Стихи Анатолия Никритина о космосе
Автор этого маленького сборника – калужский поэт Анатолий Никритин, умерший в 1972 году. Его жена Нина Михайловна и дочь Ольга Анатольевна Никритины подготовили и издали две маленьких книжечки его стихов мизерным тиражом. Нина Михайловна скончалась в 2005 году, вскоре посоле выхода в свет этого сборника. Ольга Анатольевна продолжает начатую работу с архивом поэта.
Стихи ее отца помещены здесь по ее просьбе.
Первые космические дерзания человека, планета «Земля», небо «Земли» и космос
Небо! Оно далеко и близко.
Небо! Оно высоко и низко.
Небо! Оно и просто, и сложно,
Очень спокойно и очень тревожно.
Оно нам приносит и радость, и горе.
В его бесконечном, всесильном просторе
И солнце, и звёзды прекрасно сверкают,
Чудесную даль голубую рождают,
И плавают тучи, и бродят туманы,
И дуют ветра, и танцуют бураны,
И зной обжигает, и стужа лютует,
Оно то весельем, то грустью волнует.
По небу нередко, как чёрные птицы,
Летят и носители смерти — убийцы.
Всё небо наполнено жизнью такою,
Где свет в непрерывном сражении с тьмою.
И помнят всегда это наши пилоты,
Они направляют свои самолёты
На помощь горению вечного света,
Чтоб была счастливой наша планета,
Чтоб радостно билось сердце отчизны
В творенье большой человеческой жизни.
Есть в Калужском парке обелиск,
Устремлённый в бесконечность дали!
Он глядит на бледно-лунный диск
Без сомнений, ханжеской печали.
И хотя над прахом он стоит,
Над сырой, холодною могилой,
Пламенем горит его гранит,
Напоённый жизненною силой.
Обелиск нацелен в высоту
Не во имя вечного покоя.
Славит он движенья красоту,
Утверждая творчество земное.
Он не ищет там, на небесах,
Лучший мир под сенью высшей власти,
Призывает в радостных делах
Дать Земле как можно больше счастья.
И над древней русскою Окой,
Где стоит Калуга полукругом,
Обелиск, как будто бы живой,
С Мирозданьем говорит, как с другом.
Говорит он звёздам в вышине
Речью очень светлой, вдохновенной:
«Человек придёт к вам по весне,
Он повсюду будет во Вселенной».
И приветствует умчавшуюся в высь,
На Земле рождённую ракету,
За которой проникает мысль
В глубину космического света.
Под знаком Зодиака
Стою как дерзкий забияка
Под вечным знаком Зодиака
И безо всякого смущенья
Пишу о нём стихотворенье,
Хотя, увы, так мало знаю,
Что этот знак обозначает.
Одно мне ясно, вне сомненья,
Манит меня его свеченье.
Манит, влечёт, и я гляжу,
От света глаз не отвожу,
Смотрю, смотрю не отрываясь,
Так словно с ним соприкасаюсь,
И ощущаю с удивленьем
Его живое отраженье
На сердце собственном горячем,
То очень зорким, то незрячим,
И всё же устремлённым в высь,
Куда за ним спешит и мысль —
А в этом суть всего явленья!
Вот и пишу стихотворенье,
Чтоб выразить души атаку
На знак далёкий Зодиака.
Конечно, прав был Галилей!
Конечно, вертится планета!
Сегодня дети знают это.
Но вот тогда сказать об этом
Нельзя было! Нельзя!
Уже сгорел Джордано Бруно —
За ересь папа убивал.
И было трудно, очень трудно
Тому, кто мыслил и мечтал!
Душила тьма средневековья!
У Галилея в изголовье
Сидел и слушал иезуит,
Чтоб знать, как мыслит,
В даль глядит
Бесстрашный человек, что смог
Отвергнуть то, что создал Бог.
Велик! Велик был Галилей!
Мы чтим его за подвиг мысли,
И ныне в сотни раз смелей
В космические рвёмся выси,
И гордо в океане бурь,
Как предсказал нам Циолковский,
И наяву, а не во сне,
Звездой рубиновой, Кремлёвской
Пылаем ярко на Луне,
Сверкаем, света не жалея,
Приветствуя и Галилея.
Недоуменных нет вопросов,
Коль говорим мы — Ломоносов!
Мгновенно ясен и велик
Встаёт пред нами его лик!
И знают взрослые и дети,
Что речь ведём мы о поэте,
О русском боевом учёном,
Большой наукой увлечённом,
Что говорим о человеке,
Который в позапрошлом веке
Своим трудом мог доказать,
Что может собственных
Платонов И быстрых разумов Невтонов
Земля Российская рождать!
А в час космических полётов,
Когда мы проникаем ввысь,
Мы знаем — это вновь на взлёте
И Ломоносовская мысль.
Что Млечный путь?
Что Млечный путь!?
Что звёздные скопленья!?
Бессмысленна их суть,
Бессмысленно движенье!
Но именно в бессмысленности этой
Возникла наша дивная планета —
Источник чувства, силы вдохновенной,
Проникшей в тайны жизни во Вселенной
Отчизны человечьего сознанья —
Единственного смысла Мирозданья.
Бывают дни всех слов яснее,
Светлей, чем всех светил огни,
Весенних сумерек теплее.
Теплее грёз бывают дни.
Был этот день восторга полон,
Велик был чувств его накал,
День был величия исполнен,
Он стал началом всех начал.
В нём труд и мысль, и вдохновенье
Пылали творчества огнём,
Он был не первым днём творенья,
Он был свершенья первым днём!
Он распахнул ворота в дали,
Во Млечный путь он путь открыл,
Его космическим назвали,
Земле свободу он добыл!
Я счастлив тем, что довелось мне
Бессмертный этот день прожить,
Себя частицей всей Вселенной
Всем сердцем остро ощутить.
