Уже вечерело солнце перед самым закатом
Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из–за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое кораблями и лодками, колыхаемое ровною широкою зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся по улицам. По воде разносятся звуки какого–то старинного вальса, который играет полковая музыка на бульваре, и звуки выстрелов с бастионов, которые странно вторят им».
Литературный мир сразу оценил Севастопольские рассказы.
«Статья Толстого о Севастополе — чудо! — пишет Тургенев Панаеву 10 июля 1855 г. из Спасского. — Я прослезился, читая ее, кричал: ура! Мне очень лестно желание его посвятить мне свои новый рассказ. Статья Толстого произвела здесь фурор всеобщий…»
При дворе государя Александра II обратили внимание на рассказ «Севастополь в декабре», говорили, что государыня Александра Федоровна прослезилась, читая его, и государь приказал перевести рассказ на французский язык 2.
«Получил письмо и статью от Панаева, — записывает Толстой в дневнике 15 июня, — меня польстило, что ее читали государю».
Толстой в это время был уже в горном местечке Бельбеке, куда он был переведен 19 мая для формирования горного взвода. Что Толстой мог писать военные рассказы, находясь на 4-ом бастионе, — понятно, но как он мог под свист пуль и разрывы гранат переноситься мыслями в мирную жизнь первой своей молодости и писать «Юность» — непостижимо.
«Тот же 4-ый бастион, — записывает он 14 апреля, — на котором мне превосходно. Вчера дописал главу Юности и очень не дурно. Вообще работа Юности уже теперь будет завлекать меня самой прелестью начатой и доведенной почти до половины работой. Хочу нынче написать главу сенокос, начать отделывать Севастополь и начать рассказ солдата о том, как его убило. — Боже! благодарю Тебя за Твое постоянное покровительство мне. Как верно ведешь Ты меня к добру. И каким бы я был ничтожным созданием, ежели бы Ты оставил меня. Не остави меня, Боже! напутствуй мне и не для удовлетворения моих ничтожных стремлений, а для достижения вечной и великой неведомой, но сознаваемой мной цели бытия».
Описания военных событий, психологический анализ солдатских и офицерских типов, их перемешанные черты в этих людях: бесшабашность с чувством долга, трусость с безграничной храбростью — указывают на тонкую наблюдательность, глубокое понимание русского солдата. В рассказах Толстого впервые эта серая солдатская и офицерская масса — chair a canon — оживает и, помимо воли читателя, судьбы этих Иванов, Петров вдруг делаются вам так ценны, что вы начинаете переживать их мучения, радости, жить с ними. Впервые русские солдаты и офицеры с теми же недостатками, с тем же геройством были обрисованы Толстым.
Может быть, товарищи офицеры и не совсем понимали Толстого, может быть, он иногда оскорблял их своей отчужденностью, превосходством, которое они невольно ощущали, но Толстой своим остроумием, живостью, веселием, несомненно вносил живую струю в их серую, безотрадную жизнь и развлекал их.
«Толстой своими рассказами и наскоро набросанными куплетами одушевлял всех и каждого в трудные минуты боевой жизни, — рассказывал бывший товарищ Толстого по Севастополю. — Он был в полном смысле, душой батареи. Толстой с нами, — и мы не видим, как летит время, и нет конца общему веселью… Нет графа, укатил в Симферополь — и все носы повесили. Пропадает день, другой, третий… Наконец, возвращается… ну точь–в–точь блудный сын — мрачный, исхудалый, недовольный собой… Отведет меня в сторону подальше, и начнет покаяние. Все расскажет: как кутил, играл, где проводил дни и ночи, и при этом, верите ли, казнится и мучится, как настоящий преступник… Даже жалко смотреть на него — так убивается… Вот это какой был человек. Одним словом, странный и, говоря правду, не совсем для меня понятный, а с другой стороны, это был редкий товарищ, честнейшая душа, и забыть его решительно невозможно».
Источник
Уже вечерело солнце перед самым закатом
Огонь этот жжет, греет и освещает…
Настоящий поэт сам невольно и с страданьем горит и жжет других.
И в этом все дело.
