Элизиум — Яишница Текст песни
Элизиум — Яишница
Открытий множество чудесных по поводу веществ небесных,
Гипотез крайне интересных в различных областях наук.
Я чувствую как масса тает, я в невесомости летаю
И постепенно нарастает какой-то странный инфразвук.
На кухне с утра в неглиже и с больной головой,
Вспоминаю тебя и готовлю я завтрак обычный свой.
Припев:
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
С утра вставая на работу и смутно вспоминая что-то
И смутно понимая что-то я открываю в сотый раз:
Законы связей межпланетных, строение структур секретных,
Людей созвездьями согретых, ведь космос он всегда за нас.
А день впереди, он снова начнётся с тебя
И пару яиц о край сковородки разобью я любя.
Припев:
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
И всё же в мире нет таких яишниц, как ты, я не видал в природе раньше глаз такой красоты.
Я поедаю помидоры разом, в них ты, мне нужно больше еды да, да, да больше еды.
Источник
Текст песни Элизиум — Яичница
открытий множество чудесных
по поводу веществ небесных
гипотез крайне интересных
в различных областях наук
я чувствую как масса тает
я в невесомости летаю
и постепенно нарастает
какой-то странный инфразвук
на кухне с утра
в неглиже и с больной головой
вспоминаю тебя
и готовлю я завтрак
обычный свой
Припев:
и всё же в мире нет таких яичниц
как ты
я не видал в природе раньше
глаз такой красоты
я поедаю помидоры разом
в них ты
мне нужно больше еды
мне нужно больше еды
с утра вставая на работу
и смутно вспоминая что-то
и смутно понимая что-то
я открываю в сотый раз
законы связей межпланетных
строение структур секретных
людей созвездьями согретых
ведь космос он всегда за нас
и день впереди
и вновь он начнётся с тебя
и пару яиц
о край сковородки
разобью я любя many wonderful discoveries
about the substances of heavenly
hypotheses of extremely interesting
in various fields of science
I feel like the mass melts
I fly in weightlessness
and gradually increases
some strange infrasound
in the kitchen in the morning
in negligee and with a sore head
remember you
and I cook breakfast
his usual
Chorus:
and yet there are no such eggs in the world
like you
I have not seen in nature before
the eye of such beauty
I eat tomatoes at once
in them you
I need more food
I need more food
getting up to work in the morning
and vaguely remembering something
and vaguely understanding something
I open for the hundredth time
laws of interplanetary relations
structure of secret
people with constellations warmed
because the cosmos is always for us
and the day ahead
and again it will start with you
and a pair of eggs
about the edge of the frying pan
I will break when loving
Источник
Солярис (фильм, 1972)
| Точность | Выборочно проверено |
«Солярис» — фантастическая драма режиссёра Андрея Тарковского, снятая в 1972 году по мотивам одноимённого романа Станислава Лема.
Содержание
Цитаты [ править ]
— Меня интересует истина, а вы хотите сделать из меня предвзятого сторонника. Я не имею права принимать решения, руководствуясь душевными порывами; я не поэт.
— Наука? — Чепуха!… В этой ситуации одинаково беспомощны и посредственность и гениальность… Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоевывать никакой Космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров. Нам нужно зеркало… Мы бьёмся над контактом и никогда не найдём его. Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которой он боится, которая ему не нужна. Человеку нужен человек!
— Ясно ли ты ощущаешь свою связь с жизнью там…?
— А ты любитель крайних вопросов. Боюсь, что скоро ты спросишь меня о смысле жизни.
— Подожди, не иронизируй.
— Это банальный вопрос. Когда человек счастлив, смысл жизни и прочие вечные темы его редко интересуют. Ими следует задаваться в конце жизни.
— А когда наступит этот конец — мы же не знаем, вот и торопимся.
— А ты не торопись — самые счастливые люди те, кто никогда не задавался этими проклятыми вопросами.
— Вопрос — это всегда желание познать, а для сохранения простых человеческих истин нужны тайны: тайна счастья, смерти, любви.
