Марина Цветаева — Мальчиком, бегущим резво я предстала Вам: Стих
Мальчиком, бегущим резво,
Я предстала Вам.
Вы посмеивались трезво
Злым моим словам:
«Шалость — жизнь мне, имя — шалость!
Смейся, кто не глуп!»
И не видели усталость
Побледневших губ.
Вас притягивали луны
Двух огромных глаз.
— Слишком розовой и юной
Я была для Вас!
Тающая легче снега,
Я была — как сталь.
Мячик, прыгнувший с разбега
Прямо на рояль,
Скрип песка под зубом или
Стали по стеклу…
— Только Вы не уловили
Грозную стрелу
Легких слов моих и нежность
Гнева напоказ…
Каменную безнадежность
Всех моих проказ!
- Следующий стих → Марина Цветаева — Как правая и левая рука
- Предыдущий стих → Марина Цветаева — Ты мне чужой и не чужой
Читать похожие стихи:
Отзывы к стихотворению:
Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта
Все анализы стихотворений, краткие содержания, публикации в литературном блоге, короткие биографии, обзоры творчества на страницах поэтов, сборники защищены авторским правом. При копировании авторских материалов ссылка на источник обязательна! Копировать материалы на аналогичные интернет-библиотеки стихотворений — запрещено. Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).
Источник
Любовные стихи Марины Цветаевой.
Марина Цветаева — удивительная женщина удивительной судьбы. Марина Цветаева является классическим «художником» — творцом, непризнанным и нищим при жизни гением, которую вся страна начала обожать лишь после её смерти — самоубийства. Марина Цветаева выросла в интеллигентной семье, свободно владела несколькими иностранными языками, рано потеряла мама, рано вышла замуж и родила ребенка, очень любила мужчин — она любила и умела любить, её часто называли «Казановой в юбке», т.к. у неё было очень много любовников при живом и ревнивом, но любящем её муже.
С началом Первой Мировой Войны и социалистической революцией в жизни Марины Цветаевой наступила не то, чтобы черная полоса в жизни, — её жизнь погрузилась в непроглядную тьму эмигрантской безысходности, нищенского существования — муж был болен, её второй ребенок умер от голода, семья существовала на мизерные доходы от переводов Цветаевой и швейных работ её маленькой дочери. По возвращении в СССР мужа Цветаевой расстреляли в застенках, но Марина Цветаева так об этом и не узнала, хотя и догадывалась о возможности такой смерти. Её дочь Ариадну также арестовали.
Жить было просто не на что. А тут еще началась Вторая Мировая война, работы не было никакой — Марину Цветаеву — выдающуюся женщину-поэта, одаренную творческую личность, стихами и песнями которой восторгался весь СССР, не брали даже на должность посудомойки в Литбюро! От отчаяния, от непрерывной череды унижений, лишений и поражений Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством 31 августа 1941 года, попросив у своего сына Георгия прощения за этот свой шаг.
Несмотря на ужасную, трагическую судьбу, стихи Марины Цветаевой полный любви и жизни, веры в Бога и в лучшее. До сих пор стихи о любви Марины Цветаевой считаются самыми оригинальными, прикольными и необычными любовными стихами — она была удивительно изобретательным и нестандартным поэтом и прозаиком. Кому-то больше нравятся красивые стихи о любви Анны Ахматовой, но лично мне они кажутся уж слишком безнадежными, безысходными, беспросветными какими-то. А любовные стихи Марины Цветаевой, конечно, тоже трудно назвать уж слишком веселыми и оптимистическими, но они грустны как-то по-светлому — её стихи читаются легко и без надрыва.
Стихи о любви. Самые красивые, оригинальные, прикольные и самые лучшие любовные стихи Марины Цветаевой.
Мне нравится, что вы больны не мной
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной,
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе.
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня, не зная сами!
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами.
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами!
Этот любовный стих — классика любовной лирики. Слова этого прекрасного и трогательного стихотворения о любви положены на грустную, лирическую песню, которую знают все, ибо каждый новый год все жители бывшего Советского Союза смотрят замысловатую историю любви, которая начинается с того, что наши мужчины пошли в баню. «Мне нравится, что вы больны не мной, мне нравится, что я больна не Вами. «
Мы с Вами разные, как суша и вода.
