Стихотворения про космос классиков
Сергей Есенин
Душа грустит о небесах,
Она нездешних мест жилица,
Люблю, когда на деревах
Огонь зелёный шевелится.
То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звёзды слов
На их листве первоначальной.
Понятен мне земли глагол,
Но не стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.
Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну…
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.
1919
Николай Гумилев
На далёкой звезде Венере
Солнце пламенней и золотистей,
На Венере, ах, на Венере
У деревьев синие листья.
Всюду вольные звонкие воды,
Реки, гейзеры, водопады
Распевают в полдень песнь свободы,
Ночью пламенеют, как лампады.
На Венере, ах, на Венере
Нету слов обидных или властных,
Говорят ангелы на Венере
Языком из одних только гласных.
Если скажут еа и аи,
Это – радостное обещанье,
Уо, ао – о древнем рае
Золотое воспоминанье.
На Венере, ах, на Венере
Нету смерти терпкой и душной,
Если умирают на Венере,
Превращаются в пар воздушный.
И блуждают золотые дымы
В синих, синих вечерних кущах,
Или, как радостные пилигримы,
Навещают ещё живущих.
Июль 1921
Александр Чижевский
К. Э. Циолковскому
Привет тебе, небо,
Привет вам, звёзды-малютки,
От всего сердца
И помышления.
Вечно вы мерцаете в чёрно-синем небе
И маните моё одинокое сердце.
Сколько раз, стоя под вашими лучами,
Сняв шляпу и любуясь вами,
Я говорил земными словами
Вдохновенные речи.
И мне порой казалось,
Что вы понимаете меня
И отвечаете мне своими
Светло-голубыми лучами,
Вы – огромные огненные светила.
О жалкое безумие!
Разве огонь имеет душу?
Нет, нет – не то…
Но там, где в глубоких ущельях
Бесконечности
Приютились планеты,
Может быть, там
Такой же жалкий
И такой же одинокий странник,
Обнажив голову, простирает руки
К нам. К нашему солнечному миру,
И говорит те же вдохновенные,
Те же вечные слова
Изумления, восторга и тайной надежды.
О, мы понимаем друг друга!
Привет тебе, далёкий брат во Вселенной!
Обманы мира нам необходимы:
Мы в них черпаем тайны мирозданья,
Но эти тайны здесь необоримы,
Имея относительность сознанья.
Так, забывая жизни скоротечность,
Постигнем мы, что Время есть Движенье
И, покидая цепкую Конечность, –
Что Бесконечность есть Круговращенье.
1920
Ну, тащися, Сивка
Шара земного.
Айда понемногу!
Я запрёг тебя
Сохой звёздною,
Я стегаю тебя
Плёткой грёзною.
Что пою о всём,
Тем кормлю овсом,
Я сорву кругом траву отчую
И тебя кормлю, ею потчую.
Не затем кормлю –
Седину позорить:
Дедину люблю
И хочу озорить!
Полной чашей торбы
Насыпаю овса,
До всеобщей борьбы
За полёт в небеса.
Я студёной водою
Расскажу, где иду я,
Что великие числа –
Пастухи моей мысли.
Я затем накормил,
Чтоб схватить паруса,
Ведь овёс тебе мил
И приятна роса.
Я затем сорвал сена доброго,
Что прочла душа, по грядущему чтица, –
Что созвездья вот подымается вал,
А гроза налетает, как птица.
Приятель белогривый, – знаешь? –
Чья грива тонет в снежных горах.
На тучах надпись «Наш»,
А это значит: готовлю порох.
Ну, тащися, Сивка, по этому пути
Шара земного, – Сивка Кольцова, кляча Толстого.
Кто меня кличет из Млечного пути?
(А? Вова!
В звёзды стучится!
Друг! Дай пожму твоё благородное копытце!)
1922
Александр Блок Комета
Ты нам грозишь последним часом,
Из синей вечности звезда!
