Вдруг брызнули первые лучи солнца

Орфографический диктант (262 слова)

Утро застало нас близ моря. О том, что ночью бушевал (девяти) бал…ный шторм, напоминали лиш… пл…вучие водор…сли, броше…ые на пр…брежные криста…ические скалы. Их так много, что кажется, (как)будто океан наро.. .но пос.. .лал здесь этот зеленый ковер. У самой земли еще влажно мерцает мелкая холодная изморо…ь, но (в)верху небо уже кристал…но чистое. Вдруг брыз…нули первые лучи со…нца, и мил…ионы брил…иантов забл…стали везде: на кустах мож…евельника, в зар…слях камыша, произр…стающего у ближайшей реч…нки, и на вспыхнувшей огнем брошен…ой перламутровой раковине. Кажется, здесь не ступала нога человека, но вот виден свежий след трехтон…ки, проехавшей по песча…ому берегу, да вон чей(то) (полу)разрушен…ый до…ан…ик. Однако посмотрите: уж не след ли это медвеж…нка?

Нам надо поторапливаться, и поэтомы мы, (на)скоро подкрепившись сви…ой туш…нкой и ш…коладом, отправляемся (в)путь. Обувь наша не высохла(таки) и, вопреки заверениям, очень пром…кает. Все сияет после (не)давнего ливня: и голубые цветы ц…корня, и какие(то) кусты с красными ягодами. Мой приятель заб…рается за ними в самую чащ…бу, (не)смотря на то, что кусты кол…тся и жал…тся. Посмотрите: вот птенцы широко раз…вают клювы. Как низко расположен…ы гнезда! Здесь, наверное, их (не) кому разорять.

Так мы продолжаем продвигат…ся вперед, вз…мая эту (не)ожиданную для нас дань с природы. Но так как наш ар…ергард слишком растягивается, начальник экспедиции дает приказ подр…внят…ся. И мы продолжаем и…ти, забыв о всех горестях и из…янах нашей экспедиции.

Не нужно чере…чур пр…уменьшать трудность таких походов, но я не хочу и пр…уменьшить то удовольствие, которое они доставляют. Мы идем через лес, окр…плен…ый мир…адами капель, которые висят даже на без…глых ветвях старых елок. Как н… тяжелы наши рюкзаки, мы все (в)последстви… с удовольствием вспоминали наше путешествие.

Утро застало нас близ моря. О том, что ночью бушевал девятибалльный шторм, напоминали лишь плавучие водоросли, брошенные на прибрежные кристаллические скалы. Их так много, что кажется, как будто океан нарочно постлал здесь этот зеленый ковер. У самой земли еще влажно мерцает мелкая холодная изморозь, но вверху небо уже кристально чистое. Вдруг брызнули первые лучи солнца, и миллионы бриллиантов заблистали везде: на кустах можжевельника, в зарослях камыша, произрастающего у ближайшей речонки, и на вспыхнувшей огнем брошенной перламутровой раковине. Кажется, здесь не ступала нога человека, но вот виден свежий след трехтонки, проехавшей по песчаному берегу, да вон чей-то полуразрушенный дощаник. Однако посмотрите: уж не след ли это медвежонка?

Нам надо поторапливаться, и поэтому мы, наскоро подкрепившись свиной тушенкой и шоколадом, отправляемся в путь. Обувь наша не высохла-таки и, вопреки заверениям, очень промокает. Все сияет после недавнего ливня: и голубые цветы цикория, и какие-то кусты с красными ягодами. Мой приятель забирается за ними в самую чащобу, несмотря на то что кусты колются и жалятся. Посмотрите: вот птенцы широко разевают клювы. Как низко расположены гнезда! Здесь, наверное, их некому разорять.

Так мы продолжаем продвигаться вперед, взимая эту неожиданную для нас дань с природы. Но так как наш арьергард слишком растягивается, начальник экспедиции дает приказ подравняться. И мы продолжаем идти, забыв о всех горестях и изъянах нашей экспедиции.

Не нужно чересчур преуменьшать трудность таких походов, но я не хочу и приуменьшить то удовольствие, которое они доставляют. Мы идем через лес, окропленный мириадами капель, которые висят даже на безыглых ветвях старых елок. Как ни тяжелы наши рюкзаки, мы все впоследствии с удовольствием вспоминали наше путешествие.