Свершилось!
Несколько минут
Земля молчит!
Слова бессильны!
Без слов грядущие поймут,
Как эти
Несколько минут
Народов радостью обильны.
Свершилось!
Мудрый человек
Взлетел в космические дали!
Свершилось то,
О чём в веках
Сердца отважные мечтали.
России светлый человек
Открыл дорогу в Мирозданье
И вечность жизни утвердил
И бесконечность созиданья.
Свершилось!
Несколько минут
Земля молчит!
Слова бессильны!
Свершилось!
Родина моя —
Страна рожденья героизма,
Ты будешь
В космосе всегда
Всего прекрасного отчизной.
Юрий Гагарин —
Имя простое.
За именем этим —
Простой человек.
Но как необъятно
Велик и сложен
Его породивший
Двадцатый век.
Век побеждающей
Жизненной правды,
Век зрелости сердца
Миллионов людей,
Век становленья
Космической эры,
Свершенья её
Благородных идей.
Юрий Гагарин —
Имя простое,
За именем этим —
Родная земля.
Земля, на которой
Мечтал Циолковский
О смелых полётах
В небесные дали
Бесстрашных людей
От планеты Земля
Юрий Гагарин —
Имя простое.
Но. за именем этим
Герой — Человек.
Велик Гагарин,
Когда говорит:
«Нас, Гагариных, очень много!»
Гагарин велик,
Потому что идёт
С великим народом
Великой дорогой.
И я готов ему сердце отдать,
Готов перед славой его преклониться.
Пусть здравствует!
Вечно живёт и творит!
Гагарин — миллионолицый!
Штурмуют небо космонавты
Штурмуют небо космонавты
В труде космическом своём.
Под солнцем пламенным, лучистым
Идут бесстрашно на подъем.
И утверждают: нет предела
Для несгибаемых людей,
Которых Родина согрела
Дыханьем творческих идей.
Шоршелы — журчащее тихое слово.
По-русски это — Чистые Ключи.
Звучит это слово свежо и ново,
Громко над всею планетой звучит.
Шоршелы! Все сегодня склонятся на картой.
Каждый воскликнет: «Вот тут, посмотри,
Родился отважный,
Нами любимый,
Наш космонавт три».
Шоршелы! Свежи и, действительно, чисты!
Там Российские добрые люди живут.
Шоршелы! Шоршелы! — колыбель космонавта,
От тебя ко Вселенной проложен маршрут.
В ночном бесконечном просторе
В ночном бесконечном просторе,
Блистая, летит звездопад.
С огнями московскими споря,
Мильёны созвездий горят.
А где-то в пространстве Вселенной
К Венере стремит свой полёт
Гонец нашей мысли нетленной,
Посланец Земли — звездолёт.
И, кажется, чуточку ниже
Висит над Москвою луна,
И звёзды как будто бы ближе,
И даль ещё ярче видна.
А сердце исполнено долга
Отважным строителем быть,
И хочется долго-долго,
Как можно значительней жить.
Когда дрожит Звезда
Когда дрожит Звезда,
Не смея заблестеть
В вечерней бледности,
Космически глубокой,
Люблю я упоённо
Помечтать
О жизни неизвестной
И далёкой.
Мне верится, что есть
Еще миры,
Земле подобные,
А может быть и краше.
И кажется, что в час
Ночной поры
Там тоже думают
О дивной жизни нашей
И так же, как и мы,
Могучих ищут слов
Во имя доброго
Взаимопониманья,
Чтоб растворить
Тот тягостный покров,
Что так препятствует
Единству Мирозданья.
Не знаю, о чём
Поспорили нынче
Между собою
Венера
и Марс.
Одно безусловно,
Они сегодня
Вели разговор непременно о нас.
Не знаю, что
Утверждало Солнце,
Восторг выражая в своём тепле.
Но, несомненно,
Гагарина встретив,
Оно рассуждало о нашей Земле.
И ясно, что будет,
Настанет свиданье,
Совсем недоступное прошлым векам,
И нам, обитателям
Шара земного,
Удастся вести разговор по душам.
И с Солнцем,
И с Марсом,
С туманной Венерой,
Со всею Вселенной во Млечном пути,
Который сумеем космически точно
Достичь, чтобы к звёздам на встречу придти.
Расстрелян гестапо!
Значит — убит!
Не обязательно — так!
Бывает, убитый
В небо взлетит,
Осилив смертельный мрак,
И не как мистический дух-скелет,
А живым космонавтом страны Советов.
Ничего удивительней жизни нет,
Особенно нашей жизни — поэтов:
Поэтов с пером,
И поэтов с мечом,
Поэтов – крестьян, учёных, рабочих —
Людей, что Родины дышат огнём,
Чтобы сказать
Точней и короче.
И вот Феоктистов,
Расстрелянный воин,
Сейчас всемирно известный герой —
Человек, что народной любви достоин,
Стоит на трибуне совершенно живой.
Стоит на трибуне,
На площади Красной,
Где ветер полощет знамёна Побед,
Где люди Российские
Радостно, страстно
Дарят космонавтам от сердца привет.
Стоит с Комаровым,
С Егоровым рядом,
С друзьями своими по взлёту,
И с ними единым
Дыханьем и взглядом
В грядущие смотрит широты.
И я убеждён,
Погасить невозможно
Могучее пламя всех наших дел,
Ведь сердце народа
Живёт непреложно,
Сражая уверенно смерти предел.
«Москва — Вселенная!»
«Вселенная — Москва!» Создан такой маршрут.
Чудесны, победны эти слова,
Могуч созидательный труд,
Труд миллионов старательных рук,
Тысяч умов учёных,
Коллектива Героев.
Где каждый — друг,
Где каждый творит увлечённо.
«Москва — Вселенная!
Вселенная — Москва!»
На каждом космическом старте
Горит вдохновенно,
Светит в века
Разум народа,
Разум его труда!
В движенье всё —
Мечты, планеты, люди!
Так было, есть и будет так всегда.
И жизнь и смерть
Всего лишь проявленье
Движенья, что не встанет никогда.
В движенье все —
И нашей мысли знанье,
Всё то, что мы в развитье познаём.
И в этом бесконечность Узнаванья
И в познаванье правильный приём.
Всё вне движенья —
Это заблужденье,
В движенье — негасимый,
Нас влекущий, свет.
Пусть песни России звучат
Поэты давно утверждают, что звёзды
Умеют не только гореть, но и петь.
Вопрос этот надо на звёздном собрании
Очень внимательно рассмотреть.
Выяснить точно, правда ли это,
Поют или нет? Если — да, то о чём?
Может быть, следует звёздное пенье
Зажечь самым светлым земным лучом?
И пусть в необъятных просторах Вселенной,
Где в чёрном пространстве звёзды горят,
Наши, Российские славные песни
Радостно, звонко, победно звучат!
Земля очеловечит Мироздание
Нет! Мы не прилунились, нет!
Скорей всего, Луну Мы приземлили,
Когда наш вымпел с алою звездой
На лунную поверхность опустили.
И впредь, конечно, будет только так,
Земля очеловечит Мирозданье,
К себе приблизит дальние миры
И даст им жизнь во имя созиданья.
Мы покорителями будем всей Вселенной,
Законы космоса постигнув, победим,
И привенериваться мы не станем,
Мы, попросту, Венеру приземлим.
И плывут облака
И плывут облака
В синеве бесконечной,
Всё пройдёт,
только Вечность
Где-то свято хранит
И любовь, и мечту —
Эту дивную млечность, без которой
И сердце
Не живёт,
Не творит.
Всё пройдёт, только след
На душе остаётся,
Он невидим,
Как звёзды
На небе дневном.
Но когда
Наше сердце
Взволнованно бьётся,
Он нам светит
Горячим душевным огнём.
И светлей, и теплей
Нет света на свете,
Этот свет — эстафета
Там, где финиша нет.
Поколенья вручают его поколеньям
В ослепительном беге
Бурно мчащихся лет.
Так пускай
Всё проходит!
Жизнь в движенье
Прекрасна,
Как и даль,
Потому что она далека.
Наш душевный огонь
Никогда не погаснет,
Не страшны ему вовсе
Ни часы, ни века.
Ничто не проходит
Ничто не проходит!
Соломон был не прав!
Всё на планете
И тленно!
И вечно! —
И жизнь, которую мы творим,
И даль, что всегда бесконечна.
Сбылись расчёты Циолковского,
Горит его живая мысль.
По зову радио
Московского
Калуга снова смотрит в высь.
И снова ждёт, и снова верит,
Что новый вдохновенный взлёт
Ещё смелее во Вселенной
К вершинам знанья поведёт
И укрепит победу мира
В своём творящем жизнь тепле,
Чтоб счастье развивалось шире
Везде и всюду на Земле.
Что значит одолели притяженье?
Его нам никогда не одолеть!
Куда бы мы ни улетели,
К земле мы будем тяготеть,
К родной Земле, любимой нашей,
К той русской, пламенной Земле,
Что всех планет Вселенной краше
В своём, творящем жизнь, тепле.
Ко 2-й годовщине первого в мире группового космического полёта
Нам надо, чтоб в небе
Нас было много,
Необходим стремящийся в высь коллектив.
Без него невозможно
Найти дорогу
В глубинах космических перспектив.
Поэтому ценим мы
Очень высоко
Наш первый в мире полёт групповой,
Поэты ему
Посвящают строки,
Слава полёта звучит над страной.
И в новой, сегодня
Растущей Калуге,
В домике Циолковского над Окой
Навечно
Два космических друга
В историю вписаны
Нашей рукой.
Семь лет космической эры
Прошло семь лет космической эры!
Но! Нет ещё ныне меры такой,
Чтоб этих лет измерить значенье
На чаше истории вековой.
Весомость эту измерит грядущее,
А мы, сегодня несущие в высь
Наши летающие машины,
Нашу энергию, нашу мысль,
Гордимся тем, что мы — открыватели
Первых космических трасс и путей,
И созидатели — самых прекрасных,
Самых высоких земных идей.
И пусть с космической точки зрения
Семь лет совсем ничтожный пустяк,
Мы, тем не менее, счастливы очень,
Что первым был во Вселенной наш стяг.
Наш самый алый под этим светом,
Который и звёзды, с приветом хваля,
Сейчас называют великим стягом
Горячей, могучей планеты Земля.
Космосы!
Космосы!
Космосы!
В космосе рушат мираж,
Исследуют даль электроны,
Зонд производит зондаж!
В большом напряжённом движенье
Работы,
Работы
Идут,
С космическим вдохновением
Их космонавты ведут.
Вникают в просторы вселенной,
Верные ищут пути,
Чтоб наш человек непременно
К звёздам сумел подойти.
И день космонавтики ныне —
Не только праздничный день,
А час наших новых дерзаний,
Новая в знанье ступень.
И славим мы, славим от сердца
Труд, устремлённый на взлёт,
В космос способный вглядеться,
Космический наш народ.
Памяти Гагарина и Серегина
Утрата планеты Земля
Воистину тяжела, велика!
Погибли люди,
Чей подвиг крылатый,
Народ наш движет в века!
Их нет!
Пока ещё нет выражений,
Чтоб высказать
Боль в груди!
Не скоро уляжется
Горе, смятение,
Они ещё впереди.
Но верит сердце,
Что в космосе будет
Планета Гагарина жить,
И холод Вселенной её не остудит,
И звёзды ей станут светить!
Владимиру Михайловичу Комарову
Очень трудно осмыслить
Эту потерю.
Злую скрученность
Тех парашютных строп.
Очень хочется крикнуть:
«Не верю! Не верю!»
Но молчать заставляет
Душевный озноб.
И что толку кричать,
Коль несут уже урну,
И Шопен так печально,
Прощально звучит.
Вдохновенных полётов
На Марс и к Сатурну
Космонавт Комаров
Никогда не свершит.
Оттого и должны мы
Осилить страданье,
И жестокое горе
Должны победить.
Оснастить, окрылить
Нашей воли дерзанье
И запутанность нитей
Любых распустить,
Чтоб ничто никогда
И нигде не мешало
Нам свершать вдохновенный
Космический взлёт,
Чтоб созвездье рубиновых
Звёзд засверкало
С высоты безгранично
Высоких высот.
Рождённый летать не летать не может,
Хотя полёт и несёт в себе риск падения.
Но боль неуёмная сердце гложет,
Скорбит Российских людей поколение.
И пусть миллионы душ понимают,
Что вечен Гагарин, как космоса высь,
Страдание тяжкое их наполняет,
Смириться с горем не может мысль.
И впредь не будет, не будет смиренья,
Часы грандиозных взлётов придут,
И в новом, могучем победном движенье
Гагарина именем «Марс» нарекут.
Друзья его подвиг стократно умножат,
Чтоб все высоты высот покорить.
Крылатый народ не летать не может,
В полёте дано ему жить!
Как говорится, по космической традиции
В Калугу космонавты приезжают,
И Циолковскому
Свои мечты, раздумья поверяют,
О чём-то с ним тихонько говорят,
О чём, вокруг никто не знает!
Ведь есть такой душевный разговор,
Которого нигде не разглашают.
Но есть слова, в которых суть вещей
В Калуге космонавты раскрывают.
В них весть о том, что Циолковский прав,
И что его идеи побеждают.
В них весть о том, что наш народ-творец
Преград не знает в деле созиданья,
В них весть о том, что космонавт России
Проложит путь и в Мирозданье.
Нет в мире ярче наших перспектив,
Сердец наших жарче нет,
Работает в небе наш коллектив,
Проникая в космический свет.
Трое в одном Космолёте летят,
Трое Российских людей.
Пятиконечные звёзды горят
Всё выше, всё краше, светлей.
И сердце взволнованно, страстно стучит,
Гордится родною страной.
И снова пророчески ясно звучит
Циолковского речь над Окой.
Мы одолели силу притяжения.
И всё ж не одолели мы её!
Куда 6 ни улетали все сомненья,
Мы сохраним к Земле влечение своё!
И с высоты любой звезды-планеты
К Земле, к Земле стремиться станем вновь,
К её чарующему ласковому свету
Мы не утратим страстную любовь.
А всё, что мы в познании достигнем,
Несясь в космической необозримой мгле,
Мы радостно, всем сердцем посвящаем
Горенью вечной жизни на Земле.
Приземлились!
Значит, свершили
В бескрайность могучий полёт.
Приземлились!
Значит открыли
Пути в познании высот.
Приземлились!
Значит, добыли
Свежий запас вдохновенья.
Приземлились!
Значит, раскрыли
Новую фазу движения.
Приземлились!
Войдёт это слово
В бессмертную память планет,
Оставит в космической дали,
Земли исторический след.
Приземлились!
Горячее слово.
В нём пламя миллионов сердец.
Им славит крылатых героев
Крылатый народ-творец.
Века не движутся по кругу
Подобно стрелке часовой,
Века шагают друг за другом
Вверх по спирали вековой.
Они себя не повторяют,
Подобно цифрам на часах,
Они друг друга изменяют,
Жизнь развивается в веках.
И вечность вовсе не стареет,
Не увядает, не гниёт,
В ней время вечно молодеет,
А сила знания растёт.
И в каждом веке отмирает
Явлений старых целый ряд:
Всё то, что вверх идти мешает,
Всё то, что тянет вниз, назад,
Всё то, что в жизни одряхлело
И оказалось грязным, злым
И стать препятствием посмело
Растущим силам молодым.
Века не движутся по кругу,
Подобно стрелке часовой,
Они шагают друг за другом
Вверх по спирали вековой.
Движенье их неодолимо,
Назад нельзя их повернуть,
В прекрасное неутомимо
Лежит их бесконечный путь.
И тот, кто сердцем понял это,
Кто видит светлый путь веков,
Тот и способен быть поэтом,
Познать величье вечных слов.
Ракеты страстно рвутся к звёздам,
Они из сплава мысли и мечты,
Пронзают космоса таинственную роздымь,
С неистребимой жаждой высоты.
Ракеты мчатся сквозь простор открытий,
Не плавится их тело на лету.
Их прочность в пламени труда добыта.
Воплощена победно в красоту.
И нет предела этому полёту,
Деяньям гордых творческих людей,
Когда их вдохновенную работу
Согрело солнце Циолковского идей.
Вот и солнце идёт на покой,
Говорят поэты порою.
Я же, право, не скрою,
Не знаю, что это такое!
Не знаю! Не понимаю!
Точнее сказать — отвергаю!
Солнце не знает покоя,
Солнце — оно деловое.
Оно никогда не заходит
Над нашей
Прекрасной
Землёю!
К семидесятилетию со дня рождения Генерального Конструктора Сергея Владимировича Ильюшина
Просторами туманными и синими
То в облаках, то выше облаков,
Над океанами, лесами и пустынями,
Над городами всех материков.
Летят стремительно, уверенно и плавно,
Сверкая ярко-красною звездой,
Посланцы творческой отчизны нашей славной,
Орлы могучие из стали голубой.
И в их высоком, радостном паренье
Живёт творца их гордая мечта,
Души его большое вдохновение,
Труда величие и мысли красота.
