То не хватило бы вселенной
К чему, скажите ради бога,\ Журнальный Марс восстал с одра\ И барабанная тревога\ Гусиных витязей пера? Петр Вяземский 1830 К ЖУРНАЛЬНЫМ БЛАГОПРИЯТЕЛЯМ
Кориолан\ Марс, ты слышишь?\ Авфидий\ Тебя не слышит мужественный бог.\ Ты — нюня, мамин мальчик. Уильям Шекспир. Перевод Осии Сороки КОРИОЛАН
И мы,\ и Марс,\ планеты обе\ слетелись\ \ к бывшей\ 100 пустыне Гоби.\ По флоре,\ эту печку\ обвившей,\ никто\ не узнает\ пустыни бывшей. Владимир Маяковский 1925 ДВА МАЯ
Свиреполикий бог войны разгладил\ Морщинистый свой лоб: уж он не мчится\ На скакунах, закованных в броню,\ Вселяя ужас в души побежденных; Вильям Шекспир. Перевод Михаила Донского КОРОЛЬ РИЧАРД III
Бог военной суеты\ Лучше пусть шалит с Кипридой. \ Ты, богиня красоты,\ Человечество не выдай!\ А вопрос про старый Рейн\ Мы поставим так сначала:\ Мил лафит, хорош рейнвейн.\ Мир во что бы то ни стало! Василий Курочкин 1870 LA PAIX A TOUT PRIX!\FRIEDE UM WAS ES NICHT GELTE!\МИР ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО!\\\ \ 1870
Как будто я свалился с Марса. \ Со мной ни брата, ни отца. \ Я слишком долго начинался. \ Мне страшно скорого конца. Борис Чичибабин. «У Голубой лагуны». Том 3А. Я слишком долго начинался,
Если кончу дни под крылом голубки,\ что вполне реально, раз мясорубки\становятся роскошью малых наций -\ после множества комбинаций\ Марс перемещается ближе к пальмам; Иосиф Бродский
в cуббoту\ мeня пoceтил мaркcиaнeц\ пeрeшeдший в мaркузеaнcтвo\ мы\ ecтecтвeннo\ гoвoрили o вeчнoм\ выcoкoм\ чиcтoм\ o цeннocти чeлoвeчecкoй жизни\ c тoчки зрeнья\ мaркузe и мaркca Сергей Магид Из цикла «Нижe урoвня вoздуxa» 1997-1998
Ходит ко мне по ночам\ Житель далекой планеты\ Красный худой марсианин.\ Ростом не выше стола. Платон Кореневский ОТДЫХ В ДЕРЕВНЕ
И в этот раз, как всегда.\ Забыв о морлоках, об Уэллсе, о природе своей,\ ставшей плотью твоею нехитрой,\ на обед в комбинатах питания обречённой.\ Так и спи, не оглядываясь, свет не тревожа\ времён навсегда утраченных,\ Уина.\ . Дитя выворачивается и на трёх ногах\ Проволочных\ уходит из схемы.\ Уходит совсем,\ марсиане. Владимир Ивлев 1987
… И вот я в зале бизнес-центра.\ Все так богато и бесценно\ на фоне бедных россиян.\ Скорей всего – не помудрела,\ всех тайн глубинных не узрела,\ но с удовольствием смотрела\ кино\ из жизни марсиан. Римма Казакова «Слово\Word» 2006, №50
Был в то утро я, ребята, \ и не сонный и не пьяный. \ Объявление в парадном \ будто нА голову снег: \ «Кто слетать желает в гости \ на неделю к марсианам, \ подавайте заявленья \ управляющему ЖЭК». Леонид Сапожников
Вот и скрылся марсианин под волной, Каждый шаг был провожаем пузырьками. Как под радугой, под пленкой нефтяной Там, на дне, лежит не просто старый камень. Евгений Долматовский 1976 ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ
ПАВЕЛ АНТОКОЛЬСКИЙ Жара
Был жаркий день, как первый день творенья
В осколках жидких солнечных зеркал,
Куда ни глянь, по водяной арене
Пузырился нарзан и зной сверкал.
Нагое солнце, как дикарь оскалясь,
Ныряло и в воде пьянело вдрызг.
Лиловые дельфины кувыркались
В пороховом шипенье жгучих брызг.
И в этом газированном сиянье,
Какую-то тетрадку теребя,
Еще всему чужой, как марсианин,
Я был до ужаса влюблен в тебя.