Но наши девы – по атласам
Выводят шёлком миру: да!
Но будят ночь всё тем же гласом –
Стальным и ровным – поезда.
Всю ночь льют свет в твои селенья
Берлин, и Лондон, и Париж,
И мы не знаем удивленья,
Следя твой путь сквозь стёкла крыш,
Бензол приносит исцеленья,
До звёзд разносится матчиш!
Наш мир, раскинув хвост павлиний,
Как ты, исполнен буйством грёз:
Через Симплон, моря, пустыни,
Сквозь алый вихрь небесных роз,
Сквозь ночь, сквозь мглу – стремят отныне
Полёт – стада стальных стрекоз!
Грозись, грозись над головою,
Звезды ужасной красота!
Смолкай сердито за спиною,
Однообразный треск винта!
Но гибель не страшна герою,
Пока безумствует мечта!
1910
Смысл созвездий
Посвящается Г. А. Тихову
Путь был труден, путь был долог,
Мгла легла со всех сторон,
И безмолвен шёл астролог,
Совершая небосклон.
Перед ним на небосклоне
Поднимался Боотес,
Молча к Северной Короне
Змий влезал на свод небес:
Гидра с Чашею Причастной
Хищно по небу ползла…
«Покажи мне, боже властный,
Чем чревата ночи мгла?
Дай мне смысл твоих созвездий!
Что готовишь для людей?
В знак каких твоих возмездий
Небеса полны зверей?
И когда же избавитель,
Твой возлюбленный пророк,
Змиедержец, наш Спаситель,
Снова выйдет на восток?»
Но созвездия молчали,
Не разверзлась ночи тьма,
И была полна печали
Всё сковавшая зима.
Были льдом покрыты реки,
В снег окуталась земля…
Это было в пятом веке,
В поздний вечер февраля…
Пронеслось тысячелетье…
В том краю астроном жил.
«Как люблю на вас смотреть я!» –
Тем же звёздам говорил.
До утра смотрел астроном.
Был в цветах душистый май.
И над бледным небосклоном
Выплыл новый неба край.
Лебедь был в зените мира,
Вниз спускался Геркулес,
В вышине горела Лира,
И сиял весь свод небес.
Но созвездий очертанья
Он на время позабыл,
Видел он лишь звёзд мерцанье
И в восторге говорил:
«В вечных звёздах нет возмездий!
Разъясни же, небо, мне
Тайный смысл своих созвездий!
Что нам светит в вышине?»
А в ответ, вдали, зарею
Загорались небеса,
Раскрывалась над землёю
Утра раннего краса.
Лучезарное светило
Всем послало свой привет
И, ликуя, говорило:
«Смысл созвездий – жизнь и свет!»
1910
Из каждой былинки
В земле и в воде,
Из каждой пылинки
Я слышу везде
Напев сокровенный,
Как сон наяву:
«Я атом Вселенной,
Я вечно живу!»
На каждом светиле,
Таинственно скрыт,
В энергии, силе
Напев тот звучит,
Напев неизменный,
Как сон наяву:
«Я атом Вселенной,
Я вечно живу!»
Из центра сознанья,
В началах начал,
Я в каждом созданье
Напев тот слыхал,
Напев вдохновенный,
Как сон наяву:
«Я атом Вселенной,
Я вечно живу!»
1910
Максимилиан Волошин
В мирах любви неверные кометы
Сквозь горных сфер мерцающий стожар –
Клубы огня, мечущийся пожар,
Вселенских бурь блуждающие светы
Мы вдаль несём… пусть тёмные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар, –
Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,
Плащом ветров и пламени одеты.
Но – странные, – его коснувшись, прочь
Стремим свой бег: от Солнца снова в ночь –
Вдаль, по путям парабол безвозвратных…
Слепой мятеж наш дерзкий путь стремит
В багровой тьме закатов незакатных…
Закрыт нам путь проверенных орбит!
