникали в центр его мозга и воскрешали давно умерший голос. Голос был сильный, он так глубоко потрясал его внутреннюю сущность, что приводил в смятение и угрожал принять кошмарный облик, который навсегда сохранит свою форму.

– Проснись, Джадавин! – воззвал голос его отца.

При этих словах Вольф понял, что Гексакулум со светящимися лучами была не только в его разуме, она существовала и в действительности. Глаза его открылись. Он уставился на вогнутый потолок, освещенный мягким, струящимся светом, испещренный красными, черными, желтыми, зелеными бликами. Он протянул руку, чтобы дотронуться до Хрисенды, своей жены, и обнаружил, что ее сторона постели пуста.

Когда он сел, огляделся и увидел, что ее не было в комнате, он позвал:

Потом увидел сверкающий, пульсирующий шестилучевой предмет, который висел в шести футах над краем кровати. Из него донесся, но не в огне, а в звуках, голос отца:

– Джадавин, сын мой, враг мой! Не ищи утраченное. Ты оказал ей честь, сделав своим другом. Она исчезла и не вернется.

Источник

Создатель вселенной врата мироздания

Филипп Хосе Фармер

Поэтому все Властелины теперь спали и видели сны.

Роберт Вольф, которого когда-то звали Джадавин, Властелин многоэтажной планеты вселенной, которая была построена наподобие вавилонской башни, видел сон.

Ему снилось, что в его спальню через окно вплыла шестиконечная звезда. Кружась, она повисла в воздухе, в ногах кровати. Это был панлоголаз, один из древних символов религии. Вольф, имевший обыкновение думать главным образом по-английски, подумал о ней как о Гексакулуме. Это была шестигранная звезда, ее центр сиял белым, каждая ее грань бросала разноцветные лучи: красный, оранжевый, лазурный, пурпурный, черный и желтый. Гексакулум пульсировала, как сердцевина солнца, и лучи метали молнии, слегка обстреливая его ресницы. Лучи скребли кожу, как могла скрести домашняя кошка, расправив когти, чтобы разбудить спящего хозяина осторожным царапаньем.

— Чего ты хочешь? — спросил Вольф, он знал, что видит сон.

Голос был тихим, слова формировались шестью лучами, которые теперь изгибались, свертывались кольцами и корчились как огненные змеи. Буквы, в которые они превращались, были древними — из первоначальной письменности Властелинов. Он видел их светившимися перед собой, однако воспринимал их не столько глазами, сколько на слух, как голос, шепчущий из глубины. Было так, как будто цвета проникали в центр его мозга и воскрешали давно умерший голос. Голос был сильный, он так глубоко потрясал его внутреннюю сущность, что приводил в смятение и угрожал принять кошмарный облик, который навсегда сохранит свою форму.

— Проснись, Джадавин! — воззвал голос его отца.

Когда он сел, огляделся и увидел, что ее не было в комнате, он позвал:

— Джадавин, сын мой, враг мой! Не ищи утраченное. Ты оказал ей честь, сделав своим другом. Она исчезла и не вернется.

Вольф выпрямился, а потом спрыгнул с кровати. Как эта штука проникла в замок, считающийся неприступным? Задолго до того, как шестиугольник достиг спальни, находящейся в центре замка, его должны были разбудить сигналы тревоги, массивные двери в громадном замке должны были закрыться, лазерные лучи в залах — нацелиться и уничтожить нарушителя, должны были сработать сотни хитроумных ловушек. Гексакулум должны были сжечь, разрушить, взорвать, сокрушить, утопить.

Но ни единый огонек не засиял на противоположной стене, которая казалась только фантастическим украшением, но на самом деле она была световым сигнализатором тревоги и контрольной панелью всего замка. Она тускло и спокойно светилась, как будто непрошенный гость пребывал за тридевять земель.