От пастуха до славы созиданья
Чудеснейших крылатых кораблей
Он шёл путём исканий и дерзаний,
Путём борьбы за суть своих идей.
И город Циолковского — Калуга
Ильюшину привет от сердца шлёт,
В нём почитая истинного друга,
Дорогой творчества идущего на взлёт.
В небе звёзды ждут свидания
В небе звёзды ждут свидания,
Ждут свидания со мной,
Должен я сегодня ночью
Одарить их вновь строкой,
Но такой — что их достойна,
Света их и высоты,
Той, что называется звёздной,
Полной чувства — чистоты.
Где же мне найти такую?
Как слова к ней подобрать?
Знаю я, что невозможно
В словарях их отыскать.
Их найти лишь в сердце можно
В многоопытном — таком,
Что в боях отважно было,
Что закалено огнём,
И само стремится к звёздам,
Не боится трудных дел,
Убеждённо отвергает
В восхождении предел.
У меня — такое сердце,
К нему надо поспешить,
Чтобы в дивный час свиданья
Строчки звёздам подарить!
Ну, а тот, кто всё ж не верит,
Что сумею написать —
Тот у звёзд об этом утром
Может лично всё узнать.
От сердца к сердцу
От сердца к сердцу
Путь порой длиннее,
Чем тот, что космонавт свершает,
Когда к намеченной орбите
В ракете огненной взлетает.
Так что же делать?
Как преодолеть
Космические дали меж сердцами?
Я убеждён, Поэт обязан петь
И помогать сердцам сердечными стихами!
Слова, идущие из сердца глубины —
В глубины космоса устремлены,
В ту даль, где мчатся корабли —
Посланцы Циолковского земли,
Туда где рядом с гражданином
В полёте слаженном, едином
Гражданка встала у штурвала
И заложила то начало,
Что женской силой прозвучало,
Неодолимой и нетленной
Во всей влекущей нас Вселенной.
Посланцы мира
Мчатся над планетой!
Посланцы мира
Шлют Земле привет
И над Землёю, сердцем их согретой,
Летит рубиновый неодолимый свет!
Посланцы мира —
Сердцем храбры, чисты,
Лучисты их родные нам глаза,
Посланцы мира —
Наши космонавты,
Им не страшна и в космосе гроза,
Они способны одолеть преграды,
Которыми грозится злая смерть,
И подтвердить их силу ныне рада
Земным огнём пылающая твердь.
«Полёт-один» устремлён вперёд,
Им управляет чудесный пилот,
Меняя орбиты, то движет на взлёт,
То вниз направляет, то прямо ведёт.
Он выполняет науки задание,
Ищет надёжнейший путь в Мирозданье.
Пилот этот — мы, наш Российский народ,
Что движет истории творческий ход,
Пилот этот — наши заводы, поля,
Наша талантливая Земля.
В день артиллерии
Уже не раз
Прославлены, воспеты
И наши космонавты, и ракеты,
Те, что летали к Марсу, на Луну,
Преследуя всегда лишь цель одну –
Расширить сферу точных знаний
О дивной дали Мирозданья.
И никаких сомнений нет,
Уже в теченье ряда лет
Весь Шар Земной об этом знает,
Ракеты зорко охраняют
Наш край могучий, вдохновенный,
Прекрасный берег во Вселенной.
И радостно сказать поэту,
Что наши славные ракеты
Спокойно вдаль устремлены,
Затем, чтоб не было войны.
Изменчив времени восторженный полёт!
Конечно, не всегда он — взлёт,
А вниз бездарное паденье,
Порой жестокое крушенье!
Ведь время может волноваться
И, так сказать, перестараться
В своём безудержном полёте,
И как пилоты в вертолёте —
На миг внезапно растеряться,
И падать, падать с высоты!
А посему и не всегда
На время можно полагаться!
Скорее надо постараться
Им, временем, руководить,
Чтоб всё-таки спокойным быть,
Что мы идём всегда вперёд
И избежим в своём движенье
Опасных срывов и падений.
В космос опять устремлён наш взор,
«Восток-5» умчался в простор!
Вышел на заданную орбиту —
Новая звёздная трасса открыта,
Новый в познании шаг совершён,
Снова какой-то предел побеждён!
И ясно, что ныне предела нет
Нашему маршу в космический Свет.
Небо вновь заговорило
Небо вновь заговорило
Дорогой нам русской речью,
И спешат сердца к ней, рвутся
В сказочную даль навстречу.
И хотя далёко очень
От Калуги до Вселенной,
Сквозь которую несутся
Напряжённо, вдохновенно
Звездолётчик и пилоты
Нашей пламенной России,
И хотя мой голос, впрочем,
Одолеть ту даль бессилен,—
Всё равно спешит, стремится
Сердце жаркое навстречу
С той небесною прекрасной,
С той великой русской речью.
В космосе впервые женский
Льётся голос величаво,
Утверждая в Мирозданьи
Женское святое право
На полёт в любые выси,
На бессмертное дерзанье,
На горенье вечной мысли,
На любое созиданье.
И я горд, что в садик детский
Принесли сегодня вести,
Что достигла высшей чести
Женщина Страны Советской.
Два космических друга летят по орбите
В день годовщины первого группового космического полёта космонавтам Николаеву и Поповичу посвящаю
Вот оно — России свершение,
Дивное её деяние,
В космосе два космонавта
Исследуют суть Мироздания.
Впервые в истории мира
Двое летят по орбите,
Чтоб людям страны Советов
В дар принести открытья.
О времени, о пространстве
Открытья в большой науке,
Которые с честью продолжат
И дети наши, и внуки.
Мы чтим космонавтов отважных,
Их славит вся наша планета,
В день годовщины полёта
Шлёт им слова привета.
А в городе Циолковского,
В новой, светлой Калуге
Вписаны в память навечно
Два сильных космических друга.
