Виды энергии вселенной гумилев

Куда же в таком случае отнести столь любимые философами и историками определенного направления производительные силы и производственные отношения и как быть с досконально разработанным национальным вопросом ? Эти традиционные и незыблемые проблемы действительно оказывались где-то за скобками, а на разного рода каверзные вопросы сам Гумилёв отвечал загадочно и уклончиво: дескать, одно другому не противоречит и не мешает. В исходных же и фундаментальных основаниях своей концепции этногенеза и пассионарности Лев Николаевич предпочитал опираться на теорию биосферы, разработанную великим русским ученым и мыслителем-космистом Владимиром Ивановичем Вернадским (1863—1945).

Как известно, человек является частью биосферы (подробнее о ней — ниже), которая представляет собой не только биомассу всех живых существ, включая вирусы и микроорганизмы, но и продукты их жизнедеятельности — почвы, осадочные породы, свободный кислород воздуха, трупы животных и растений, которые задолго до нас погибли, но обеспечили нам возможность существования. Все это — энергия, активно нас питающая. По Вернадскому, максимальное количество энергии, которую потребляет Земля, – это энергия Солнца. Она аккумулируется путем фотосинтеза в растениях, растения в свою очередь поедают животные, и солнечная энергия переходит в плоть и кровь всех живых существ, которые есть на Земле. Избыток же энергии создает тепличные эффекты, то есть условия, очень неблагоприятные для живой и органической природы.

Второй вид энергии — энергия распада внутри Земли радиоактивных элементов. Когда-то давно этих элементов было много. Постепенно идет радиораспад внутри планеты, планета разогревается, и когда-нибудь, когда все эти элементы распадутся, считают ученые-специалисты, она либо взорвется, либо превратится снова в кусок камня. Радиоактивные элементы действуют на наши жизненные процессы весьма отрицательно (каждому известно, что такое лучевая болезнь). Тем не менее эти явления внутри Земли оказывают на людей, растения и животных большое воздействие, хотя и локально. Дело в том, что скопления урановых и прочих руд распределены по Земле неравномерно. Есть большие пространства, где радиоактивность ничтожна, а там, где руды близко подходят к поверхности, она очень велика; поэтому воздействие этого вида энергии на животных и людей совершенно различно.

Есть еще третий вид энергии, который поступает небольшими порциями из Космоса, — это пучки энергии, приходящие из Солнечной системы, иногда пробивающие ионосферу и ударяющие нашу Землю, как, скажем, ударяют плеткой шарик, обхватывая какую-то часть ее, молниеносно производят свое энергетическое воздействие на биосферу, иногда большое, иногда малое. Приходят они неритмично, а время от времени, но не учитывать их, оказывается, тоже невозможно. Этот последний вид космической энергии стал исследоваться сравнительно недавно, и поэтому те ученые, которые привыкли представлять Землю как совершенно замкнутую систему, не могут привыкнуть к тому, что мы не оторваны от всего Мира, а живем внутри огромной Галактики, которая тоже воздействует на нас, как и все другие факторы, определяющие развитие биосферы.

Гумилёв рассуждал следующим образом. Представим себе поверхность Земли в виде экрана, на который падают космические лучи. Большая часть этих лучей задерживается ионосферой, но некоторые достигают поверхности Земли, чаще всего ночью, ибо ионосфера и космическая радиация нестабильны даже в суточном цикле. Однако космические импульсы будут деформированы магнитным полем Земли и примут облик геодезических линий, не зависящих от наземного ландшафта. Время каждого облучения не должно быть продолжительным, но оно должно быть и достаточным для того, чтобы произошла микромутация, изменяющая еще в зародыше психические свойства небольшого числа особей, рождающихся в облученном ареале.

Разумеется, не все плоды в утробах матерей приобретают после мутации признак пассионарности. Исход любой мутации в большинстве случаев детален. Некоторые из затронутых мутацией проявляют себя после рождения как субпассионарии или просто рождаются физически неполноценными особями, но они быстро устраняются естественным отбором. Так появляется первое пассионарное поколение, распространяющее свой генофонд по популяции и образующее оригинальные биосоциальные коллективы — новые этносы. Остальное понятно: пассионарность, как признак, устраняется медленно, за 40—50 поколений либо в результате внутрисистемной аннигиляции, либо естественного географического рассеяния, с вытеснением за границы этнического ареала.