Голос Уризена, его отца засмеялся и произнес:

— Ты ведь не думал, что можешь удержать Властелина Властелинов своим слабым оружием, не так ли Джадавин? Я мог бы убить тебя сию же секунду — там, где ты стоишь, так глупо удивляясь, такой бледный, дрожащий, покрытый потом.

— Хрисенда! — снова воскликнул Вольф.

— Хрисенды больше нет. Безопасность твоих кроватей и вселенной уже не для нее. Ее захватили так быстро и бесшумно, как вор крадет драгоценность.

— Что ты хочешь, отец? — спросил Вольф.

— Я хочу, чтобы ты последовал за ней. Попробуй-ка найди ее.

Вольф в ярости вскочил на кровать и бросился через спинку на Гексакулум. На мгновение он потерял рассудок, потерял осторожность, предупреждающую его, что каждое его движение может стать последним. Его руки устремились к многоцветной сверкающей звезде. Они сомкнулись в воздухе, а он стоял на полу, глядя вверх туда, где мгновением раньше сияла Гексакулум. В тот миг, когда его пальцы коснулись огненных бликов, многогранная звезда исчезла.

Следовательно она не была физическим телом, а являлась просто-напросто изображением, переданным неизвестным ему способом.

Но он сам не верил такому выводу. Все же шестиугольник являлся формой энергии, моментально образованным и переданным из другого мира.

Источник мог находиться в соседней комнате или за миллион миров отсюда. Расстояние не имело значения. Важно было то, что Уризен проник в личный мир Вольфа. И тайно похитил Хрисенду.

Вольф больше не ждал отцовских слов, Уризен не сказал, куда отправили Хрисенду, как Вольфу следует искать ее и что с ней сделают. Однако, Вольф уже составил план. Любым способом ему придется обнаружить скрытый, самоограниченный мир отца, затем отыскать врата, через которые он сможет туда проникнуть. Наконец, распознать ловушки, поставленные Уризеном и избежать их. Если он преуспеет, а вероятность удачи очень мала, ему предстоит добраться до Уризена и убить его. Только так он сумеет спасти Хрисенду.

Таков был пример древней игры, в которую играли Властелины. Сам Вольф, будучи Джадавином, седьмым сыном Уризена, прожил десять тысяч лет, наслаждаясь каждым днем. Но ему удалось сделать очень многое, довольствуясь жизнью собственного мира. В отличии от большинства Властелинов, он не уставал от сотворенного мира. Он наслаждался им, хотя, как признавал теперь, развлечения были жестокими. Он не только эксплуатировал местных жителей, но соорудил оборону, которая поймала в ловушки десятки Властелинов. Захваченные мужчины и женщины — в том числе его несколько братьев и сестер — умирали медленно и ужасно. Вольф почувствовал раскаяние за недоброе отношение к населению своего мира. Убитые и замученные Властелины не вызывали в нем чувства вины. Они знали на что шли, когда проникали в его мир, и если кто-то попадался в ловушку, то долго страдал прежде чем умереть.

Потом Властелину Уимаксу удалось забросить его в мир Земли, хотя и ценой того, что он сам попал туда вместе с Джадавином. Тем временем Властелин Арвур завладел миром Джадавина.

Воспоминания Джадавина о прежней жизни остановились на потрясении, которое он испытал от выселения в чуждый мир, совершенно безоружный и не имеющий средств к возвращению: Джадавин стал пустым местом.

Усыновленный кентуккийцем по имени Вольф, потерявший память, Джадавин принял имя Роберта Вольфа. Ему не исполнилось еще и шестидесяти лет, когда он вспомнил, что же произошло до того времени, как он свалился на Кентуккийскую гору. Он перестал обучаться латинскому, греческому и индийскому языкам, чем занимался всю свою жизнь в этом месте и удалился на территорию Феникса Аризоны.

И там, наблюдая небо из только что приобретенного и перестроенного им дома, он предпринял ряд рискованных экспериментов, которые позволили ему пройти через «врата» обратно в тот мир, который он создал и которым он правил в течении десяти тысяч лет.

Источник