По-русски «Звезда» — непременно «она»,
Та, что весенней порой влюблена
В простором сверкающий «Небосклон»,
Который по-русски — конечно же, «он».
Сегодня дано ей свершить полёт,
И вот встречает её «Небосвод».
Он в звёзды давно бесконечно влюблён,
Но русской, земною «Звездой» восхищён.
Такой не видал он ещё никогда!
Земная живая «Звезда» иногда
Являлась ему только в грёзах, в мечтах,
В каких-то космических песнях, стихах.
А ныне свершилось — явилась «Звезда!»
Такая, что помниться будет всегда!
Явилась, чтоб «Космоса» даль покорить,
Чтоб научить его — «Землю» любить!
И он полюбит, сомнений в том нет!
«Звезда» подарила рубиновый свет,
Тот, что сверкает на башнях Кремля,
Которым пылает планета «Земля».
Тайну улыбки Джоконды
Пытались раскрыть сотни лет!
Сегодня на дивную тайну
Пролит ослепительный свет!
И ясно в чём сила улыбки,
Разгадан её секрет.
Джоконда давно понимала,
В чём таинство женских побед.
Звала улыбкой к свободе,
В ней видела счастья залог,
Но никакой мужчина
Дать ей свободу не мог.
А ныне Джоконда смеётся:
«Оставьте мой старый портрет,
Улыбка моя на орбите.
Другой у меня уже нет!
Она на губах Терешковой
И будет всё радостней жить,
Всё ярче, смелее и жарче
Свободу любить и творить!»
Чтоб в космосе быть.
Чтоб в космосе быть космонавтом,
Им надо стать на Земле!
Быть сердцем отважным и чистым,
Научиться светить во мгле.
На Земле быть способным к полёту,
На Земле не страшиться труда,
Самой чёрной, тяжелой работы,
«Не хочу» — не сказать никогда!
Не хвататься со зла за розгу,
Когда надо терпенье хранить,
И в глубинах космических мозга
Волевым космонавтом быть.
Разговор о звёздах
Говорят, что звёзд на небе –
Не пересчитать!
Это верно! Но, наверно,
Надо всё же знать,
Приблизительно хотя бы,
Сколько всё же их,
Очень дальних,
Очень близких,
Звёзд угасших, звёзд живых.
В приблизительности этой —
Сущность сути той,
Что зовётся
Нашим знаньем
И большой мечтой.
Памятка космонавту — познай космос как самого себя
Вечер задумчив и сер,
Сегодня расстроен он,
В дебрях заоблачных сфер
Слышится вой и стон.
Сатурн устало вздохнул,
Меркурий болтает вздор,
Марс, краской налившись, моргнул
И сеет повсюду раздор.
Венера же, вздёрнув брови,
В туманную спряталась шаль,
Она отвергает любовь,
Ей ничего не жаль.
А солнце разгневано очень,
Ему надоело светить
Земле, всё ещё не желающей
Как надо, как следует жить.
Вечер тосклив и сед,
Чувствует — быть беде,
Разумного творчества нет
В космической белиберде!
Какая-то, откуда-то звезда
Мигает часто мне ночами,
Является почти всегда,
Когда я увлечён стихами!
Я знак её ласкающий люблю,
Хотя, увы, отчётливо не знаю,
Зачем кивок её ловлю,
И что он, собственно, обозначает?!
Одно мне очевидно —
Я один —
Без звёздного в ночи прикосновенья,
Не ощущаю космоса весну,
В которой сущность светлого движенья.
Без лишних фраз
И не в первый раз
Устремляемся в космос.
Сегодня на Марс
Летим, чтоб увидеть,
Летим, чтоб узнать,
Что может на Марсе нас ожидать.
В мир новых открытий
Направлены взоры,
Точно нацелены наши приборы.
Летим с нашей дивной
Площадки взлётной
По траектории,
Близкой к расчётной.
Яснее расчёта
На свете нет –
В нём прогресса
Победный свет.
Мы в космос летаем
Мы в космос летаем,
Чтоб Бога познать,
Увидеть его воочию.
Мы в космос летаем,
Чтоб на Землю пролить
Познания ясный свет.
Мы в космос летаем
Не бомбы взрывать,
Нам ненавистна война.
Мы в космос летаем,
Чтоб везде на Земле
Цвела и царила весна.
«Ещё один Гагарин полетел» —
Сказала маленькая дочка.
Я был уверен, нет точней
И поэтичней нету строчки.
Но день прошёл, и я решил,
Что вместе с дочкой ошибался.
За Николаевым в полёт
Попович радостно умчался.
А дочка не смутилась, нет.
«Ещё один!» — опять сказала.
И пальцем крошечным своим
На что-то в небе указала.
Ну, что ж, быть может, Всё же так.
У нас ведь каждое мгновенье
Ещё один готовит взлёт —
И в этом суть и темп движенья.
«Дивлюсь я на небо!» —
Попович поёт! —
Полёт во Вселенной свершая.
Славные люди Российской земли
Дружно ему подпевают.
Дивиться на небо
Можно сейчас
И в космосе,
И на земле.
Родными становятся
Дали для нас,
Огонь наш
Светит во мгле.
Будь славен, Попович!
Народный герой!
Будь славен, как твой народ,
В душе которого твой подвиг живет,
Сердца устремляя на взлет.
Говорит Небо!
Говорит Москва!
Телефон включён в Небосклон!
Слушают в мире
Повсюду слова —
«Космос вновь покорён!»
Слушают люди из разных стран,
Слушают очень разные люди,
Думают все и на всей Земле
О том, что было и будет.
Каждое чистое сердце сейчас
Готово к борьбе за мир,
Знает, что только для счастья Земли
Мы рвёмся в космоса ширь.
Говорит Небо!
Говорит Москва!