Уже первые произведения молодого Толстого – повести «Детство» и «Отрочество», кавказские и севастопольские военные рассказы, «Утро помещика» – убедили современников в том, что в русскую литературу пришел новый большой художник. Читатели и критики поверили в это раньше, чем сам Толстой, подписывавший свои первые повести и рассказы «Л.Н.» и «Л.Н.Т.».
Повесть Толстого «Детство» появилась в журнале «Современник» в год смерти Гоголя, а двумя годами позднее там же была напечатана повесть «Отрочество». «…В 10-м № «Современника»,- писал Тургенев одному из знакомых,- Вы найдете повесть Толстого, автора «Детства»,- перед которою все наши попытки кажутся вздором. Вот наконец преемник Гоголя – нисколько на него не похожий, как оно н следовало. Жаль, что цензура многое выкинула».
Опустевший со смертью Гоголя «патриарший престол» отечественной литературы Тургенев без колебаний готов был передать молодому Толстому. «Лев Николаевич,- писал он,- стал во мнении всех в ряду наших лучших писателей – и теперь остается ему написать еще такую же вещь, чтобы занять первое место, которое принадлежит ему по праву – и ждет его».
Первенствующее положение Толстою в русской литературе упрочилось с появлением его великих романов «Война и мир» и «Анна Каренина». Они принесли писателю сначала европейскую, а затем и всемирную известность и славу.
«Львом русской литературы» назвал И. А. Гончаров автора «Войны и мира».
Вслед за великим историческим романом Толстого появился его великий роман о современности. О нем восторженно писал Достоевский: «Анна Каренина» есть совершенство как художественное произведение… с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться». Восхищаясь шестой и седьмой частями романа, Достоевский называл Толстого «богом искусства». В конце статьи об «Анне Карениной», помещенной в «Дневнике писателя» за 1877 год, Достоевский подчеркивал: «…Такие люди, как автор «Анны Карениной»,- суть учителя общества, наши учителя, а мы лишь ученики их».
В заключительных главах романа «Анна Каренина» уже сильно звучат мотивы, которые предвещали крутой перелом во взглядах писателя, определивший направление и содержание его дальнейшего творчества. Духовный перелом этот, происшедший на рубеже 70-х и 80-х годов, сильно напугал и Тургенева и Достоевского. Им, как и многим другим современникам Толстого, казалось тогда, что он навсегда потерян для литературы.
Весной 1880 года Тургенев ездил в Ясную Поляну и от имени юбилейного комитета пригласил Толстого принять участие в торжествах, связанных с открытием памятника Пушкину. Но миссия Тургенева неожиданно для него полностью провалилась: Толстой отказался участвовать в Пушкинском празднике. «Тургенева этот отказ так поразил,- пишет биограф Толстого,- что когда после Пушкинского праздника Ф. М. Достоевский собирался приехать из Москвы к Льву Николаевичу и стал советоваться об этом с Тургеневым, тот изобразил настроение Льва Николаевича в таких красках, что Достоевский испугался и отложил исполнение своей заветной мечты».
Письма Достоевского к жене, отправленные тогда из Москвы, подтверждают это с полной очевидностью. «Сегодня,- писал Федор Михайлович,- Григорович сообщил, что Тургенев, воротившийся от Льва Толстого, болен, а Толстой почти с ума сошел и даже может быть совсем сошел».
Незадолго до кончины Достоевский познакомился с письмами Толстого к его родственнице А. А. Толстой. В них автор «Анны Карениной» объясняя смысл пережитого им духовного переворота. Читая эти письма, Достоевский «хватался за голову и отчаянным голосом повторял: «Не то, не то!»
Тургенев лишь на два с половиной года пережил Достоевского. В предсмертном тургеневском письме к Толстому есть такие строки: «Милый и дорогой Лев Николаевич! Долго Вам не писал, ибо был и есмъ, говоря прямо, на смертном одре… Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником – и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности. Друг мой, великий писатель Русской земли – внемлите моей просьбе!».