Тогда мне не хватило бы вселенной,
Пяти материков и всех морей,
Чтоб выразить бесстрашно и смиренно
Свою любовь к единственной моей.
НИКОЛАЙ ТИХОНОВ «Праздничный, веселый, бесноватый…»
Праздничный, веселый, бесноватый
С марсианской жаждою творить,
Вижу я, что небо небогато,
Но про землю стоит говорить.
Даже породниться с нею стоит,
Снова глину замешать огнем,
Каждое желание простое
Осветить неповторимым днем.
Так живу, а если жить устану,
И запросится душа в траву,
И глаза, не видя, в небо взглянут, —
Адвокатов рыжих позову.
Пусть найдут в законах трибуналов
Те параграфы и те года,
Что в земной дороге растоптала
Дней моих разгульная орда.
1919–1921
Весьма устав от повседневности,
за неимением иного
я вышел из черты оседлости
и сразу встретил крепостного.
Не то чтоб сердце было ранено,
или мороз пошёл по коже –
он мне казался марсианином
и я ему, конечно, тоже.
И разойдясь без чувства сильного
по тем краям, где будет туго,
мы больше, вплоть до штурма Зимнего,
уже не видели друг друга. Пётр Межурицкий ЦИКЛ Птицы и звери творят церемонии 2017
Вселенная, День седьмой. В гамаке лучей
совпав с резонансом светил, голубеет шарик.
Корпускулы солнц чужих по Системе шарят,
где он согревает бока, покуда ничей.
Звенит его бубенец, скорлупой обняв
тяжёлый орешек, чей мрак обведён лиловым.
Пыланием чёрной дыры творится основа
морей, континентов, снегов и опять огня.
И лаву вздымает с ней в унисон прилив,
по плоти коры проходит невольный трепет,
а солнечный шторм сплетает магнитные треки,
мешая с эфиром цветные венцы Земли.
Планета моя, приют мириадов душ,
ядро многомерных сфер, карусель событий,
гнездо океанов, голодных страстей, соитий,
мельчайшая спора одной из астральных луж!
От горных седин до испода её глубин,
от блеска духовных стран до свинцовой муки
за каждую пядь или мысль сражаются руки
и мощные воли. Клин вышибает клин.
Ошибки печальны. Покинутый жизнью Марс,
моря под песками… Иголками гравитонов
уже невозможно сшить куски Фаэтона –
кольцо астероидов, сонмы угрюмых масс…
Но юность её, удобренную золой
вулканов и метеоров, злом и любовью,
сейчас охраняет главное из условий –
каскады миров, встающие над Землёй.
Просторную и прохладную колыбель
под сенью Христа дозоры воинов света
от морока лечат, чтобы жила планета,
чтоб шарик её кружился и голубел.
И Братья Его, Сыны одного Отца,
Которым других планет судьбу поручали,
их зори хранят, встающие под лучами
пресветлого Солнца, янтарного бубенца.
Когда-нибудь внятным станет вселенский зов,
звучащий везде, где этот мир обитаем…
Пускай Им поможет молитва твоя простая
из нескольких тихих и благодарных слов. Александр Соболев ЦИКЛ Из тёмного логова мокрых садов. 2017
* * *
Не знаю, что сказать о самых сокровенных
мечтах или местах, в которых не бывал.
Я в жизни не мечтал о ригах и о венах
(и риг вовек не жег, и вены не вскрывал).
Никак не обожал ни Хельсинки, ни Вильнюс,
ни йогурт с фуа гра, ни каберне с дор-блю.
И век не разберусь, чего оттуда вынес
и что там полюбил, что здесь не полюблю.
Мой прадед не служил в «Берлине» кафешенком,
чтоб в кофе понимать, варить и разливать.
Твой тоже большевик, из флотских, Матюшенко.
Он матюгался так, что «вс;» теряли «ять».
Лишь мог бы рассказать про бывшие Бреслау,
Пиллау и Тильзит негромкий мой отец,
но этот разговор про подвиги и славу
нам тоже предстоит закончить, наконец.
Я больше не турист, тщеславием ведомый,
для лондонов и праг, для загребов и ницц.
Уж точно, не песец у нас гуляет дома,
и, точно, полный дзен не свойство заграниц.
Ведь родина все то, чего всегда хватает:
в лесу пять-шесть грибниц, две ямы на реке…
А этот полный дзен, он даже не в Китае —
на Марсе, но туда летают налегке. Александр Кормашов ДЕТИ РА 2021 ЦИКЛ Любая речь — стихи
Средь нужных рощ слыхали соловья?