1909
Иван Бунин Ночь
Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного. Вдали
Я вижу ночь: пески среди молчанья
И звёздный свет над сумраком Земли.
Как письмена, мерцают в бездне синей
Плеяды, Вега, Марс и Орион.
Люблю я их теченье над пустыней
И тайный смысл их царственных имён!
Как ныне я, мирьяды глаз следили
Их древний путь. И в глубине веков
Все, для кого они во тьме светили,
Исчезли в ней, как след среди песков.
Их было много, нежных и любивших,
И девушек, и юношей, и жён,
Ночей и звёзд, прозрачно серебривших
Евфрат и Нил, Мемфис и Вавилон!
Вот снова ночь. Над белой сталью Понта
Юпитер озаряет небеса,
И в зеркале воды, до горизонта,
Столпом стеклянным светит полоса…
1901
Огни небес
Огни небес, тот серебристый свет,
Что мы зовём мерцаньем звёзд небесных, –
Порою только неугасший свет
Уже давно померкнувших планет,
Светил давно забытых и безвестных.
Так красота, что мир стремит вперёд,
Есть тоже след былого. Без возврата
Сгорим и мы, свершая в свой черёд
Обычный путь, но долго не умрёт
Жизнь, что горела в нас когда-то.
И много в мире избранных, чей свет,
Теперь ещё незримый для незрящих,
Дойдёт к земле чрез много-много лет…
В безвестном сонме мудрых и творящих.
Кто знает их? Быть может, лишь поэт.
1903-1904
Константин Бальмонт
И там, где пустыня с лазурью слилась,
Звезда ослепительным ликом зажглась.
Испуганно смотрит с немой вышины, –
И вот над пустыней зареяли сны.
Донёсся откуда-то гаснущий звон,
И стал вырастать в вышину небосклон.
И взорам открылось при свете зарниц,
Что в небе есть тайны, но нет в нём границ.
И образ пустыни от взоров исчез,
За небом раздвинулось небо небес.
Что жизнью казалось, что сном пронеслось,
И вечное, вечное счастье зажглось.
1897
Марс
От полюса до полюса Пустыня.
Песчаник красный. Мергель-желтоцвет.
И синий аспид. Зори прошлых лет.
Зелёных царств отцветшая святыня.
Где жизнь была, там грёза смерти ныне.
Горенье охры. Между всех планет
Тот красочный особо виден бред.
Опал. Огонь в опаловой твердыне.
Лишь полюсы ещё способны петь
Песнь бытия нетленными снегами.
Весной истаивая, родниками
На красную они ложатся медь.
И говорят через пространство с нами
Невнятное, играя письменами.
1917
Валерий Брюсов Сын Земли
Я – сын Земли, дитя планеты малой,
Затерянной в пространстве мировом,
Под бременем веков давно усталой,
Мечтающей бесплодно о ином.
Я – сын Земли, где дни и годы – кратки,
Где сладостна зелёная весна,
Где тягостны безумных душ загадки,
Где сны любви баюкает Луна.
От протоплазмы до ихтиозавров,
От дикаря с оружьем из кремня,
До гордых храмов, дремлющих меж лавров,
От первого пророка до меня, –
Мы были узники на шаре скромном,
И сколько раз, в бессчетной смене лет,
Упорный взор Земли в просторе тёмном
Следил с тоской движение планет!
К тем сёстрам нашей населённой суши,
К тем дочерям единого отца
Как много раз взносились наши души,
Мечты поэта, думы мудреца!
И, сын Земли, единый из бессчётных,
Я в бесконечное бросаю стих, –
К тем существам, телесным иль бесплотным,
Что мыслят, что живут в мирах иных.
Не знаю, как мой зов достигнет цели,
Не знаю, кто привет мой донесёт, –
Но, если те любили и скорбели,
Но, если те мечтали в свой черёд
И жадной мыслью погружались в тайны,
Следя лучи, горящие вдали, –
Они поймут мой голос неслучайный,
Мой страстный вздох, домчавшийся с Земли!