Мы с Вами разные,
Как суша и вода,
Мы с Вами разные,
Как лучик с тенью.
Вас уверяю — это не беда,
А лучшее приобретенье.
Мы с Вами разные,
Какая благодать!
Прекрасно дополняем
Мы друг друга.
Что одинаковость нам может дать?
Лишь ощущенье замкнутого круга.
Отличные стихи Марины Цветаевой про разную сущность женщины и мужчины. Сравнение Женщины и Мужчины как Суши и Воды — разве может быть что-то еще более прекрасное, разве существует более удачное сравнение, метафора? Гений, на то и гений, чтобы замечать то, что скрыто от глаз обычных людей.
Легкомыслие
Легкомыслие! — Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
И мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца,
С кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем.
Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Красивый женский стих про переменчивую женскую сущность. «Шоколадом лечить печаль» — это так актуально и в наши дни, сто лет спустя написания этих лирических стихов о женщине и её сути.
НОВОЛУНЬЕ
Новый месяц встал над лугом,
Над росистою межой.
Милый, дальний и чужой,
Приходи, ты будешь другом.
Днем — скрываю, днем — молчу.
Месяц в небе,— нету мочи!
В эти месячные ночи
Рвусь к любимому плечу.
Не спрошу себя: «Кто ж он?»
Все расскажут — твои губы!
Только днем объятья грубы,
Только днем порыв смешон.
Днем, томима гордым бесом,
Лгу с улыбкой на устах.
Ночью ж. Милый, дальний. Ах!
Лунный серп уже над лесом!
Замечательные, красивые любовные стихи про нежную первую или вторую любовь. Кто любил, тот поймет, что «Всё расскажут — твои губы!», тот вспомнит, как бежал и стремился на свои первые любовные свиданья.
В ПАРИЖЕ
Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.
Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.
Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара — все придут во сне!
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
Грустный и красивый стих про одиночество эмигранта в далеком и холодном, чужом Париже. Кто был любим и любил, кружился в водовороте любовной страсти, а потом был выброшен за борт любовной лодки, тот понимает, о чем эти красивые и грустные стихи.
Мировое
Мировое началось во мгле кочевье:
Это бродят по ночной земле — деревья,
Это бродят золотым вином — гроздья,
Это странствуют из дома в дом — звезды,
Это реки начинают путь — вспять!
И мне хочется к тебе на грудь — спать.
К утешениям друга-рояля
Ты ушла от излюбленных книг.
Чей-то шепот в напевах возник,
Беспокоя тебя и печаля.
Те же синие летние дни,
Те же в небе и звезды и тучки.
Ты сомкнула усталые ручки,
И лицо твое, Нина, в тени.
Словно просьбы застенчивой ради,
Повторился последний аккорд.
Чей-то образ из сердца не стерт.
Всё как прежде: портреты, тетради,
Грустных ландышей в вазе цветы,
Там мирок на диване кошачий.
В тихих комнатках маленькой дачи
Всё как прежде. Как прежде и ты.
Детский взор твой, что грустно тревожит,
Я из сердца, о нет, не сотру.
Я любила тебя как сестру
И нежнее, и глубже, быть может!
Как сестру, а теперь вдалеке,
Как царевну из грез Андерсена.
Здесь, в Париже, где катится Сена,
Я с тобою, как там, на Оке.
Пусть меж нами молчанья равнина
И запутанность сложных узлов.
Есть напевы, напевы без слов,
О любимая, дальняя Нина!
Говорят, что Марине Цветаевой не была чужда лесбийская любовь. Говорят, что она на целых два года бросила мужа ради своей любви к женщине — одной переводчице и поэтессе. И если все эти досужие разговоры — правда, то этот нежный и красивый стих, посвященный Нине, — лучшее и самое оригинальное тому подтверждение.
ПЛЕННИЦА
Она покоится на вышитых подушках,
Слегка взволнована мигающим лучом.
О чем загрезила? Задумалась о чем?
О новых платьях ли? О новых ли игрушках?
Шалунья-пленница томилась целый день
В покоях сумрачных тюрьмы Эскуриала.
От гнета пышного, от строгого хорала
Уводит в рай ее ночная тень.