Источник

Утро застало нас близ моря. Отом, что ночью бушевал девяти- балльный шторм, напоминали лишь плавучие водоросли, брошенные

Главная > Документ

Утро застало нас близ моря. О том, что ночью бушевал девяти-

балльный шторм, напоминали лишь плавучие водоросли, брошенные

на прибрежные кристаллические скалы. Их так много, что кажется,

как будто океан нарочно постлал здесь этот зеленый ковер. У самой

земли еще влажно мерцает мелкая холодная изморозь, но вверху небо

уже кристально чистое. Вдруг брызнули первые лучи солнца, и мил-

лионы бриллиантов заблистали везде: на кустах можжевельника, в

зарослях камыша, произрастающего у ближайшей речонки, и на

вспыхнувшей огнем брошенной перламутровой раковине. Кажется,

здесь не ступала нога человека, но вот виден свежий след трехтонки,

проехавшей по песчаному берегу, да вон чей-то полуразрушенный

дощаник. Однако посмотрите: уж не след ли это медвежонка?

Нам надо поторапливаться, и поэтому мы, наскоро подкрепив-

шись свиной тушенкой и шоколадом, отправляемся в путь. Обувь

наша не высохла-таки и, вопреки заверениям, очень промокает.

Все сияет после недавнего ливня: и голубые цветы цикория, и какие-

то кусты с красными ягодами. Мой приятель забирается за ними в

самую чащобу, несмотря на то что кусты колются и жалятся. По-

смотрите: вот птенцы широко разевают клювы. Как низко располо-

жены гнезда! Здесь, наверное, их некому разорять.

Так мы продолжаем продвигаться вперед, взимая эту неожиданную

для нас дань с природы. Но так как наш арьергард слишком растягива-

ется, начальник экспедиции дает приказ подравняться. И мы продол-

жаем идти, забыв о всех горестях и изъянах нашей экспедиции.

Не нужно чересчур преуменьшать трудность таких походов, но я не

хочу и приуменьшить то удовольствие, которое они доставляют. Мы

идем через лес, окропленный мириадами капель, которые висят даже

на безыглых ветвях старых елок. Как ни тяжелы наши рюкзаки, мы

все впоследствии с удовольствием вспоминали наше путешествие.

Как ни боялись засухи, она все-таки пришла. Небо было донель-

зя раскалено, и с него почти отвесно падали колющие лучи солнца,

а в воздухе уже начинал веять дышащий гарью ветерок. Овес, не

поднявшийся еще и на пол-аршина от земли, уже поблек. Прося-

ные поля, едва колеблемые жарким дыханием ветра, настоянного

на увядших полевых травах, без устали отливали своими унылыми

бледно-зелеными кистями. Почти не заросшие в этом году травою

паровые поля печально разнообразили картину. Песчаная земля, ко-

торая, по-видимому, некогда особенно избалована дождями, окон-

чательно задыхалась от зноя.

Кое-где попадавшиеся нам навстречу стада еще более усиливали

тоскливую неприглядность полей. И только один раз мы заметили воз-

ле них пастуха, не спеша идущего за стадом и с видимым усилием

тащащего свою палку. Он безучастно посмотрел на нас и путано объяс-

нил, куда нам следует ехать, чтобы попасть на мельницу. Несмотря на

раннее время, деревня, через которую мы проезжали, поражала своей

пустынностью. Только кое-где на завалинке сидела какая-нибудьстаруха

да копошились ребятишки, почти не интересовавшиеся нами. Даже

собаки и те лаяли как-то нехотя и как будто по привычке. Но вот в

отдалении мы увидели небольшой домишко с штукатуренными стена-

ми. Это и было не что иное, как мельница, где мы рассчитывали

остановиться на ночевку. Весело выглядывают из ярко-зеленой листвы

черепитчатые и камышовые крыши построек, без устали вращается

обвешанное маслянистыми каплями замшелое колесо, бешено стучит

в амбаре жернов, с приглушенным шепотом плещется речонка, убега-

ющая куда-то в глубь степей. Уж не примерещилось ли все это нам?