О запрещенной в России «Исповеди» Толстого Тургенев отозвался как о «вещи замечательной по искренности, правдивости и силе убеждения», хотя нашел, что ее автор отрицает и жизнь и искусство. Но и в это время Тургенев утверждал: «Толстой едва ли не самый замечательный человек современной России». Тургеневу хотелось верить, что в толстовской «Исповеди» выразился «кризис», какие уже случались с его другом и раньше, и он с ним справится, как справлялся в былые годы. Но этот новый «кризис» привел, как говорил сам Толстой, к перевороту в его миропонимании, к разрыву с дворянским классом, к которому писатель принадлежал по рождению и воспитанию, к переходу на сторону народа.
«Новый» Толстой не был понят и принят критикой. Представители эстетической критики, еще недавно прославлявшие художественный гений автора «Войны и мира» и «Анны Карениной», после появления его «Исповеди» и трактата «Так что же нам делать?» заявили, что Толстой – моралист и проповедник убил Толстого-художника. Представители критики социологической заговорили о раздвоенности взглядов и творчества писателя, о разладе между Толстым-мыслителем и Толстым-художником. Так возникла легенда о «двух Толстых», получившая широкое распространение и в России и на Западе.
В снискавшей на Западе большую популярность книге Эжена Мельхиора де Вогюэ «Русский роман» не только утверждалась мысль о том, что существуют два Толстых – художник и социальный реформатор, но и предлагалось по-разному к ним относиться. В «позднем» Толстом Вогюэ увидел опасного пропагандиста идеи «уничтожения общественного зла посредством коммунизма».
Миф о двух Толстых оказал влияние и на раннюю марксистскую критику. Г. В. Плеханов «делил» Толстого на «гениального художника и крайне слабого мыслителя». Основным противоречием писателя он считал противоречие между художником-жизнелюбцем и моралистом-аскетом. С Толстым-художником, признавался Плеханов, ему радостно, а с Толстым-мыслителем «страшно». По его мнению, Толстой до конца дней чувствовал себя родовитым барином, совершенно равнодушным к судьбе народа.
Дооктябрьская критика – русская и зарубежная – растерялась перед противоречивостью Толстого. И не удивительно! «Лев Толстой,- говорит Горький,- был самым сложным человеком среди всех крупнейших людей XIX столетия».
Лишь гению В. И. Ленина оказалось под силу создать целостную концепцию мировоззрения и творчества Толстого. Она основана на анализе, характеристике и оценке всего наследия писателя – его художественных и теоретико-публицистических произведений. Ленин не отделяет Толстого-художника от Толстого-мыслителя, не противопоставляет и не «сталкивает» их. По верному замечанию Луначарского, ленинская оценка великого писателя «многостороння и диалектична».
Ленин дал глубочайшую характеристику эпохи Толстого, определив ее исторические границы, содержание и направление ее развития. Это была эпоха подготовки народной революции в России. Благодаря гениальному ее освещению Толстым она выступила «как шаг вперед в художественном развитии всего человечества».
В кричащих противоречиях мировоззрения и творчества Толстого В. И. Ленин увидел не капризы его собственной мысли, а отражение реальных противоречий эпохи.
«Поздний» Толстой, которого буржуазная критика игнорировала, хоронила, обличала, ниспровергала, как могла, получил в статьях Ленина высочайшую и вполне заслуженную оценку, как и Толстой, написавший «Анну Каренину» и другие произведения «до переломной» поры его творчества.
Источник
помогите составить предложения
Помогите дополнить текст 2-3 предложениями с деепричастиями, если с деепричастиями не можете то хотя бы без них)
Уже вечереет. солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч покрывающих небо и вдруг багряным светом озарило лиловые тучи зеленоватого море покрытое кораблями и лодками.
В заранее спасибо!
На следующий день это уже не нужно.
Так как данными Вами предложениями заканчивается рассказ Л. Н. Толстого «Севастополь в декабре месяце» (правда, Вам дали 2-е предложение в сильно усеченном виде) , то, чтобы получился связный текст, я вернулась к началу рассказа, существенно, конечно, перестроив предложения, тем более, что ни деепричастных оборотов, ни даже одиночных деепричастий, здесь не оказалось.