Не лгали в книгах бледные виньеты:
Приоткрывается тяжелый балдахин,
И слышен смех звенящий мандолин,
И о любви вздыхают кастаньеты.
Склонив колено, ждет кудрявый паж
Ее, наследницы, чарующей улыбки.
Аллеи сумрачны, в бассейнах плещут рыбки
И ждет серебряный, тяжелый экипаж.
Но. грезы всё! Настанет миг расплаты;
От злой слезы ресницы дрогнет шелк,
И уж с утра про королевский долг
Начнут твердить суровые аббаты.
Небанальное стихотворение о любви, роскоши и неизбежной расплате за грехи молодости и легкомысленной любви. Красиво, очаровательно, воздушно и оригинально. Марина Цветаева — неповторимая поэтесса.
Мальчиком, бегущим резво.
Мальчиком, бегущим резво,
Я предстала Вам.
Вы посмеивались трезво
Злым моим словам:
«Шалость — жизнь мне, имя — шалость!
Смейся, кто не глуп!»
И не видели усталость
Побледневших губ.
Вас притягивали луны
Двух огромных глаз.
— Слишком розовой и юной
Я была для Вас!
Тающая легче снега,
Я была — как сталь.
Мячик, прыгнувший с разбега
Прямо на рояль,
Скрип песка под зубом или
Стали по стеклу.
— Только Вы не уловили
Грозную стрелу
Легких слов моих и нежность
Гнева напоказ.
Каменную безнадежность
Всех моих проказ!
Легкое и доброе стихотворение про юношескую дерзость, задор и, возможно, первое любовное волнение — первую влюбленность, детскую страсть.
Быть нежной, бешеной и шумной
Быть нежной, бешеной и шумной,
— Так жаждать жить!
Очаровательной и умной,
Прелестной быть!
Нежнее всех, кто есть и были,
Не знать вины.
— О возмущенье, что в могиле
Мы все равны!
Стать тем, что никому не мило,
— О, стать как лед!
Не зная ни того, что было,
Ни что придет,
Забыть, как сердце раскололось
И вновь срослось,
Забыть свои слова и голос,
И блеск волос.
Браслет из бирюзы старинной
На стебельке,
На этой узкой, этой длинной
Моей руке.
Как зарисовывая тучку
Издалека,
За перламутровую ручку
Бралась рука,
Как перепрыгивали ноги
Через плетень,
Забыть, как рядом по дороге
Бежала тень.
Забыть, как пламенно в лазури,
Как дни тихи.
— Все шалости свои, все бури
И все стихи!
Мое свершившееся чудо
Разгонит смех.
Я, вечно-розовая, буду
Бледнее всех.
И не раскроются — так надо
— О, пожалей!
Ни для заката, ни для взгляда,
Ни для полей.
Мои опущенные веки.
— Ни для цветка!
Моя земля, прости навеки,
На все века.
И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.
Отличные, красивейшие стихи для девочек и юных девушек. Для тех, кто любит розовый цвет и нежность, этот стих должен стать гимном. Доброе и звонкое, юное и задорное, прикольное и легкое стихотворение, которое легко читать, как бы вдыхая в себя прелесть его юности.
Собирая любимых в путь.
Собирая любимых в путь,
Я им песни пою на память —
Чтобы приняли как-нибудь,
Что когда-то дарили сами.
Зеленеющею тропой
Довожу их до перекрестка.
Ты без устали, ветер, пой,
Ты, дорога, не будь им жесткой!
Туча сизая, слез не лей,
Как на праздник они обуты!
Ущеми себе жало, змей,
Кинь, разбойничек, нож свой лютый.
Ты, прохожая красота,
Будь веселою им невестой.
Потруди за меня уста,—
Наградит тебя Царь Небесный!
Разгорайтесь, костры, в лесах,
Разгоняйте зверей берложьих.
Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!
Попытка Ревности: Как живется вам с другою?!
Как живется Вам с другою,
Проще ведь? Удар весла!
Линией береговою
Скоро ль память отошла?
Обо мне, плавучем острове
(По небу — не по водам)!
Души, души! Быть вам сестрами,
Не любовницами — Вам!
Как живется Вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед)?
Как живется Вам — хлопочется?
Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
«Судорог да перебоев —
Хватит! Дом себе найму».