Победно звучание слов.
Говорят космонавты,
Приветствует их
Глашатай мира — Хрущёв!
Твердят завистливо бизнесмены:
«Всё дело в горючем, В его секрете!»
Поэтому, мол, и Москва впереди,
И нас обгоняют в полёте.
Ну, что же,
В какой-то степени так,
Однако, в этом признании
Отсутствует правды
Великая суть,
Её глубин понимание.
Для них горючее — только смесь
В двигателе ракеты.
Для нас это — сердце,
Что солнца светлей
Светит для всей планеты.
Для нас это — те
Миллионы сердец,
В которых всё честно и чисто.
Для нас это —
Творческой мысли накал
В творящей душе космонавта.
Семнадцать раз.
Пронизывая даль
Просторов неизведанной
Вселенной,
Вонзая в бесконечность сталь,
Летел Титов —
Пилот наш вдохновенный.
Семнадцать раз.
Вздымал грудь корабля
От перигея к апогею,
И плавала под ним Земля
К нему всем сердцем тяготея.
А он вникал
В космическую суть,
Насыщенный стремлением к Познанью,
Чтобы в Земное Творчество вдохнуть
Энергию движений Мирозданья.
Он все живые Звёзды призывал
Дружить с рубиновым
Созвездием Кремлёвским,
Вновь утверждал
Начало всех начал
На Красной площади
Родной земли Московской.
Летят Звездолёты
В космической дали,
Ведут их люди
Российской земли!
Не зря мы сражались,
Трудились, дерзали.
И делали всё, что сделать могли.
Не зря наши помыслы
В смелом полёте,
Не зря повсюду в полёте дела,
Ежедневные, трудовые дела,
Не зря мы, практической мысли следуя,
Утверждаем, что малых нет дел у нас,
Что важен, огромен
Везде и повсюду
Наш созидания час.
Летят Звездолёты
В космической дали,
И с ними в полёте
Вся наша страна!
Мы все космонавтами
Мудрыми стали,
Каждому сила взлететь дана.
Приземлились!
Какое чудесное слово:
Приземлились!
Приветствует космонавтов
Биение миллионов горячих сердец.
Приземлились!
И славит могучих героев
Великий Российский народ-творец.
Невозможного — нет на Земле!
Всё в этом мире — возможно!
Понимать это сердцем, рассудком сейчас
Необходимо и должно!
Иначе мы не сумеем творить,
Созидать без конца и края,
Пределы познанья всюду во всём
С яростью отвергая.
Конечно, возможности есть и такие,
Что свершаются сами собой.
Само по себе явленье такое
Не добывают большою ценой.
Но это лишь то,
Что из лета в леты
Нам переделывать надо.
Без перестройки нашей планеты
Жизнь не сулит отрады.
А без отрады и жизнь не в жизнь —
Жалкое существование.
Оно недостойно нигде и никак
Человека высокого званья.
И невозможное — делать возможным,
Такова бытия напряжённость,
Ибо невозможно лишь одно,
Чтоб царила в мире — невозможность!
Говорят первые волшебники космоса от планеты Земля
Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе всё околосолнечное пространство.
К. Циолковский
С большим удовольствием и волнением побывал в доме, где жил и творил Константин Эдуардович.
Его светлые мысли, предвидения, научные открытия сбылись в наши дни.
Очень счастлив, что мне первому удалось осуществить мечту Циолковского, завершить труд многих тысяч людей, готовивших первый полёт человека в космос.
Для нас, космонавтов, пророческие слова Циолковского об освоении космоса всегда будут программными, всегда будут звать вперёд.
24.05.64 г.
Ю. Гагарин
Девятнадцать творчески зрелых и творчески активных лет жизни прожил поэт Никритин Анатолий Борисович в городе на Оке — Калуге, с 1953 по 1972 годы.
До Калуги он жил и работал сначала в Петрограде – Ленинграде, затем в Москве. За валужский период жизни Анатолий Борисович только дважды уезжал из Калуги, и то на непродолжительное время. Оба раза он ездил в Ленинград на встречу со своей старшей сестрой Никритиной Анной Борисовной, заслуженной актрисой Ленинградского Большого драматического театра имени Максима Горького, женой писателя Мариенгофа Анатолия Борисовича. И Анна Борисовна, и А.Б. Мариенгоф в свое время, кстати сказать, были большими друзьями Сергея Александровича Есенина. В своих воспоминаниях «Роман с друзьями», опубликованных в 10 и 11 номерах журнала «Октябрь» за 1965 год, А. Б. Мариенгоф довольно подробно и ярко повествует об этой дружбе и симпатиях совсем еще молодого поэта С. А. Есенина к чете А. Б. Никритиной и А. Б. Мариенгофа.
Бывали поездки Никритина Анатолия Борисовича и в Москву на 2-3 дня к большому другу его семьи профессору Варваре Петровне Подъяпольской, ближайшей ученице академика Скрябина Константина Ивановича. Калугу, свой город на Оке, поэт очень любил, он был привязан к ней сердцем. Большие симпатии сказывались, естественно, и на поэтическом творчестве. Стихи, им созданные, изобилуют теплыми словами, образами и мыслями о Калуге. Как драгоценный бисер вкраплены они то в одно, то в другое стихотворение:
Ей и шестьсот,
И много меньше —
Калуге ласковой моей!
И в этом меньше —
Счастья больше.
Чем на путях былого дней.
Или — мягко, лирично
Тополя цвели в Калуге,
Пухом осыпая нас.
Или темпераментно, с любовью:
В Калуге пожар георгиновый.
Осень стоит у двора,
А ты мне губами малиновыми
Шепчешь — пора, пора…
А такое уникальное и грандиозное явление Калужской действительности как Циолковский-Космос, безусловно, не могло миновать поэтической мысли и пера поэта А. Б. Никритина.