Деепричастные обороты выделены. Во 2-м предложении из данных Вами знаки препинания расставлены и исправлена форма слова ЗЕЛЕНОВАТЫЙ: надо ЗЕЛЕНОВАТОЕ, а не зеленовотого.
Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом озарило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое кораблями и лодками.
А через несколько часов вновь появится на светлеющем небе утренняя заря, ОКРАШИВАЯ НЕБОСКЛОН НАД САПУН-ГОРОЮ, и вновь темно-синяя поверхность моря сбросит с себя сумрак ночи, ОЖИДАЯ ПЕРВОГО ЛУЧА, чтобы заиграть веселым блеском. Утренний резкий мороз, ТРЕЩА ПОД НОГАМИ, вновь будет хватать за лицо, и, НАРУШАЯ ТИШИНУ, вновь раздадутся раскатистые выстрелы в Севастополе.
Источник
Уже вечерело солнце перед самым закатом
Помогите пожалуйста. Продолжи текст двумя-тремя предложениями с деепричастиями.
Уже вечереет.Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч_ покрывающих небо и вдруг багряным светом озарило лиловые тучи зеленоватое море покрытое кораблями и лодками.
Мама посмотрела в даль,прижимая меня к груди.Вдруг начался дождь.Поднимавшись в дом,мы увидели алмазную сетку дождя,а сквозь прозрачные капли уже сияло,перемешиваясь лучами,радостное летнее солнце.после дождя,появилась многоцветная радуга висела над морем,яркое солнце блестело на волнах, освещая всю природу.
- Толстый(м.р.)
- Толстая(ж.р)
- Толстое(с.р.)
Изменяется только «толстый»
Когда в воздухе появился запах талого снега, а люди на улицах стали чаще улыбаться, когда моя сестренка впервые в этому году надела свою любимую красную курточку, а наш рыжий кот наконец-то перестал спать целыми днями и привычно устроился на подоконнике, произошло чудо. В саду под яблоней я увидела, как из-под весеннего рассыпчатого снега пробивается маленький белый цветок — подснежник.
Он был похож на тюльпан или нарцисс, только гораздо меньше и нежнее. Тонкие листья напоминали острые стрелы. Наверное, именно благодаря им цветок смог пробиться сквозь препятствия и показаться на свет. Молочно-белый бутон держался на стебельке-проволочке и смотрел вниз, будто немного грустил. Когда солнце светило ярко, наш подснежник доверчиво раскрывал свои белоснежные лепестки, показывая чашечку-сердцевину с зеленоватой каймой. А по вечерам — закрывался, и от этого казался ещё более грустным и беззащитным.
Зачем ты появился здесь среди снега и льда, отважный цветочек? Как же не боишься ты ночных морозов и холодного ветра? Сумеешь ли ты выжить здесь один-одинёшенек?
Но подснежник, конечно же, ничего не отвечал. Лишь слегка дрожала на ветру его изящная поникшая головка. А на следующий день, вернувшись из школы, я обнаружила, что мой цветок уже не один. Снег под яблоней немного стаял, и из-под него показалось ещё несколько нежно-зелёных ростков, увенчанных белыми бутонами. Они пробились сквозь промёрзшую землю и снег, чтобы возвестить нам скорое пришествие солнечных деньков.
Весна ещё не полностью вступила в свои права, а лишь поманила нас издалека, обещая открытые настежь окна, велосипед и классики во дворе. А затем вновь куда-то исчезла, оставив дом и сад посреди снега и слякоти. Но подснежники, стойкие, как оловянные солдатики, продолжали «просыпаться» по утрам и расти. Иногда, в самые холодные дни, они покрывались изморозью и льдом, но вновь оттаивали и продолжали радовать нас своей скромной красотой. Эти маленькие мужественные цветочки словно говорили нам: «Потерпите, до весны осталось совсем чуть-чуть».
И действительно, тепло не заставило себя долго ждать. Снег растаял, а подснежники завяли и скрылись среди свежей травы. На смену им пришли яркие солнышки мать-и-мачехи, а затем и одуванчики. Но я долго вспоминала тот первый весенний цветочек, который открыл для меня очарование родной природы, пробуждающейся после долгого зимнего сна.
Источник