Ряд естествоиспытателей, сочувственно относившихся к концепции Гумилёва, уточняли его предположения относительно источников и возможных причин мутаций. Вокруг Земли не пустота, а поток плазмы, он непрерывно обтекает планету и постоянно на нее влияет. Астрофизики называют этот поток «солнечным ветром», он доходит до Плутона — последней планеты Солнечной системы — и там встречается с другими «ветрами», идущими от ближайших и удаленных звезд. Идущие навстречу друг другу потоки создают вихри, которые, в свою очередь, взаимодействуют с энергетическими полями нашей Галактики и бессчетного числа рассредоточенных во Вселенной других галактик…

Валерий Иванович Скурлатов (физик по базовому образованию), на протяжении многих лет сохранявший дружеские и творческие отношения с Гумилёвым, рассказал мне, как в конце 1960-х годов он посвящал Льва Николаевича в таинства квантовой механики и электродинамики, предлагая свое объяснение феномена пассионарности — на основе энергетического резонанса: постоянно возникающие во Вселенной космические конфигурации в виде своеобразных мегалинз способны фокусировать энергию, рассеянную в Космосе, в генах, что, в свою очередь, приводит к пассионарным вспышкам. Иллюстрировался сей возможный эффект на примере модели, изложенной в научно-фантастическом произведении Станислава Лема «Глас Божий» (в новом переводе — «Глас Господа»), Лев Николаевич соглашался со многими доводами физика, но чувствовалось, что ему недоставало чего-то еще.

Как известно, в философско-фантастической притче польского писателя собственно научная «фактура» опирается на положения нейтринной физики, согласно которой частицы, именуемые «нейтрино», лишены массы покоя и обладают магнитным моментом, в 1600 раз меньшим, чем магнитный момент электрона. Нейтрино — наиболее проникающие из всех известных элементарных частиц. Они падают на Землю со всех сторон. Некоторые из них рождаются в звездах (стало быть, и на Солнце) в результате естественных процессов — в ходе реакции бета-распада и других ядерных реакций; другие же возникают при столкновении первичных нейтрино с ядрами элементов в земной атмосфере и земной коре. Их энергия колеблется от десятков тысяч до миллиардов электронвольт. Все нейтрино, в особенности низкоэнергетические, одинаково легко пронизывают галактические просторы и материальные тела, включая планеты и звезды; материя для них несравненно прозрачнее, чем стекло для света. Объяснить феномен пассионарности на данной основе представлялось весьма заманчивым, но Гумилёв предпочитал иные подходы.

Ему постоянно не давала покоя мысль: каким образом космические поля (физические по своей природе) связаны с этническими процессами? В конечном итоге Гумилёв высказал предположение, что биохимическая энергия живого вещества трансформируется в особое этническое поле . Если принять эту энергетическую модель и применить ее к проблеме этноса, то и сам этнос допустимо представить как систему колебаний определенного этнического поля. Если это так, тогда можно сказать, в чем различие этносов между собой. Очевидно, в частоте колебаний поля, то есть в особом характере ритмов разных этнических групп. Это значит: когда ритмы попадают в унисон или складываются в гармонию, каждый человек начинает чувствовать своего (как обычно говорят в подобных случаях). Если же в унисон ритмы не попадают, рядом ощущается чужой, не свой человек. Высказанная гипотеза на современном ей уровне знаний удовлетворительно объясняла все наблюдаемые этнические коллизии. В приведенной интерпретации представления Гумилёва об этническом поле фактически совпадает с современным пониманием ноосферы в расширенном смысле данного понятия (во всяком случае, я так его понимаю).

В обозначенном плане вполне можно конкретизировать космистские размышления Гумилёва. Физические тела и живые организмы только в самом первом и грубом приближении представляются изолированными друг от друга объектами.