И топал я, тропу свою вия,
Умеренно о корни спотыкаясь,
И нюхал я от общего жнивья. –
Так что ж теперь, со всеми в гопака лезть?
И дождь кропил по утренней заре.
На жёрдочке сидел в календаре
И я, глядя на дали заливные.
Так всё же есть удобства во дворе?
Или мы зря повытянули выи?
Там и сейчас отнюдь не пустота.
Калитка не особо заперта,
И люди ходят, радостно петляя,
И листьев оземь клацает лапта,
И поезда заходятся от лая.
Но, может быть, и люди те – не те,
У них вдруг нос растет на животе,
И я им вовсе больше не сиамен.
Войду в калитку в личной простоте –
И буду я сторонний марсианин?
Слыхали ль вы над рощей глас ночной? –
Я не слыхал. И больше не родной. МИХАИЛ ЗИВ Из книжки «Песни о Родине» Иерусалимский журнал 2012
Как жука из коробки,
достаю очередное слово
с усиками суффиксов,
рогами приставок,
золотым хитиновым корнем,
перламутровым окончанием.
По всем законам физики
оно не может летать.
И все же взлетает,
оставляя стремительный росчерк,
и гудит, и жужжит, и стрекочет.
От Белева летит до Формозы,
совершая метаморфозы,
во мрак впивается шутихою хвостатой,
царапиной, цикадою, цитатой;
светящиеся петли этих странствий
загадочней каналов марсианских.
И не сгорает, не сгорает, вовсю горя,
как Фет сказал: не жаль того огня…
Все остановится. Все перестанет длиться.
А оно все будет летать, трепетать, светиться… Геннадий Калашников НОВЫЙ БЕРЕГ 2013
* * *
Это возраст, когда начинают здороваться за руку –
позже первых мыслей о девочках, но задолго до первого опыта.
Поначалу неловко и как бы стыдясь. В это время еще
марсианская пыль набивается в горло
по ночам и в особенные дневные минуты.
Потом это тоже проходит – оглядываясь назад,
сравнишь это с последним приземлением шаттла:
тихим ночным величием
прощания для посвященных.
Ты узнаешь только потом, вспоминая и увлекаясь.
Откуда-то – вдруг – привезенное поведение.
Выдуманные любимые цвета.
Взятые с потолка любимые марки напитков.
Роскошь придумывать то, что любишь.
Становление в пристрастии к спискам и результатам.
И это пройдет, было написано на кольце,
которое, говорят, нашли в отложениях мелового периода –
такое называется неуместный артефакт.
Попадет в компанию к винтикам и бороздчатым сферам,
жалким мелочам, забытым в гостиничном номере.
Человек, уставший быть человеком. Сбрасывающий тело, недолго следящий,
как оно падает в расщелину кожурой,
занятно переворачиваясь.
Человек, утекающий с тора Земли.
Сохраняющий память как топливо.
Мелочь, набравшая высоту и величие,
муха, угодившая в самолет.
Рукопожатия отменяются, как говорили люди,
по обыкновению,
не ведавшие, что говорят. Лев Оборин Интерпоэзия 2012 ИЗ ЦИКЛА Пусть будет так
ВИКТОР СОСНОРА (1936-2019) Из кн. «Cтихотворения» 2011
ХРОНИКА 67
1967
Один день одиночества
6
О унеси меня в ненастоящее время,
в несуществующий сад, где собаки и дети,
где вертикальные ветви и где над ветвями вишни,
как огоньки над свечами, теперь трепетали.
О унеси меня в марсианские государства,
где мавзолеи и фейерверки, музыка масок,
где ни души, а в туземных таинственных душах
не доискаться сентенций и сантиментов.
О унеси меня в мир, где нет пользы ни в силе моей, ни в
бессилье,
сделай меня мертвым монгольской смертью случайной или
сумасшедшим,
будь оно проклято, ваше вассальное счастье —
каменных комнат, административного ада.
О унеси меня в море под парус последний,
дай мне сегодня судьбу — молитву морскую:
«ДАЙ МНЕ, О БОЖЕ, УТЕС — РУЛЬ МОЙ БУДЕТ
ПРЕКРАСЕН,
ДАЙ МНЕ, О ГОСПОДИ, БУРЮ, ЧТОБ УСТОЯТЬ!»