В тайге темнеет быстро. И, несмотря на то что мы это знали,

все-таки темнота застала нас врасплох. Раздвигая тяжелые колючие

ветви и нащупывая ногой следующую кочку, мы мало-помалу про-

двигались вперед. Было совершенно темно, но, как ни странно, от

прожорливых комаров и мошек, летавших вперемешку вокруг нас,

спасения не было так же, как и днем.

Целый день мы шли вниз по течению реки, но река исчезла в

темноте где-то слева, и нам приходилось идти наугад. К. счастью, до

ближайшей охотничьей избушки, в которой мы рассчитывали устро-

ить ночевку, оставалось, по-видимому, совсем недалеко. И дей-

ствительно, когда мы поодиночке перешли по узкой жердочке, бро-

шенной через топкий лесной ручей, и поднялись в гору, мы оказа-

лись перед избушкой.

Не теряя ни минуты и в душе радуясь, что расчет наш оправдал-

ся и мы в пору добрались до места, мы без устали рубили хвою,

пилили ножовкой небольшие ветки и клали их крест-накрест. Вот и

готова наша пахучая, но не очень мягкая постель! Товарищ мой уже

не смотрит исподлобья и даже начинает читать стихи, которые учил

когда-то на память, сначала шепотом, а потом и в голос, вовсе не

подозревая, как он смешон в эту минуту.

С тихим шорохом ветер раскачивает вершины старых кедров, как

будто предвещая на завтра дождь, и где-то вдали кричит какая-то

Неблагоприятная для отдыха погода установилась надолго. Не-

приветливое небо непрестанно хмурилось. Не прекращаясь ни на час

ни днем ни ночью, шли дожди. К сырой погоде я был не подготов-

лен, так как не захватил с собой на дачу ни плаща, ни непромокае-

мой обуви, ни даже какой-нибудь незатейливой одежонки, которую

не жалко было бы трепать в непогоду. А почва у нас повсюду глини-

стая, вязкая. Даже после небольшого дождя грязь вокруг непролаз-

ная. Сколько ни оглядывал я низко нависшие пепельно-серые обла-

ка, но не мог рассмотреть даже ни малейшего проблеска. Незаметно

было никакого намека на просветление. Как ни досадно терять дра-

гоценное время летнего отпуска, но, как говорится, ничего не по-

пишешь. И хотя я внешне примирился с тем, что придется отсижи-

ваться дома, однако в душе не мог не надеяться на лучшее. Ведь

человек всегда живет светлой надеждой, и это неплохо. Что ни го-

вори, а люди неунывающие — это лучшая часть рода человеческого.

Итак, не смея рассчитывать на прекращение дождей, я расположил-

ся у окна с недурными намерениями просмотреть не прочитанные за

последние дни газеты, ответить на два-три письма.

Мать рек русских

Матерью рек русских издавна называли люди Волгу. Из-под сру-

ба старинной часовенки близ деревеньки Волгино-Верховьс вытекает

неприметный ручеек, через который перекинут бревенчатый мостик.

Проделав путь в три тысячи шестьсот восемьдесят восемь кило-

метров, Волга приходит к Каспийскому морю.

Какие только суда не встречаются на Волге!

Тяжело проплывает огромная нефтеналивная баржа, заменяю-

щая собой много железнодорожных цистерн. Вслед за ней тянутся не

спеша широкие баркасы с невысокими бортами, доверху нагружен-

ные камышинскими арбузами. Взгляните издали с берега — точь-в-

точь огромное блюдо с плодами плывет по реке. А навстречу дви-

жется длинная улица, мощенная бревнами. Как полагается, на ули-

це выровнялись, будто по линейке, игрушечные домики. Перед

домиком догорает костер, кипит чай в закопченном котелке, колы-

шется на бечевках вывешенное белье — и все это хозяйство медлен-

но движется вниз по реке.

Не поодиночке, а караваном тянутся огромные плоты, насчиты-

вающие по пятидесяти тысяч бревен. Провести такую громадину по

своенравным поворотам в течении реки — большое искусство.