Как живется Вам с любою —
Избранному моему!?
Свойственнее и сьедобнее —
Снедь? Приестся — не пеняй.
Как живется Вам с подобием —
Вам, поправшему Синай!
Как живется Вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живется Вам — здоровится?
Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Как живется Вам с товаром
Рыночным? Оброк — крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой?
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог — и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной:
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется Вам с земною
Женщиною, без шестых
Чувств?! Ну, за голову: счастливы?!
Нет? В провале без глубин:
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
Я с вызовом ношу его кольцо!
Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге.
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны!
Под крыльями раскинутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
— Всем вам, кто жил и умирал без страху!
Такие — в роковые времена
Слагают стансы — и идут на плаху.
Марина
Кто создан из камня, кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти,
Тем гроб и надгробные плиты.
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти?
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена,
Высокая пена морская!
Стихи о любви. Самые красивые, оригинальные, прикольные и самые лучшие любовные стихи Марины Цветаевой.
Писала я на аспидной доске
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду, и кольцом на стеклах.
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, — чтоб всем было известно!
Что ты любим! любим! любим! любим!
Расписывалась — радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала имя.
Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты — уцелеешь на скрижалях.
ДЕКАБРЬ И ЯНВАРЬ
В декабре на заре было счастье,
Длилось — миг.
Настоящее, первое счастье
Не из книг!
В январе на заре было горе,
Длилось — час.
Настоящее, горькое горе
Горечь!
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус —
Окончательнее пасть.
Я от горечи — целую
Всех, кто молод и хорош.
Ты от горечи — другую
Ночью за руку ведешь.
С хлебом ем, с водой глотаю
Горечь-горе, горечь-грусть.
Есть одна трава такая
На лугах твоих, о Русь.
Полнолунье
Полнолунье, и мех медвежий,
И бубенчиков легкий пляс.
Легкомысленнейший час!— Мне же
Глубочайший час.
Умудрил меня встречный ветер,
Снег умилостивил мне взгляд,
На пригорке монастырь светел
И от снега — свят.
Вы снежинки с груди собольей
Мне сцеловываете, друг,
Я на дерево гляжу,— в поле
И на лунный круг.
За широкой спиной ямщицкой
Две не встретятся головы.
Начинает мне Господь — сниться,
Отоснились — Вы.
В черном небе слова начертаны
В черном небе слова начертаны —
И ослепли глаза прекрасные.
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте — пишущий, в поте — пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий,
Дуновение вдохновения!
Святая ль ты, иль нет тебя грешнее
Святая ль ты, иль нет тебя грешнее,
Вступаешь в жизнь, иль путь твой позади,
О, лишь люби, люби его нежнее!
Как мальчика, баюкай на груди,
Не забывай, что ласки сон нужнее,
И вдруг от сна объятьем не буди.
Будь вечно с ним: пусть верности научат
Тебя печаль его и нежный взор.
Будь вечно с ним: его сомненья мучат,
Коснись его движением сестер.
Но, если сны безгрешностью наскучат,
Сумей зажечь чудовищный костер!
Ни с кем кивком не обменяйся смело,
В себе тоску о прошлом усыпи.
Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!
ПРИМЕТЫ
Точно гору несла в подоле —
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.
Точно поле во мне разъяли
Для любой грозы.
Я любовь узнаю по дали
Всех и вся вблизи.
Точно нору во мне прорыли
До основ, где смоль.
Я любовь узнаю по жиле,
Всего тела вдоль
Cтонущей. Сквозняком как гривой
Овеваясь, гунн:
Я любовь узнаю по срыву
Самых верных струн
Горловых,- горловых ущелий
Ржавь, живая соль.
Я любовь узнаю по щели,
Нет! по трели
Всего тела вдоль!
Стихи о любви и о жизни. Самые красивые, оригинальные, прикольные и самые лучшие любовные стихи Марины Цветаевой.
Ночи без любимого
Ночи без любимого — и ночи
С нелюбимым, и большие звезды
Над горячей головой, и руки,
Простирающиеся к Тому —
Кто от века не был — и не будет,
Кто не может быть — и должен быть.
И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз.
Знаю всё, что было, всё, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.