ВИКТОР СОСНОРА (1936-2019) Из кн. «Cтихотворения» 2011
ПЬЯНЫЙ АНГЕЛ 1969
«Мой ангел уснул (зачем прилетел?)…»
Мой ангел уснул (зачем прилетел?).
Он спал. Он хорошего только хотел.
Он с крыльями спал и лирой.
А лира была лишней.
Он завтра проснется: «Простор, прояснись!
Небесными мастерами
спускается солнце!»
Солнце… Проснись,
мой ангел, мой марсианин.
Здесь в каменных комнатах (о, улетай!)
с любовью (тяжелая тема!)
лежало у полумужского лица
лицо полуженского тела.
Уснули кварталы (такая тюрьма!).
На улицах лишь пустота или тьма.
И что ни окошко — флюгер.
И фонари — что фрукты.
Своя современность. И не мечтай.
Она — одна — современность.
Проснись, улыбнись и улетай,
и улетай — все время!
*** Восточно – западное
Во мне сшибается восточно-западное —
и нет гармонии, нет равновесия.
Немного — мамино, немного — папино.
И — марсианское по жилам бесится!
Я — осторожная и бесшабашная.
По-детски умная, по-женски глупая.
Я не брезглива но. чистюля страшная!
До боли нежная. до жути грубая.
— Сопливым зайчиком — с Мазаем в лодочке.
— Волчицей рыщущей — в полях забвения.
Пусть так. Но только вот — без пошлой подлости.
Какое.
глупое.
стихотворение.
ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙ (1922-1996) Автоматы
Мне в соседство даны автоматы.
Автоматы красны, как томаты.
Автоматы торгуют водой.
Автоматы – народ молодой.
Ни унынья у них,
ни печали.
Их история в самом начале.
У них первые как бы века,
а дорога еще далека.
Но ночами,
когда не торгуют,
о своем они чем-то толкуют.
Марсианский их странен наряд,
и глаза как-то странно горят.
Там какие-то споры и крики.
Там опасные зреют интриги.
Раздается призыв к мятежу.
И тогда я,
как некий правитель,
в пиджаке из хлопчатой бумаги
под неоновый свет выхожу.
Как тонка моя слабая кожа!
Нет, она на металл не похожа.
А под кожей —
сплетение хрупких
кровеносных сосудов моих.
Эта кожа боится пореза,
и ничтожны проценты железа
в этом теле,
которое весит
только семьдесят пять килограмм.
Но смолкают при мне автоматы.
Автоматы – они трусоваты.
И стоит,
как щенок-попрошайка,
автомат в переулке пустом:
будто сахар ему показали
и за это служить приказали, —
вот и встал он на задние лапы
и старательно машет хвостом.
Ода женским прическам
Зверокудрая эта женщина — зачем тебе,
Звезд быстроглазых, галактикобедрых воитель,
Эклиптикогрудой песни ласкатель —
Эта богиня многогневных волос с неумолимой расческой судьбы.
Я встречаю ее с флорой и фауной самых разных причесок,
В ямах метро, в норах автобусов и трамваев, в долинах и ущельях улиц —
Кто с огненными распущенными волосами первобытными,
Кто с козьим хвостиком, а кто с китовьимфонтаном-хвостом.
Планирующие махаоны каре марсианский глаз мой ласкают,
Фланирующие буйволиные стада кудряшек, львиные прайды кудрей,
Лошадиные табуны стрижек,
Лебединые станы укладок,
А косы, боже мой, что за звери — эти косы!
Аллоха! я им кричу, Аллахум! я им пою, Ом мани! — я их молю…
Этим древнерусским косам, этим африканскимдредам,
Этим средиземноморским локонам-завиткам в бесконечность…
Как будто природа через волосы женщин молит меня —
Бенвенуто, алле, я здесь — целуй меня камнем или бронзой!
Машет волосяной стихией женских головокголоуших и зимой, и летом,
Манит обратно в доисторическую нежность, в лохматые объятия,
в пещеры, в берлоги, в саванны, в пампасы…
Шарики за ролики у меня в голове,
Шарю по этому буйству природы энлэошнымиочами восхищенными,
Цивилизацией воскресшей — то индской, то кхмерской, то древнегреческой —
Целюсь то в одну елену прекрасную, то в другую… АМАРСАНА УЛЗЫТУЕВ НОВЫЙ МИР 2015 ЦИКЛ Унга-зирунга
Источник