На залитой июньским солнцем палубе с комфортом расположились

в камышовых креслах пассажиры трехэтажного теплохода, точно се-

ребряного от солнца. Неслышно рассекает он зеленовато-серые вол-

ны реки. По сравнению с этим плавучим дворцом неказистым ка-

жется труженик-буксир, толкающий впереди себя или ведущий за

собою тяжело груженные баржи.

Бегут скоростные поезда, несутся автомобили по трассам нашей

необъятной страны, но Волга по-прежнему величайшая магистраль

Заря разгоралась. Лучи солнца коснулись верхушек деревьев, по-

золотили блестящую поверхность озера и проникли в спальню к ре-

бятишкам. Высоко над домом развевается и горит ярким пламенем

красный флаг. Скоро подъем. По звуку горна юные спортсмены

быстро поднимаются и, застлав аккуратно постели, выбегают на за-

рядку. В комнате остаются ребятишки младшего возраста. Они не

умеют еще самостоятельно застилать свои постельки и делают это

под наблюдением вожатой Люси.

На спортивной площадке, построившись по росту в ряд по трое и

подравнявшись, ребята застывают по команде «смирно!». Через ми-

нуту в воздухе мелькают загорелые руки, и стриженные наголо ребя-

тишки наклоняются, касаясь земли кончиками пальцев. После заряд-

ки они врассыпную бегут к озеру, оглашал его берега звонким смехом.

Малыши, не умеющие плавать, плещутся у берега. Несколько

ребят во главе с Юрой, знаменитым лагерным пловцом, направи-

лись к плавучему мостику, но, услышав сердитый голос вожатой

Люси, поспешили обратно.

После купанья хорошо растереться мохнатым полотенцем. Ежед-

невная зарядка и обтирание холодной водой укрепляют и закаляют

здоровье. А какой аппетит развивается после купанья! Все кажется

необычайно вкусным. Ребята с удовлетворением уплетают оладьи,

макая их в сметану. Перед столовой красивый цветник. Дорожки

выровнены и посыпаны песком; большая клумба представляет собой

искусное сочетание цветов. За цветником расположился опытный

участок, на котором юннаты вырастили доселе неизвестные породы

овошсй. Садовник Анисим Романович Бичов собирается отослать

лучшие экземпляры на сельскохозяйственную выставку. Анисим

Романович пользуется большим авторитетом у детей и имеет среди

них своих почитателей. Ребята преклоняются перед его искусством и

собираются посвятить себя садоводству.

•»Бичов — это не только садовник, но и взыскательный педагог.

Безынициативным и равнодушным ребятам нет места. Интересно и

содержательно проводят они свой досуг в лагере. На высоком уровне

проходят спортивные состязания, туристические походы и занятия в

Перед ужином мальчики и девочки с большим удовольствием

танцуют и поют под аккомпанемент баяна.