Любовный голод
Нет! Еще любовный голод
Не раздвинул этих уст.
Нежен — оттого что молод,
Нежен — оттого что пуст.
Но увы! На этот детский
Рот — Шираза лепестки!
Все людское людоедство
Точит зверские клыки.
ЗА КНИГАМИ
«Мама, милая, не мучь же!
Мы поедем или нет?»
Я большая, мне семь лет,
Я упряма, — это лучше.
Удивительно упряма:
Скажут нет, а будет да.
Не поддамся никогда,
Это ясно знает мама.
«Поиграй, возьмись за дело,
Домик строй». — «А где картон?»
«Что за тон?» — «Совсем не тон!
Просто жить мне надоело!
Надоело. жить. на свете,
Все большие — палачи,
Давид Копперфильд». — «Молчи!
Няня, шубу! Что за дети!»
Прямо в рот летят снежинки.
Огонечки фонарей.
«Ну, извозчик, поскорей!
Будут, мамочка, картинки?»
Сколько книг! Какая давка!
Сколько книг! Я все прочту!
В сердце радость, а во рту
Вкус соленого прилавка.
Замечательные, красивые и свежие стихи про детство, про маму, книги, дорогие воспоминания. Мама Марины Цветаевой умерла, когда той было всего 14 лет, после нескольких лет изматывающей чахоточной болезни.
Откуда такая нежность?
Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала — темней твоих.
Всходили и гасли звезды
Откуда такая нежность?
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие песни
Я слушала ночью темной
Откуда такая нежность?
На самой груди певца.
Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?
О. Э. Мандельштаму
Разлетелось в серебряные дребезги
Зеркало, и в нем — взгляд.
Лебеди мои, лебеди
Сегодня домой летят!
Из облачной выси выпало
Мне прямо на грудь — перо.
Я сегодня во сне рассыпала
Мелкое серебро.
Серебряный клич — звонок.
Серебряно мне — петь!
Мой выкормыш! Лебеденок!
Хорошо ли тебе лететь?
Пойду и не скажусь
Ни матери, ни сродникам.
Пойду и встану в церкви,
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
Цветок к груди приколот
Цветок к груди приколот,
Кто приколол — не помню.
Ненасытим мой голод
На грусть, на страсть, на смерть.
Виолончелью, скрипом
Дверей и звоном рюмок,
И лязгом шпор, и криком
Вечерних поездов,
Выстрелом на охоте
И бубенцами троек —
Зовете вы, зовете
Нелюбленные мной!
Но есть еще услада:
Я жду того, кто первый
Поймет меня, как надо —
И выстрелит в упор.
Светло-серебряная цвель
Светло-серебряная цвель
Над зарослями и бассейнами.
И занавес дохнёт — и в щель
Колеблющийся и рассеянный
Свет. Падающая вода
Чадры. (Не прикажу — не двинешься!)
Так пэри к спящим иногда
Прокрадываются в любимицы.
Ибо не ведающим лет
— Спи!— головокруженье нравится.
Не вычитав моих примет,
Спи, нежное мое неравенство!
Спи.— Вымыслом останусь, лба
Разглаживающим неровности.
Так Музы к смертным иногда
Напрашиваются в любовницы.
Уж сколько их упало в эту бездну
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе.
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру.
— Послушайте! Еще меня любите
За то, что я умру.
Ты гордец и враль
Ты запрокидываешь голову
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!
Преследуемы оборванцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
И по каким терновалежиям
Лавровая твоя верста. —
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол уже мечту.
В тебе божественного мальчика,—
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей.
Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти.
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!
Ты, меня любивший фальшью
Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. — Десницы взмах!
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Ночного гостя не застанешь.
Ночного гостя не застанешь.
Спи и проспи навек
В испытаннейшем из пристанищ
Сей невозможный свет.
Но если — не сочти, что дразнит
Слух!— любящая — чуть
Отклонится, но если навзрыд
Ночь и кифарой — грудь.
То мой любовник лавролобый
Поворотил коней
С ристалища. То ревность Бога
К любимице своей.
Вот опять окно
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может, пьют вино,
Может, так сидят.
Или просто – рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – две свечи.
Но и нет уму
Моему покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Мне полюбить Вас не довелось
Мне полюбить Вас не довелось,
А может быть — и не доведется!
Напрасен водоворот волос
Над темным профилем инородца,
И раздувающий ноздри нос,
И закурчавленные реснички,
И — вероломные по привычке
Глаза разбойника и калмычки.
И шаг, замедленный у зеркал,
И смех, пронзительнее занозы,
И этот хищнический оскал
При виде золота или розы,
И разлетающийся бокал,
И упирающаяся в талью
Рука, играющая со сталью,
Рука, крестящаяся под шалью.
Так, — от безделья и для игры —
Мой стих меня с головою выдал!
Но Вы красавица и добры:
Как позолоченный древний идол
Вы принимаете все дары!
И все, что голубем Вам воркую —
Напрасно — тщетно — вотще и всуе,
Как все признанья и поцелуи!
Заповедей не блюла
Заповедей не блюла, не ходила к причастью.
Видно, пока надо мной не пропоют литию,
Буду грешить — как грешу — как грешила: со страстью!
Господом данными мне чувствами — всеми пятью!
Други! Сообщники! Вы, чьи наущенья — жгучи!
Вы, сопреступники! — Вы, нежные учителя!
Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи,-
Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!
Только закрою горячие веки
Только закрою горячие веки
Райские розы, райские реки.
Где-то далече,
Как в забытьи,
Нежные речи
Райской змеи.
И узнаю,
Грустная Ева,
Царское древо
В круглом раю.
Под лаской плюшевого пледа.
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? Чья победа?
Кто побежден?
Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Цыганская страсть разлуки.
Цыганская страсть разлуки!
Чуть встретишь — уж рвешься прочь.
Я лоб уронила в руки
И думаю, глядя в ночь:
Никто, в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть —
Как сами себе верны.
Мы с тобою лишь два отголоска
Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.
Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слез тяжело.
Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,
Только тайны утраченной жаль!
От тебя, утомленный анатом,
Я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
Мне порою до слез тяжело.
На солнце, на ветер, на вольный простор!
На солнце, на ветер, на вольный простор
Любовь уносите свою!
Чтоб только не видел ваш радостный взор
Во всяком прохожем судью.
Бегите на волю, в долины, в поля,
На травке танцуйте легко!
И пейте, как резвые дети шаля,
Из кружек больших молоко.
О, ты, что впервые смущенно влюблен,
Доверься превратностям грез!
Беги с ней на волю, под ветлы, под клен,
Под юную зелень берез;
Пасите на розовых склонах стада,
Внимайте журчанию струй;
И друга, шалунья, ты здесь без стыда
В красивые губы целуй!
Кто юному счастью прошепчет укор?
Кто скажет: «Пора!» забытью?
На солнце, на ветер, на вольный простор
Любовь уносите свою!
Мандельштаму
Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих верст.
Я знаю, наш дар — неравен,
Мой голос впервые — тих.
Что вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!
На страшный полет крещу Вас:
Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь,
Юный ли взгляд мой тяжел?
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.
В РАЮ
Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.
Где сонмы ангелов летают стройно,
Где арфы, лилии и детский хор,
Где всё покой, я буду беспокойно
Ловить твой взор.
Виденья райские с усмешкой провожая,
Одна в кругу невинно-строгих дев,
Я буду петь, земная и чужая,
Земной напев!
Воспоминанье слишком давит плечи,
Настанет миг, я слез не утаю.
Ни здесь, ни там,- нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю!
Ты мне чужой
Ты мне чужой и не чужой,
Родной и не родной,
Мой и не мой! Идя к тебе
Домой — я «в гости» не скажу,
И не скажу «домой».
Любовь — как огненная пещь:
А все ж и кольцо — большая вещь,
А все ж и алтарь — великий свет.
Бог — не благословил!
Не любила, но плакала.
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже: Ни причин, ни улик.
Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы — ты и я — принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность — других.
Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.
В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме.
(В нашем доме, весною. ) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной — любви.
Не поцеловали — приложились
Не поцеловали — приложились.
Не проговорили — продохнули.
Может быть — Вы на земле не жили,
Может быть — висел лишь плащ на стуле.
Может быть — давно под камнем плоским
Успокоился Ваш нежный возраст.
Я себя почувствовала воском:
Маленькой покойницею в розах.