Вы, властелины Марса иль Венеры,
Вы, духи света иль, быть может, тьмы, –
Вы, как и я, храните символ веры:
Завет о том, что будем вместе мы!
1913
Афанасий Фет Среди звёзд
Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,
Рабы, как я, мне прирождённых числ,
Но лишь взглянул на огненную книгу,
Не численный я в ней читаю смысл.
В венцах, лучах, алмазах, как калифы,
Излишние средь жалких нужд земных,
Незыблемой мечты иероглифы,
Вы говорите: «Вечность мы, ты миг.
Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной
Ты думы вечной догоняешь тень;
Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный
К тебе просился беззакатный день.
Вот почему, когда дышать так трудно,
Тебе отрадно так поднять чело
С лица земли, где всё темно и скудно,
К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».
1878
Угасшим звёздам
Долго ль впивать мне мерцание ваше,
Синего неба пытливые очи?
Долго ли чуять, что выше и краше
Вас ничего нет во храмине ночи?
Может быть, нет вас под теми огнями:
Давняя вас погасила эпоха, –
Так и по смерти лететь к вам стихами,
К призракам звёзд буду призраком вздоха!
1890
Иван Никитин Небо
С глубокою думой
Гляжу я на небо,
Где в тёмной лазури
Так ярко сверкают
Планет мириады.
Чья мощная сила
Вращает их чудно
В таинственной сфере?
Когда и откуда
Тела их начало
Своё получили?
Какие в составе
Их тел неизвестных
Основою жизни
Положены части?
Какое имеют
Они назначенье
И кто бытия их
Всесильный виновник?
Уж много минуло
Суровых столетий;
Как лёгкие тени,
Исчезли народы,
Но так же, как прежде,
Прекрасна природа,
И нету песчинки,
Нет капли ничтожной,
Не нужной в системе
Всего мирозданья;
В ней всё служит к цели,
Для нас непонятной…
И пусть остаётся
Во мраке глубоком
Великая тайна
Начала творений;
Не ясно я ль вижу
Печать дивной силы
На всём, что доступно
Уму человека
И что существует
Так долго и стройно,
Всегда совершая
Процесс своей жизни
По общему смыслу
Законов природы;
И как мне поверить
Иль даже подумать,
Чтоб случай бессильный
Был первой причиной
Начала, законов
Движенья и жизни
Обширной Вселенной?
Между 1849 и 1953
Фёдор Тютчев
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь – и звучными волнами
Стихия бьёт о берег свой.
То глас её: он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил чёлн;
Прилив растёт и быстро нас уносит
В неизмеримость тёмных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, –
И мы плывём, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
1830
Как сладко дремлет сад темно-зелёный,
Объятый негой ночи голубой,
Сквозь яблони, цветами убелённой,
Как сладко светит месяц золотой.
Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звёздный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…
На мир дневной спустилася завеса;
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный, еженочный гул…
Откуда он, сей гул непостижимый.
Иль смертных дум, освобождённых сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном.
1836
Вильгельм Кюхельбекер Родство со стихиями
Есть что-то знакомое, близкое мне
В пучине воздушной, в небесном огне;
Звезды полуночной таинственный свет
От духа родного несет мне привет.
Огромную слышу ли жалобу бурь,
Когда умирает и день, и лазурь,
Когда завывает и ломится лес, –
Я так бы и ринулся в волны небес.
Донельзя постыли мне тина и прах;
Мне там в золотых погулять бы парах;
Туда призывают и ветер, и гром,
Перун прилетает оттуда послом.
Туман бы распутать мне в длинную нить,
Да плащ бы широкий из сизого свить,
Предаться бы вихрю несытой душой,
Средь туч бы летать под безмолвной луной!
Всё дале и дале и путь бы простёр
Я в бездну, туда, за сапфирный шатёр!
О! как бы нырял в океане светил!
О! как бы себя по вселенной разлил!
1834
Источник