Стертые каменные ступени, скользкие от мелкого осеннего дож-

дя, вели вниз, в стиснутые высокими скалами ущелья. Одна из

ближних к лестнице скал, округлая и тяжелая, напоминала силуэт

доисторического животного. Складчатая спина чудовища покрыта,

как шерстью, пучками увядшей травы. Только что пребывали мы в

цивилизованном мире высотных зданий, автобусов и троллейбусов,

переполненных спешащими людьми, мощеных и асфальтированных

улиц и площадей, в мире гигантских сооружений и нескончаемых

реклам. Но стоило перебраться через большой неподвижный водо-

ем, как мы нежданно-негаданно очутились в царстве неживой при-

роды. Как ни странно, эта жизнь казалась реальной, а та, отделен-

ная тонкой сеткой дождя, сквозь которую просвечивали контуры со-

временных катакомб, представлялась наваждением. И вот мы

прикасаемся к древности, искусно созданной и сохраняемой учены-

ми-экологами. Мы приостановились у безлюдного берега озера, лю-

буясь открывшимся пейзажем: серебряной ниткой прорезал песча-

ную гряду ручей, чуть-чуть пожухлая зелень трав обвивала кусты оль-

шаников, создавая живописный рисунок. Облетающие березы,

кустарники — все это образовывало неповторимый ландшафт. Мы

стали продвигаться в глубь территории, как вдруг услышали детские

голоса. Посторонившись, мы пропустили небольшой отряд ребяти-

шек в непромокаемых курточках и вязанных из разноцветных ниток

шапочках. Впереди шагал улыбчивый веснушчатый мальчуган, дер-

жавший флаг. На бледно-голубом полотнище был нарисован дико-

винный рогатый жук-олень. Флажки поменьше, тоже с изображе-

нием насекомых, несли другие дети. Но вот мимо нас прошли пос-

ледние следопыты, и мы расспросили руководителя, наблюдавшего

издали за ребятами, о цели их путешествия. Он объяснил нам, что

эти дети — юннаты и что все члены общества охраны природы при-

водят сюда своих подшефных школьников, чтобы с детства привить

им любовь к природе, к прошлому своей страны. По прибытии в

!23город мы не захотели идти ни в театр, ни в кино, потому что ничто

другое, кроме встречи с живым чудом, не влекло нас.

Из-за поднявшейся метели я не мог выехать раньше, как предпо-

лагал. Было совсем поздно, когда мне подали повозку, запряжен-

ную парой лошадей. Кучер вскочил на козлы, и мы покатили. Ка-

кое наслаждение мчаться на бойких лошадях по укатанной снежной

дороге! Удивительное спокойствие овладевает тобой, и приятные вос-

поминания роем теснятся в голове. Недоверие, сомнение — все ос-

талось позади. Равнина, расстилающаяся перед глазами, блестит

алмазами, на горизонте догорает бледная заря. Скоро поднимется

луна, озарит таинственным светом всю окрестность. Опираясь на

спинку саней, плотно запахнувшись шубой, гляжу на бесконечную

темную ленту дороги. Вот в отдалении показались две точки, они то

исчезают в ухабах, то, обгоняя друг друга, двигаются нам навстре-

чу. Точки приближаются и превращаются в два воза, на которых

сидят закутанные фигуры.

Мой кучер здоровается, о чем-то расспрашивает их и, повернув-

шись ко мне, говорит: «Не опоздаем, поспеем к поезду».

Снова впереди пусто и тихо, только слышится непрерывный скрип

саней да храп лошадей. Утомленный разнообразием местности, я

погружаюсь в какой-то сладкий сон. Мне кажется, что сон мой про-

должался несколько мгновений, но, проснувшись, убеждаюсь, что

мы уже добрались до цели нашего путешествия. В долине виднеется

городок, освещенный рядами фонарей, а на западе догорают звез-

Дни были невыносимо жаркие, но в небольшом дубовом лесочке

стояла живительная свежесть. Упругие глянцевитые листья молодых

дубков свежи, как будто их только что обмакнули в зеленый воск.

Из-под пестрой трафаретной листвы папоротников глядит ярко-крас-

ная волчья ягода и опавшие желуди. Вверху блещет сухая орешина,

вся золоченная светом, на темно-коричневой торфянистой почве в

изобилии произрастают целые семьи грибов. Кругом сонное цар-

ство, только стрекочут в траве неугомонные кузнечики до тащат со-

ломинки смышленые работящие муравьи. Из чащобы на опушку

выскочил полинялый заяц, но, сделав прыжок, тотчас же решил

пойти на попятную и бросился наутек.

Высоко в небе плавает ворон. Вот долетает издали, как брошен-

ная горстка гороха, грустный вороний крик. Что он высматривает

оттуда? Может быть, он устал парить в поднебесье и хочет этой сту-

деной воды из ручья? А вот издалека послышалось словно пение жа-

И вдруг слышится тяжелый грохот. Опять удар, нива заколеба-

лась, и по ней полоснуло холодом. К черной туче, которой заслоне-

ны восток и юг, книзу мало-помалу присоединяются тучки помень-

ше. По верхнему краю тучи, которая кажется непроглядной, блес-

нула огненная нить серебряной молнии. Вихрь свистнул, защелкал,

и по бурому полю зреющей ржи заблистали причудливые светлые

И вдруг тихо. Ни молний, ни ветра. Вот и недавно реявший

ворон, бросившись вниз, закопошился в посеребренной листве дуба.

На траву упали первые тяжелые капли, и барабанщик-дождь пустил-

Прошлым летом мне пришлось побывать в одном заволжском

селе, затерянном в дремучем смешанном лесу, простирающемся на

много километров. Село было небольшое, но какое-то веселое и

оживленное, как будто праздничное.