— Может быть ты и прав, но попробуй не думай обо всём этом.
— А думать об этом всё равно что знать день своей смерти. Незнание этого дня практически делает нас бессмертными.
— Ну вот я тебя люблю. Но любовь — это то чувство которое можно переживать, но объяснить нельзя. Объяснить можно понятие, а любишь то, что можно потерять: себя, женщину, родину. До сего момента человечество, Земля были попросту недоступны для любви. Ты понимаешь, о чём я, Снаут? Нас ведь так мало, всего несколько миллиардов, горстка. А может мы вообще здесь для того, чтобы впервые ощутить людей как повод для любви?
— Он умер от стыда. Стыд — вот чувство, которое спасёт человечество.
О фильме [ править ]
Главный смысл фильма я вижу в его нравственной проблематике. Проникновение в сокровенные тайны природы должно находиться в неразрывной связи с прогрессом нравственным. Сделав шаг на новую ступень познания, необходимо другую ногу поставить на новую нравственную ступень. Я хотел доказать своей картиной, что проблема нравственной стойкости, нравственной чистоты пронизывает всё наше существование, проявляясь даже в таких областях, которые на первый взгляд не связаны с моралью, например, таких как проникновение в космос, изучение объективного мира и так далее. [1]
В любом случае, космическая станция на планете Солярис рассеянно-небрежна, что могло бы происходить прямо от изучения Достоевского. Тут на трубах подозревается ржавчина, а мебель выглядит будто в здании Омской железнодорожной станции. Складывается впечатление, что вне поля зрения валяются огрызки недоеденной колбасы и греется самовар. Окружающее пространство отличается убогостью, избытком чая и актуальными философскими дискуссиями, которые не оставляют времени для бритья.
In any case, the space station on the planet Solaris has an absent-minded neglect about it that could have come straight out of Dostoyevsky’s study. There is a suspicion of rust on the pipes, and the furniture would look at home in the Omsk railroad station. One has the feeling that wrappers of half-eaten sausage are lying just out of sight and that a samovar is at work. Outer space is shabbiness, lots of tea and urgent philosophical discussions that leave no time for shaving. [2]
Эффекты мизерны, драма хмурая, философия фильма так же плотна, как облако озона.
The effects are scanty, the drama gloomy, the philosophy of the film thick as a cloud of ozone. [3]
Если отвлечься от внешнего содержания «Соляриса», а также сопоставить со «Сталкером» и «Ностальгией», то эти три работы, как ни покажется странным и парадоксальным, выстраиваются в своего рода трилогию и о «спасительной горечи ностальгии», и о возвращении к истокам, и о поиске дома.
Его картины, и его звуки — такие, как симфоническая капель в лесистом пруду — говорят больше, чем кажется на первый взгляд, они омолаживают ум.
His pictures, and his sounds — such as the symphonic drip of raindrops in a wooded pond — tell more than just the immediate story; they rejuvenate the mind. [4]
Для Тарковского Солярис — Бог-исповедник, Бог-судья, держащий перед нами зеркало. Его картина — притча о Страшном суде, который устраивает над нами совесть и память. Солярис — кривое, но нейтральное зеркало, безразличное к тому, что в нём отразилось. Пыточный инструмент, провокатор, космическое воплощение нравственного закона — кем бы ни был в фильме Солярис, он — не его герой. Главные у Тарковского — люди, попавшие в тиски экстремальной нравственности. Околопланетная станция — исповедальная барокамера, где нагнетается такое моральное давление, под которым память выдаёт подспудное. Сняв фильм о земных грехах, а не о космическом контакте, режиссёр облегчает и свою душу.
. Тарковский убедителен в своей гипнотически-прекрасной виртуозной визуальной изобретательности, которая вызывает на редкость сильный физическим шок.
. compelling as the hypnotic beauty of Tarkovsky’s masterly visual inventiveness, with occasional visceral shocks. [5]
. Тарковский хорошо представляет собой типичный образец культурной идеологии данного общества. [6]