Руку на сердце кладу — не бьется.
Так легко без счастья, без страданья!
Так прошло — что у людей зовется
На миру — любовное свиданье.
Я с вызовом ношу его кольцо!
Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге.
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны!
Под крыльями раскинутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
— Всем вам, кто жил и умирал без страху!
Такие — в роковые времена
Слагают стансы — и идут на плаху.
И не спасут ни стансы, ни созвездья.
И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется — возмездье
За то, что каждый раз,
Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звезд только, а не глаз.
Что самодержцем вас признав на веру,—
Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без вас мне не был пуст!
Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных —
Рифм только, а не уст.
Возмездие за то, что злейшим судьям
Была — как снег, что здесь, под левой грудью
Вечный апофеоз!
Что с глазу на глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своем высоком
Зорь только, а не роз!
После бессонной ночи
После бессонной ночи слабеет тело,
Милым становится и не своим,— ничьим,
В медленных жилах еще занывают стрелы,
И улыбаешься людям, как серафим.
После бессонной ночи слабеют руки,
И глубоко равнодушен и враг и друг.
Целая радуга в каждом случайном звуке,
И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.
Нежно светлеют губы, и тень золоче
Возле запавших глаз. Это ночь зажгла
Этот светлейший лик,— и от темной ночи
Только одно темнеет у нас — глаза.
В синее небо
В синее небо ширя глаза —
Как восклицаешь: Будет гроза!
На проходимца вскинувши бровь —
Как восклицаешь: Будет любовь!
Сквозь равнодушья серые мхи —
Так восклицаю: Будут стихи!
Любовь — старей меня!
— Пора! для этого огня —
Стара!
— Любовь — старей меня!
— Пятидесяти январей
Гора!
— Любовь — еще старей:
Стара, как хвощ, стара, как змей,
Старей ливонских янтарей,
Всех привиденских кораблей
Старей! — камней, старей — морей.
Но боль, которая в груди,
Старей любви, старей любви.
ИЗ СКАЗКИ — В СКАЗКУ
Все твое: тоска по чуду,
Вся тоска апрельских дней,
Все, что так тянулось к небу,
Но разумности не требуй.
Я до смерти буду
Девочкой, хотя твоей.
Милый, в этот вечер зимний
Будь, как маленький, со мной.
Удивляться не мешай мне,
Будь, как мальчик, в страшной тайне
И остаться помоги мне
Девочкой, хотя женой.
И скажешь ты
И скажешь ты:
Не та ль,
Не ты,
Что сквозь персты:
Листы, цветы —
В пески.
Из устных
Вер — индус,
Что нашу грусть —
В листы,
И груз — в цветы
Всего за только всхруст
Руки
В руке:
Игру.
Индус, а может Златоуст
Вер — без навек,
И без корней
Верб,
И навек — без дней.
(Бедней
Тебя!)
И вот
Об ней,
Об ней одной.
ТОЛЬКО ДЕВОЧКА
Я только девочка. Мой долг До брачного венца Не забывать, что всюду — волк И помнить: я — овца.
Мечтать о замке золотом, Качать, кружить, трясти Сначала куклу, а потом Не куклу, а почти.
В моей руке не быть мечу, Не зазвенеть струне. Я только девочка,- молчу. Ах, если бы и мне
Взглянув на звезды знать, что там И мне звезда зажглась И улыбаться всем глазам, Не опуская глаз!
Люблю — но мука еще жива.
Люблю — но мука еще жива.
Найди баюкающие слова:
Дождливые, — расточившие все
Сам выдумай, чтобы в их листве
Дождь слышался: то не цеп о сноп:
Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,
На гроб стекал, чтобы лоб — светал,
Озноб — стихал, чтобы кто-то спал
И спал.
Сквозь скважины, говорят,
Вода просачивается. В ряд
Лежат, не жалуются, а ждут
Незнаемого. (Меня — сожгут).
Баюкай же — но прошу, будь друг:
Не буквами, а каютой рук:
КНИГИ В КРАСНОМ ПЕРЕПЛЕТЕ
Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном пререплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тот час же к вам, бывало,
— Уж поздно! Мама, десять строк.
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки.
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет, в воздухе свежо.
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры.
Кладбище. Вещий крик совы.