При самом въезде в село нас встречает не стихающий ни днем ни

ночью шум лесопильного завода. Здесь сложены стопками брусья,

навалены бревна, желтеют кучи еще не улежавшихся опилок. А вок-

руг села ни на минуту не умолкает разноголосый птичий шум.

Чего только не дает человеку этот зеленый богатырь! За что ни

возьмешься, все так или иначе связано с лесом. Гнутую мебель,

кованые сундуки, бочонки — все это делали местные жители — ис-

конные деревообделочники. А вокруг высятся почти не освоенные

пока леса. Да это и немудрено: ведь рабочих рук не хватает, хотя

недавно вернулись в село демобилизованные ребята.

Стоит вам углубиться в пустынный, казалось бы, бор, и вы сразу

увидите стриженые мальчишечьи головки, услышите певучую деви-

чью перекличку. Это грибники, ягодники. Хотя только вчера закон-

чился давно уже ненужный дождь, а ветки обвешаны не высыхаю-

щими целый день каплями, весь лес наполнен народом.

Но в самой непролазной чащобе вы можете столкнуться с хму-

рым, не нуждающимся в попутчиках стариком, который в присут-

ствии нежданного и незваного гостя с деланным безразличием будет

8-283собирать ядреные подосиновики с крутыми шляпками и сконфужен-

но покашливать. И все лето несут в магазин сушеную малину, вя-

ленную на солнце ежевику, бруснику, грибы.

Чопорный черт в черной шелковой одежонке сидел на жестком

диване и пил дешевый желудевый кофе, изредка чокаясь со своим

отражением в тяжелом глянцевитом самоваре, стоящем на парчовой

скатерти шоколадного цвета. Черт был большой обжора и, несмотря

на изжогу и больную печенку, объедался крыжовником со сгущен-

ным молоком. Поев и погрозив своему отражению пальцем, черт,

молодцевато встряхнув челкой, пустился танцевать чечетку. Цока-

нье его копыт было столь сильным, что в цокольном этаже думали,

что наверху гарцевала лошадь. Однако черт был не очень искусным

танцором и, совершив один не совсем удачный скачок, врезался в

самовар и обжег свой пятачок, покрытый мягкой шерсткой. Ожог

был очень тяжел. Огорченный черт куцей овцой кинулся к бочонку с

мочеными яблоками и сунул в него обожженный пятачок. «Правду

говорят, что небереженого бог не бережет», — чертыхнулся черт чер-

Опершись на фортепьяно, протодьяконша в колье и пеньюаре,

отделанном беличьим мехом, пела низким контральто арию из опе-

ры «Маньчжурская обезьяна», томно поглядывая на сидевшего в бе-

льэтаже флигель-адъютанта, небрежно жевавшего монпансье. Хотя

решительного объяснения между ними еще не произошло, но по

всему было видно, что оно не за горами: уж слишком фамильярно —

по мнению раскладывавшей пасьянс почтальонши с изъязвленным

оспой лицом — поглядывал во время последнего котильона этот

субъект на бедную протодьяконшу. Впрочем, сама певунья была без

памяти от этого «славного кабальеро из Севильи», как она его име-

новала, еще с того вьюжного вечера, когда он с видом отъявленно-

го злодея разъезжал по набережной на необъезженном коне по клич-

ке Дьяволенок, а она мирно прогуливалась, держа под руку съежив-

шегося от холода подьячего, серьезно разъяснявшего ей смысл

средневекового барельефа, изображавшего испанскую донью в объя-

тьях некоего сеньора. С каким-то неизъяснимым блаженством вспо-

минала протодьяконша с тех пор эту минуту первой влюбленности и

всякий раз, ложась спать, клала в изголовье постели медальон спортретом флигель-адъютанта и, пряча свой копьеобразный нос в

кроличьем воротнике пеньюара, предавалась сладким мечтаньям.

Именинник бешено вопил, исступленно размахивая над головой

рваным башмаком, стащенным второпях с ноги насмерть перепуган-

ного соседа. Изумленные гости и родственники в первую минуту оше-

Источник