С глубоким уважением относился Анатолий Борисович к личности и деяниям Константина Эдуардовича Циолковского. Никритин говорил, что жизнь этого замечательного человека, легендарного человека — настоящий космический подвиг.
Поэт собирался подготовить о гениальном ученом-самородке и космосе специальный лирический цикл стихов, что ему, конечно, было по силам, но не успел, хотя кое-что и написал для этого цикла. В архиве поэта сохранились стихи, которые и дали возможность составить настоящий сборник о Циолковском, космонавтах и космосе. Некоторые стихи сборника, такие как «Мы и небо», «Шоршелы», «Штурмуют небо космонавты», «Полет» прошли публикацию при жизни автора. Но в основном это стихи новые, еще не издававшиеся.
Стихотворение «Обелиск Циолковскому», открывающее сборник о Циолковском и космосе, родилось в парке возле самого обелиска. Желание написать его было навеяно стелой памятника, рвущейся в небо и как бы олицетворяющей рвущуюся в космос мысль по овладению Вселенной самого Циолковского Константина Эдуардовича.
Возле обелиска познакомился поэт с внуком Циолковского Алексеем Вениаминовичем Костиным. При довольно частых встречах на прогулках в парке, которые оба любили, поэт и внук подружились, и Алексей Вениаминович стал первым слушателем стихотворения «Обелиск Циолковскому».
В свою очередь Анатолий Борисович с большим интересом внимательно слушал многочисленные рассказы Алексея Вениаминовича о его необыкновенном деде, человеке добром и обаятельном, в жизни которого лирических моментов было предостаточно.
О К.Э. Циолковском поэт Никритин знал также и из бесед со своими друзьями, лично знакомыми с великим ученым, не раз бывавшими у него в доме и написавшими об этих незабываемых встречах свои воспоминания, свои книги. Это были три известных в Калуге человека.
Самойлович Сергей Иванович (1891–1974 гг.) — учитель, краевед, один из организаторов 75-летнего юбилея Константина Эдуардовича в Калуге и Москве. Автор книги «Гражданин вселенной» о нем же.
Зотов Владимир Семенович (1904–1978 гг.) — научный сотрудник дома-музея ученого и Музея истории космонавтики. Автор трех небольших книг о К.Э. Циолковском, составитель сборника воспоминаний о нем же.
Владимир Семенович не раз посещал дом поэта А. Б. Никритина и всегда оставлял после визита впечатление человека обширных добротных знаний о великом ученом.
Выше среднего роста, правильного сложения, стройный Владимир Семенович заметно от многих отличался собранностью, опрятностью, аккуратностью, духовной чистотой и светом. Он бережно относился к памяти Циолковского, его жизни и деяниям.
Монастырев Борис Аркадьевич (1904–1979 гг.) — журналист, руководитель Калужского областного радиовещания, главный его редактор, написавший воспоминания о Константине Эдуардовиче. Друг и строгий редактор поэта.
Дорогой и уважаемый читатель, читайте стихи настоящего сборника строго, но доброжелательно, памятуя, что поэт не успел сам лично создать поэтический опус о делах Космических, хотя, как видите, и готовился, однако, мягкость и лиричность изложения привлекают и заставляют читать стихи с интересом, а философская направленность их еще и задуматься о многих явлениях жизни и не только космических.
Сам Анатолий Борисович был личностью незаурядной, широко и всесторонне образованной. Он познал жизнь в разнообразных ее проявлениях, часто сложных и суровых, но сумел при этом на путях ее познания не потерять веры ни в жизнь, ни в людей, ни в себя. Он являл собою натуру от природы богато одаренную. Блестяще владел иностранными языками: немецким, английским, французским; виртуозно играл на фортепиано, исполняя сложнейшие музыкальные произведения часто без нот, как говорил, по памяти пальцев; обладал композиторским даром; рисовал.
Писать стихи начал рано, считая их сочинение серьезным делом всей своей жизни.
В Калуге поэт широко публиковался в газетах: областной «Знамя», заводской «Турбинист», ферзиковской районной «Красное знамя».
Особенно часто звучали его стихи и проза на областном радио. «Наш активный автор» — говорил о нем Б. А. Монастырев — главный редактор радио.
В 2003 году в Калуге увидели свет сборники стихотворений Никритина Анатолия Борисовича. Однако эти сборники не исчерпали архив поэта.
Я закончила излагать послесловие, но у меня не появилось ощущения завершенности работы и нет желания сказать: «Остановись, мгновенье — ты прекрасно!» Это связано с тем, что на протяжении всего своего повествования я ни разу не обмолвилась хотя бы словом о человеке, тоже причастном к космосу и имевшем самое близкое отношение к Константину Эдуардовичу. Этим человеком была Варвара Евграфовна — жена и друг Циолковского, мать его многочисленных детей.
Боровчанка, ставшая калужанкой — умная, волевая, деловитая, терпеливая, скромная, она своим земным трудом на планете Земля в Калуге обеспечила условия жизни своему супругу такие, при которых он мог обдумывать космические явления и мысли спокойно, зная, что хлеб насущный и порядок в доме будут всегда.
Все нелегкое жизнеобеспечение семьи лежало на мужественных плечах Варвары Евграфовны. Она всегда знала, что надо для дома, чтобы рождались и получали жизнь космические идеи ее необыкновенного мужа. По сути дела Варвара Евграфовна стояла рядом с Константином Эдуардовичем у штурвала его космических открытий.
Русская женщина — она заслужила Осанну своим подвижническим земным трудом! Низкий поклон Вам, Варвара Евграфовна! Частичка Вашего труда подспудно пребывает в деяниях космических, она так же подспудно звучит и в стихах, космосу посвященных.
Вот теперь можно сказать, но не остановись, а живи прекрасное мгновенье в светлой памяти потомков.
Источник