В действительности все они являются материальными структурами, состоящими из молекул и атомов, которые в свою очередь распадаются на субатомные частицы, неразрывно связанные с разного рода полями и так называем физическим вакуумом. По существу, любой структурный элемент и все вместе взятые элементы допустимо рассматривать как проявление единого космического информационно-энергетического поля. Отсюда следует простой и вывод, известный еще древним мыслителям: всё взаимодействует со всем, Макрокосм неотделим от Микрокосма. А посему и этногенез Земли обусловлен энергоинформационными закономерностями безграничного Космоса…

Источник

ПАССИОНАРНОСТЬ И ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ

Гумилев описал пассионарность как историк и географ. Если бы он остановился на этом, его вклад в науку уже был значительнее, чем вклад, допустим, Данилевского или Хантингтона, но, как мы помним, еще в камере Лефортова Гумилев попытался пойти дальше и «перекинуть мост» между историей и естествознанием.

Гумилев решил, что пассионарность имеет энергетическую природу, но какая это форма энергии, он не знал, а потому до середины шестидесятых годов рассказывал о своих наблюдениях и предположениях друзьям и знакомым, но в научных статьях даже не касался этой темы. Словосочетание «биохимическая энергия живого вещества» он встретил, вероятнее всего, в 1965 году, когда из печати вышла книга покойного академика Вернадского «Химическое строение биосферы Земли и ее окруже ния». Теперь все как будто встало на свои места. Пассионарии усваивают из окружающей среды больше энергии, чем необходимо для личного и видового самосохранения, и выдают эту энергию в виде осмысленных и социально значимых действий. Одни создают торговые компании, вроде Ост-Индской или Гвинейской, и не только торгуют, но и захватывают новые земли. Другие отправляются на священную войну с неверными. Третьи посвящают свою жизнь научным исследованиям, или живописи, или поэзии.

Гармоничные люди – обыватели – усваивают энергии достаточно, чтобы прожить самому и оставить потомство. Субпассионарные усваивают меньше энергии, чем требуется для нормальной жизни. А поскольку этногенез зависит от соотношения в этносе пассионариев, обывателей и субпассионариев, то этногенез имеет прямое отношение к термодинамике.

Очевидно, что пассионарность и субпассионарность – отклонения от нормы. Но откуда же берутся эти отклонения? И что вызывает пассионарные толчки? Если пассионарность – наследуемый признак, то появляется он, решил Гумилев, в результате мутации.

О мутациях Гумилев, никогда не обучавшийся на биофаке, впервые услышал в конце тридцатых. Он писал, что слово «мутация» подсказал ему «друг биолог, тоже студент». Другомбиологом был Николай Давиденков, «Николка», но с Николкой они расстались в пересыльной тюрьме, летом 1939-го. Значит, уже тогда Гумилев не только думал над интересовавшей его научной проблемой, но и обсуждал ее с друзьями.

Но почему мутации охватывают такие огромные регионы? Гумилев рассуждал логично. Радиация – один из самых мощных мутагенных факторов, известных даже гуманитарию. Пассионарные толчки случаются не в одном и том же районе (допустим, в месте выхода на поверхность урановых руд), значит, земное происхождение радиации надо отбросить. Остаются космические лучи.

Гипотеза о влиянии внеземной радиации на этногенез возникла у Гумилева не позднее 1969 года. В письме к Тимофееву-Ресовскому (начало апреля 1969-го) Гумилев задает вопрос: «Не связано ли возникновение пасс. мутаций с космическими лучами?» И сам же отвечает: «Склоняюсь, что без этой гипотезы не обойтись».

Он не нашел поддержки у Тимофеева-Ресовского, но сторонники у идеи все-таки нашлись. Одним из первых Гумилева поддержал профессор М.М.Ермолаев, известный полярник и географ. Он даже рассказал Гумилеву, что «ночью космические излучения, или видимые, или ультрафиолетовые, пробивают ионосферу, проходят до поверхности Земли и воздействуют на мелкие организмы. Вирусы их очень чутко воспринимают и мутируют».

И лишь в конце семидесятых, на последних страницах своего трактата «Этногенез и биосфера Земли», Гумилев решился опубликовать свое предположение: «…пассионарный толчок… явно неземного происхождения. При уменьшении солнечной активности защитные свойства ионосферы снижаются, и отдельные кванты или пучки излучения могут достигать земной поверхности. А жесткое излучение, как известно, вызывает мутации».

В середине восьмидесятых Гумилев излагал свою гипотезу уже гораздо увереннее, ведь его во всем поддерживал верный ученик – Константин Иванов. В 1984 году они вместе опубликовали статью, где механизм действия космических лучей был описан пространнее, чем в «Этногенезе».