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген, живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком — корона.
Вдруг — нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы.
— О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!
Плоти — плоть, духу — дух
Плоти — плоть, духу — дух,
Плоти — хлеб, духу — весть,
Плоти — червь, духу — вздох,
Семь венцов, семь небес.
Плачь же, плоть! — Завтра прах!
Дух, не плачь! — Славься, дух!
Нынче — раб, завтра — царь
Всем семи — небесам.
В старом вальсе штраусовском впервые
Мы услышали твой тихий зов,
С той поры нам чужды все живые
И отраден беглый бой часов.
Мы, как ты, приветствуем закаты,
Упиваясь близостью конца.
Все, чем в лучший вечер мы богаты,
Нам тобою вложено в сердца.
К детским снам клонясь неутомимо,
(Без тебя лишь месяц в них глядел!)
Ты вела своих малюток мимо
Горькой жизни помыслов и дел.
С ранних лет нам близок, кто печален,
Скучен смех и чужд домашний кров.
Наш корабль не в добрый миг отчален
И плывет по воле всех ветров!
Все бледней лазурный остров — детство,
Мы одни на палубе стоим.
Видно грусть оставила в наследство
Ты, о мама, девочкам своим!
Любовь! Любовь!
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.
Нет, выпростаю руки, стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен,
Смерть, выбью!— Верст на тысячу в округе
Растоплены снега — и лес спален.
И если все ж — плеча, крыла, колена
Сжав — на погост дала себя увесть,
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!
Я бы хотела жить с Вами
Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице
Тонкий звон
Старинных часов — как капельки времени.
И иногда, по вечерам
Из какой-нибудь мансарды — Флейта.
И сам флейтист в окне,
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже
Меня не любили.
Вы бы лежали — каким я
Вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка редкий треск Спички.
Папироса горит и гаснет,
И долго-долго дрожит на её конце
Серым коротким столбиком пепел.
Вам даже лень стряхнуть его,
И вся папироса летит в огонь.
Повторю в канун разлуки.
Повторю в канун разлуки,
Под конец любви,
Что любила эти руки
Властные твои.
И глаза — кого — кого-то
Взглядом не дарят!
Требующие отчета
За случайный взгляд.
Всю тебя с твоей треклятой
Страстью — видит Бог!
Требующую расплаты
За случайный вздох.
И еще скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперек души.
И еще тебе скажу я:
— Все равно—канун!
Этот рот до поцелуя
Твоего был юн.
Взгляд—до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти.
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.
Стихи о любви. .
Вчера еще в глаза глядел.
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,
Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая.
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?
Все ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само — что дерево трясти!
В срок яблоко спадает спелое.
— За все, за все меня прости,
Мой милый, — что тебе я сделала!
Стихи о любви. Самые красивые, оригинальные, прикольные и самые лучшие любовные стихи Марины Цветаевой.
Ваш нежный рот — сплошное целованье.
Ваш нежный рот — сплошное целованье.
— И это все, и я совсем как нищий.
Кто я теперь? — Единая? — Нет, тыща!
Завоеватель? — Нет, завоеванье!
Любовь ли это — или любованье,
Пера причуда — иль первопричина,
Томленье ли по ангельскому чину,
Иль чуточку притворства — по призванью.
— Души печаль, очей очарованье,
Пера ли росчерк — ах! — не все равно ли,
Как назовут сие уста — доколе
Ваш нежный рот — сплошное целованье!
Страшная судьба, прекрасные стихи. Как бывает жизнь непредсказуема! Иные бесталанные поэты и писатели всю жизнь как сыр в масле катаются-валяются, а другие — несомненно талантливые и одаренные, по-настоящему творческие и оригинальные личности всю жизнь маются без кола, без двора, без обычного женского или мужского счастья, так и умирают непризнанными гениями, чтобы после смерти стать всем. Разве это справедливо? Разве справедлива была советская власть к автору самой известной в СССР песни из фильма «Ирония судьбы или С легким паром!» «Мне нравится, что вы больны не мной» и ряда других шедевров? Но в результате мы имеем красивые и легкие, изящные, почти звенящие и добрые, грустные лирические стихи про любовь, ревность, одиночество, про жизнь.
Источник