Устало солнце мерить путь

В южном небе звезд не счесть,
Но оно совсем, как дома.
И одна мне так знакома,
Словно подает из детства весть
В южном небе звезд не счесть.
И манит простор кругом
В белые снега и горы,
Но афганские просторы
Мне напоминают о другом:

Припев:
О моих товарищах,
Боевых местах, полковых заставах,
Выносных постах.
Топливом пропахшем серпантине,
И о вездесущем командире.
Топливом пропахшем серпантине.
И о вездесущем командире.

Где-то за Салангом дверь,
И шоссе ведет к порогу,
Но как далека дорога
Через годы пекла и потерь,
Где-то за Салангом дверь.
По дорогам звезд не счесть
Салютуя звездам свято,
Не скрывайте слез, ребята.
Это – наша боль и наша честь.

Над заставой звезд полный сад.
Ветерок прян и тих.
Размечтался вовсю солдат
О далеких своих.
Размечтался вовсю солдат
О далеких своих.

В край, что там, на краю земли,
Проскользила звезда.
Миг, и вновь только лунный блин,
Да искрит темнота.
Миг, и вновь только лунный блин,
Да искрит темнота.

Бьются трассеры о темноту,
Догоняя закат.
И тревожно, скажи, на посту,
И тоскливо, солдат?
И тревожно, скажи, на посту,
И такая тоска, солдат.

Ты не дрейфь, не робей, родной.
Ну-ка где автомат.
За сутулой твоей спиной
Звездопад, звездопад.
За сутулой твоей спиной
Грез и снов звездопад.

Повторить 1 куплет.

Я ХОЧУ, ЧТОБ ЗНАЛИ ТАМ…

Устало солнце мерить путь,
Упало солнце за кайму,
Тоскливых гор, стянув края долины.
Я ставлю крест в календаре на долгом, бесконечном дне.
Мой век длинней на сутки стал, а значит, доживу до ста,
Пусть не до ста, но только чтоб быстрей в Россию.

Но разрывается душа, остался лишь какой-то шаг,
Всего лишь шаг ступить до трапа по земле Афгана.
Так дай же, Господи, мне сил поститься с тем, кого любил,
Оставить радость, боль и злость и всё, что пережить пришлось
За сребристым фюзеляжем АНа.

Припев:
Я хочу, чтоб знали там, где ручьи, проталины, где наш дом,
Как со лба испарину грязную стирают рукавом,
Как по небу яркому брызгами от сварки летят грачи,
— Только б не накаркать им с кишлака подарка…
— Стой, молчи.

Чуть освещён аэродром,
Лишь изредка грохочет гром на форсаже взлетающего МиГа.
Прощальных слов ты не шепчи, давай мы просто помолчим.
Я вижу всё в последний раз, но экипаж торопит нас.
Дай, обниму тебя, прощай, амиго.

Повторить предыдущий куплет.

Есть на свете минуты счастья и печали,
Цепкий ветер верхушки тополей качает,
Но деревьев стон, нет, не слышит он.

Припев:
Не хочу я облачком плыть, кочуя,
Ветром нестись холодным,
И от всего свободным быть мне не надо
Чудных лучей заката без теплоты души родной
Рядом со мной.

Есть на свете любовь и разочарованье,
Вдруг в букете увянет лепесток багряный.
В ящике пустом я найду письмо.

Есть на свете минуты встреч и ожиданий
Ярче свечи порою не бывает пламя,
А весенний день сумрачен, как тень,
Но разбудит нервный крик, и в поту проснешься ты,
А в окне родной твой город мирно спит.
И прикрыв глаза рукой, успокойся, дорогой.
Это память Афган нам бередит.
И прикрыв глаза рукой, успокойся, дорогой.
Это память Афган нам бередит.

Моя дорогая не блещет красою
Не гибкостью стана, не русой косою.
Не русой косою, не гибкостью стана,
Чем блещет всегда героиня романа.

Изящное платье мышиного цвета
Она не снимает от лета до лета.
И как мне ни стыдно, от вас я не скрою.
Свою дорогую купаю и мою.
И как мне ни стыдно, от вас я не скрою.

И платье снимаю рукою несмелой
Скорей, чтоб увидеть желанное тело,
Губами прижаться к единственной в мире.
К единственной в мире губами прижаться.
К тебе, дорогая, губами прижаться,
К единственной в мире.
К тебе, дорогая…
Картошка в мундире.

ПРОЩАНИЕ С ДИВИЗИОНОМ.

Не верю, не может быть, это сон,
Но, нет, в руке чемодан.
И передо мной мой дивизион,
Увы, заменщику сдан.
Комком застряли во мне слова,
Присяду и помолчу .
И, стиснув зубы, кивну: «Пора!»
В объятья всех заключу.

Стрелой промчались два года,
Но войне не видно конца.
Не дрейфь, заменщик, мне повезло,
И ты не теряй лица.
Мою тельняшку надень, мой друг,
Афонь червонец возьми.
А я на родину отвезу
Горсть кровью политой земли.

Суровым дням подведя черту,
Мои боевые друзья, вернитесь,
И спирт поднесем ко рту
За то, что забыть нельзя.
Дать дуба духам и прикурить.
Пробор расчесать пижонам.
Прощайте, ребята, и не тужить.
Прощай, мой дивизион.

Последние четыре строки каждого куплета – 2 раза.

Вновь над Баграмом пыльно, зноем сдавило грудь.
Взмокшие наши спины с устали не разогнуть.
Но разбавляют птицы песней пейзаж немой.
Радостной вереницей мчится броня домой.

Припев:
Путник, не зевай, броня танцует на асфальте вальс.
Встреч не ожидай. Прощай, Баграм, Кабул прощай.

Чуть шепелявят скаты, ветер свистеть мастак.
Машут нам вслед ребята на выносных постах,
И подгоняют скалы, и не дают уйти,
Хоть впереди начало, а не конец пути.

Припев:
Путник, не зевай, броня танцует на асфальте вальс.
Встреч не ожидай. Прощай, Шинданд, Герат прощай.

И в поднебесье тают алые лоскуты.
Край этот покидая, жжем за собой мосты.
Там, на родном заречье, ждем вас, конечно, ждем.
Ну, веселей, до встречи, а напоследок споем.

Припев:
Путник, не зевай, броня от радости танцует вальс.
Встреч не ожидай. Прощай, Афган, навек прощай.

Только глянет над Баграмом утро вешнее
И ошпарит жгучим солнечным лучом,
БТР, взревев двумя движками бешено,
Седоков в Джабаль уносит, пыль столбом.
По дороге к перекрестку едем змейкою,
В колею попасть водителю впервой.
Зазевается, и, может, всей семейкою
От фугаса прямо в рай — лети и пой.

Припев:
Ну, водитель зеленый, ты рули уверенней,
Будь всегда настороже.
Не смотри на длинные на дуканы глинные,
На фигурки в парандже.

А дорогая мчит полоскою асфальтовой.
Вместо столбиков заставы и посты.
И дувалы в зоне отдыха базальтовые
Амбразурами чернеют сквозь кусты.
Эх, баграмская дорожка, шутки в строну.
Где мой верный и надежный АКС?
С пулеметом поработаем мы поровну,
Если вдруг душман пойдет наперерез.

Повторить 1 куплет.

Опять тебе нет со мной, так уже было, было прежде.
Год отошел в мир иной, но лишь сильней моя надежда.
Укрылась ночь пледом бисерным от посторонних глаз,
Чтоб совершить таинственный намаз.
Отбил свой звон неуверенно декабрьский хмурый день,
А вы, глаза светло-серые, вы где?

Опять тебя нет со мной, опять мы в этот час не вместе.
Пускай же сказкою ночной тебе приснится моя песня.
В ней липкий снег тает медленно, афганский липкий снег.
И полночь необыкновенная в окне.
Ложатся ввысь трассы веером на призрачную ель,
А вы, глаза, светло-серые, вы где?

Опять тебя нет со мной, иначе быть, увы, не может.
За белой снежной стеной к тебе мой путь уже проложен.
С обочин пыль, нагоняя страх, закрутит злобный смерч,
Лавина может лицемерно подстеречь.
Последний бой может там, в горах… но стоит ли гадать?
Всего на этой трассе можно ожидать.
Примнет песок наш фигурный след в разбитой колее,
А вы, глаза светло-серые, вы где?

Опять тебя нет со мной, так уже было, было прежде.
Год отошел в мир иной, но лишь сильней моя надежда
А липкий снег тает медленно, афганский липкий снег.
И полночь необыкновенная в окне.
Ложатся ввысь трассы веером на призрачную ель,
А вы, глаза, светло-серые, вы где?
Ложатся ввысь трассы веером на призрачную ель,
А вы, глаза светло-серые, вы где?

КОЕ–ЧТО О ГЕПАТИТЕ.

И руки с мылом мыл, и крепкий чай, не воду пил.
Но точно насморк подхватил я, гепатит кляня.
Однажды в летний зной белки блеснули желтизной
Из зеркала, что в комнате висело у меня.
Вокруг ажиотаж, берут меня на абордаж,
Все поголовно предлагают в госпиталь залечь,
А дальше, как во сне, пижама синяя на мне,
И доктор с бородой трубит приветственную речь:
«Ах, золотце, ну здравствуй, вон койка, вон сортир,
Ты разделяй и властвуй, товарищ командир,
Таблеточки с настоем, пожалуйте, до еды,
А со звонком не стоит играться без нужды».

Слипаются уста, билирубин пошел к двумстам,
И вот в реанимацию ведут худую тень.
Катетор прямо в грудь, ни «ой», ни «мама», ни вздохнуть.
На месте ль в градуснике ртуть, ну каждый божий день.
Два шприца на отбой, еда? — да где там на убой.
Мол, диетической едой искоренится вред,
А для сестриц-то что, что капельницей в решето
Мне вены продырявлены, такой, брат, винегрет.

И вот счастливый час – медперсонал от смерти спас,
И в памятное зеркало я с радостью смотрю, но
Хоть прошла болезнь, о ней, о ней осталась песнь,
И с той поры, как вспомню, заикаясь, говорю:
«Ах, золотце, ну здравствуй, вон койка, вон сортир,
Ты разделяй и властвуй, товарищ командир,
Таблеточки с настоем, пожалуйте до еды,
А со звонком не стоит играться без нужды».

Тает сугроб, тает, тает и исчезает.
Солнце наводит порчу на белизну снегов,
Только закатом панцирь мой сугроб одевает.
Горд, но героя не корчит, стар ко всему готов.

Мудр, и на встречу жизни смехом веселым брызнет,
В лужу заманит Саньку и наподдает шлепков,
И голубиной стайке в небо талое свистнет,
Пальцы согнув баранкой двоечников.

Повторить 1 куплет.

Последние две строки каждого куплета – 2 раза.

Ночь над огнистым мостом,
Дочь между тенью и светом,
Мне не спешить быть согретым тобою.
Мир из афганского сна, вдруг
Обернулся Москвою, но
Между нами война стеною.

Припев:
Не отослать тетрадный лист,
Не утолить прошлой мечты.
Над головою южный диск.
Резью в глазах до темноты.

Ночь, эта темная ночь
Так для влюбленных прелестна.
Дочь, наша взрослая дочь
Невеста.
Звон у трамвайных ворот
В нем отлетевшие души.
Слышь, там и наша мечта
Послушай.

Повторить 1 куплет.

Степь росистая, степь ненастная,
Сизодумная плешь земли.
Эх, куда же вы, голенастые,
Несмышленые журавли?

Кто-то женится, кто разводится.
Кому рубль, а кому-то грош.
Где ж ты, светлая богородица,
Не домолишься, не проймешь.

Губы ласкою, сердце льдиночка,
На крутой волне утлый челн.
Отыскать бы ту серединочку,
Да не сыщешь ведь нипочем.

Горе, радость ли – жмет бессонница.
Ночка брачная, томный страх.
Все забудется, все припомнится,
Все с тобой просочится в прах.

Слово доброе всепрощение
Легкой тяжестью пятаков,
Ведь вся жизнь твоя – искупление
И своих и чужих грехов.

Последние две строки каждого куплета – 2 раза.