Позитивист и материалист Гумилев понимал энергию правильно – как физическую величину, меру «способности физической системы совершать работу». «Связь между физической энергией и «энергетикой» человека – есть, конечно, — заметил мой знакомый математик, — если человека не кормить, он станет несколько вялым, а потом и вовсе загнется, это правда. Но это ничего, совершенно ничего не доказывает». И, как пишет биолог Александр Миронов, количество энергетически богатых соединений, полученных с пищей, «никаким образом не влияет на особенности характера индивидуума, которые проявляются в «пассионарности». Так же как большее количество топлива в баке не увеличивает мощность двигателя».

Никакой специальной «биохимической энергии живого существа» просто не существует. Гумилев неверно понял книгу Вернадского.

С мутациями дела обстоят немногим лучше. Пассионарный толчок можно объяснить только стремительным (скачкообразным) распространением мутаций, что, с точки зрения современной науки, совершенно невозможно. «Гумилеву нужен скачок, т. е. резкое увеличение концентрации того или иного аллеля (варианта гена). В современной этногенетике такого неизвестно», — пишет биолог Елена Наймарк, консультировавшая автора этой книги. Сторонники теории Гумилева пришли к такому же выводу: «Пассионарность не может возникать каждый раз заново, т. к. это достаточно четкая и определенная характеристика, имеющая схожие проявления у разных этносов в разные исторические времена. Мутации явно не подходят из-за случайности их образования и ненаправленности мутагенеза».

Итак, энергетическая природа пассионарности и гипотеза о мутациях, стимулирующих этногенез, — столпы, на которых держалось все естественнонаучное обеспечение пассионарной теории этногенеза, — оказались миражами.

Лев Николаевич Гумилев ни при каких условиях не смог бы создать естественнонаучное обеспечение своей теории. Двадцатый век не дал нового Леонардо да Винчи. Науки разошлись слишком далеко. Один и тот же человек не мог профессионально разбираться в интригах при дворе императора Тайцзуна и в популяционной генетике, в еврейско-хазарской переписке X века и в термодинамике. Чудес не бывает.

Тем удивительнее, что научный поиск все-таки принес Гумилеву удачу. Это не оговорка. Гумилев, не зная физики и математики, все-таки правильно выбрал направление: он начал искать пассионарность в биологической природе человека, а не в привычных историку социально-экономических закономерностях.

Гумилев не пытался объяснить пассионарность и действием мистических, иррациональных сил, хотя этот путь сулил легкий и быстрый успех. Легче всего было объяснить пассионарность проявлением Мировой Воли, или Абсолютного Духа, или Провидения. Гумилев просто вышел бы за пределы верифицируемого научного знания, теория превратилась бы в учение, с которым спорить можно, но бессмысленно. Это область веры, а не знания. Если бы Гумилев так и сделал, то читателей бы у него не убавилось, а критиков стало намного меньше.

Гумилев избрал самый трудный путь, для гуманитария мучительный, но единственно верный. Существование пассионарности, ее связь с этногенезом Гумилев доказал как историк. И верно наметил направление дальнейших поисков, открыл целую область для научных исследований. Пока эти исследования носят характер сугубо теоретический и к тому же любительский, но не всегда дилетантский. Несколько лет назад, когда «Гумилёвика» была весьма динамичным и посещаемым сайтом, на его форуме шла интересная дискуссия между профессиональными биологами. Редколлегия сайта подвела ее итоги и опубликовала выводы участников дискуссии. Оказалось, что «гены, определяющие степень пассионарности, уже находятся в геноме (часть особей в каждом этносе) вида Homo sapiens, мутация для «опассионаривания» не нужна», но они могут быть заблокированы («эпигенетическое блокирование») или разблокированы. Впрочем, дальше продолжать не стану. Желающие могут выйти на сайт, почитать и поспорить. Для меня важнее другое: биологи, даже поняв дилетантизм Гумилева, все-таки признали избранное им направление научного поиска перспективным.[38]

Значит, Гумилеву все-таки удалось навести «мост между науками». Когда-нибудь историк, филолог, биолог и физик вместе займутся решением проблемы, поставленной Львом Гумилевым еще на рубеже шестидесятых и семидесятых годов XX века.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник