Вопросы про космос космонавту
Пока ученики средней школы №4 ожидали приезда космонавта, дважды Героя Советского Союза Алексея Леонова, на их многочисленные вопросы отвечал его коллега – летчик-космонавт Анатолий Иванишин. Он провел 165 суток на борту Международной космической станции в рамках 30-й экспедиции на МКС, проходившей с ноября 2011-го по апрель 2012 года. Давайте «подслушаем», какие космические вопросы волнуют современных школьников.
– Скажите, а космическая еда, которая в тюбиках, – вкусная?
– Довольно вкусно. Но космическая еда бывает не только в тюбиках. Для японцев, например, привозят в целлофановых или пластиковых пакетах рис. Это обезвоженный рис, его заливают горячей водой и после этого едят. Кстати, подобное и у нас есть, и у американцев, но это все ерунда: у японцев реально классный рис, потому что это часть их культуры.
– А бывало, чтобы еда из рук вылетала?
– Это запросто, потому что всё, что вы не зафиксировали, – улетает. У нас есть стол, за которым мы едим. Еда фиксируется на нем при помощи резинки, либо на столе натягивается скотч клейкой стороной вверх и все пакеты, вилки, ложки кладутся на него. Если что-то не поставил – только отвернулся, а этого уже нет. И потом долго будешь по всей станции искать.
То, что улетело, сначала ищут на сетках вентилятора. Потому что естественной вентиляции воздуха нет, вся вентиляция на станции – принудительная. Там создаются воздушные потоки, и если что-то пропало, то первым делом ищем там, куда идет поток. Бывает совсем плохо, когда что-то попадает в запанельное пространство: это отдельный мир, туда можно залезть, но если что-то там потерял – потом сложно будет найти.
– А есть какие-нибудь развлечения у космонавтов?
– Есть. Для кого что, а для меня самым большим развлечением был спортзал. На станции имеется много средств, как поддерживать себя в форме, потому что в невесомости у нас нет физической активности. Даже на Земле мы ходим, для того чтобы стоять – напрягаем мышцы. В космосе ничего этого нет, а мышцы потерять не хочется. Поэтому на станции есть велосипед, беговые дорожки, специальный силовой тренажер.
– Как долго космонавт может находиться в открытом космосе? Пока воздуха, наверное, хватает?
– Скорее – нет, ограничение не по воздуху, а по патрону очистки. Потому что скафандр – это автономная система: кислород нужен для того, чтобы дышать, патрон очистки – чтобы удалять углекислый газ. Плюс нужна система термоохлаждения, чтобы снимать тепло. Так вот: первое, что заканчивается, – это патрон очистки. Кислород еще есть, а очищать воздух уже нечем, он становится насыщен углекислым газом. Часов девять – это максимум, сколько можно провести в открытом космосе, обычно проводим за бортом около шести часов.
– А в ракете много воздуха?
– На корабле запас системы жизнеобеспечения составляет четверо суток. Это время, в течение которого корабль может летать автономно. В составе станции – гораздо дольше, порядка двухсот суток. Когда мы на станцию прилетаем, ресурсы корабля не используются, он просто «висит». Мы используем ресурсы станции. А там воздуха много. Кислород вырабатывается прямо на станции методом гидролиза: мы берем воду, которую привозим, разлагаем ее на водород и кислород. Водород выбрасываем, а кислородом дышим.
– Откуда красивее смотреть на северное сияние – с Земли или из космоса?
– С Земли северное сияние очень сложно увидеть, в космосе – легко. Я десять лет прослужил в Петрозаводске – это еще севернее Ленинграда, в Карелии – и ни разу не видел там северное сияние. В космосе же его можно видеть чуть ли не каждый день: когда станция летает по северным или по южным широтам, то ночью, как правило, видно северное сияние. Только это не совсем правильный термин: американцы называют его «Аврора», потому что сияние точно такое же южное, как и северное.
Кстати, каждая экспедиция снимает свои «мультики» – и на них северное сияние можно увидеть. Снимают это так: ставят камеры – не видеокамеры, а фотокамеры. В них видны ночные города, северные сияния. Камеру ставят, чтобы она снимала каждую секунду. Потом монтируют видеоряд, и получается фильм.
– А что случится с космонавтом, если он незапланированно приземлится в другом государстве?
– Ему должны оказать помощь. Но на моей памяти таких случаев не было. Есть полигон штатного спуска. В случае какого-то отказа корабль может пойти по баллистической траектории, и тогда место посадки будет отличаться на 400 километров от расчетной. Но приземление и в этом случае проходит на резервный полигон, который также находится в Казахстане.
– Как после приземления вы привыкаете к земному притяжению?
– После приземления нас вытаскивают из спускаемого аппарата, после чего минут десять мы сидим в скафандрах. Тут же, возле корабля, разбивается палатка, куда нас несут. В палатке снимают скафандры, одеваемся в более-менее земную одежду. Потом идем до машины, она нас везет на вертолет, потом самолет и – в Москву!
– Земля с корабля больше Луны или меньше? Вам удавалось разглядеть Луну поближе?
– Луна со станции более четкая, если ее фотографировать, то очень красивые снимки получаются… Но она не ближе: расстояние от станции до Луны всего на 400 километров меньше, чем от Земли – это по космическим меркам практически ничто. Но за счет отсутствия атмосферы она более четкая. А Земля со станции – огромная, в иллюминатор смотришь: справа Земля, слева Земля…
– А как Вы фотографируете на станции? Обычным фотоаппаратом?
– Да, обычным цифровым фотоаппаратом. Но есть особенность фотографирования, которая заключается в том, что, чтобы что-то рассмотреть, нужен большой объектив. Мы используем объективы с фокусным расстоянием 1200 миллиметров. К тому же, станция постоянно вращается, и ты должен отслеживать бег Земли: если не предпринимать никаких действий, то снимок будет смазанным. Поэтому нужно вращать объектив, чтобы та точка, которую снимаешь, была неподвижна.
– Удавалось ли Вам с помощью каких-либо приборов взглянуть на Марс?
– Нет, станция больше ориентирована для того, чтобы наблюдать Землю, именно для этой цели у нас есть несколько иллюминаторов. Марс можно на горизонте рассмотреть, но он будет выглядеть просто как точка.
– Что будет, если человек заболеет в космосе? Можно ли вообще заболеть на орбите?
– Мы болеем время от времени. Заболеть в космосе можно запросто: можно удариться, например. На станции есть различные медикаменты. Если космонавт чувствует, что он не очень здоров, есть специальный человек, он называется врач экипажа. Ему можно позвонить. Вообще, чтобы связаться с врачом экипажа нужно заказать закрытый канал связи (обычный даже радиолюбители могут услышать). Для этого мы должны попросить Центр управления полетами, чтобы они закрыли канал, и тогда его никто не сможет прослушать. Но если попросить ЦУП закрыть канал связи, то там все страшно перепугаются, поэтому, как правило, доктору просто звоним на мобильник и задаем все нужные вопросы.
– Мобильники разрешают с собой брать?
– Нет, мобильники брать не разрешают, да и смысла в них никакого нет, потому что ближайшая сотовая станция будет на расстоянии четырех сотен километров. Есть спутниковый телефон, который является принадлежностью корабля. Он нужен для того, чтобы связаться через спутник с ЦУПом, если совершил посадку не там, где тебя ожидают. Но и им в космосе тоже не воспользуешься. Скорость станции 8 километров в секунду, спутника – такая же, причем они могут лететь навстречу друг другу. То есть, если телефон и захватит спутник, то тут же его потеряет.
– А во время полета есть возможность с близкими общаться?
– Да, можно по телефону позвонить. На станции, правда, не телефон, а компьютер, на котором есть средство связи вроде скайпа, которое передает голос. С его помощью можно в любой город, любую страну, можно на мобильник, позвонить.
– Что самое сложное во время полета?
– По семьям скучаем. Еды хорошей нет – консервированная вся.
– На каком языке вы разговариваете друг с другом?
– Два космонавта из одной страны разговаривают на своем языке, а когда мы все вместе… на каком попало языке разговариваем.
Записал Евгений ФЕДОРЕНКОВ. ФОТО – автора
Источник
15 вопросов от детей космонавту: про сон в невесомости, меховые носки, инопланетян и самое страшное
Сегодня в нашей новой рубрике «100 тысяч почему», где разного рода специалисты честно отвечают на непростые вопросы детей, за всю космическую отрасль отдувается летчик-космонавт Анатолий Арцебарский. Узнали, зачем на космической станции меховые носки и беговые дорожки; что будет, если удариться головой об угол в невесомости; как ходят в туалет в космосе, встречались ли космонавтам следы инопланетного быта и т.д.
Анатолий Арцебарский — 71-й летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза. В 1991 году совершил длительный космический полет — за полгода на орбите он 6 раз выходил в открытый космос, где провел в общей сложности 32 часа 17 минут. Одной из миссий полета был монтаж 15-метровой металлической фермы, получившей название «Софора». До этого на орбите таких крупногабаритных конструкций не возводили. На вершину мачты космонавт установил флаг СССР.
Татьяна Иванова, 12 лет:
— Почему вы решили стать космонавтом?
— Мне было 4,5 года, когда Юрий Гагарин совершил свой полет. Отец сказал мне и брату, что вон там, в космосе, Гагарин. Я даже увидел в звездном небе красную ракету с надписью СССР — так ярко нарисовало мое детское воображение его полет. И дальше вся моя жизнь пошла в векторе достижения цели стать космонавтом. Я хорошо учился, занимался спортом. Еще до школы прочитал все доступные на тот момент книги об авиации в школьной и городской библиотеке. У нас была небогатая семья, но отец никогда не жалел денег на образование. Он первый в нашем поселке начал выписывать для нас с братом журналы «Юный техник» и «Авиация космонавтики». Родители обязательно должны помогать исполниться детской мечте, если она у ребенка есть.
Никита Иванов, 10 лет:
— Если ты космонавт, то часто летаешь в космос?
— Для того чтобы быть космонавтом, надо иметь очень серьезную подготовку, много знать и уметь. Но не исключается и элемент везения. Не каждого космонавта отправят в космос. Команда экипажа формируется случайным способом: претендентов отбирают исходя из множества параметров. Может быть так, что космонавт готовится к полету, но его отстраняют из-за внезапно возникших проблем со здоровьем. Даже незначительный сбой показателей при тренировке может стать причиной отстранения. Есть и другие моменты. Так что даже один полет в космос для каждого космонавта — событие всей жизни.
Лина Логинова, 8 лет:
— Что чувствуешь, находясь в невесомости?
— Я, как летчик, всегда готовился к невесомости и тренировался. Поэтому могу говорить только как подготовленный человек. Когда попадаешь в невесомость, в первое мгновение ощущается как бы удар, толчок, а потом — невероятная легкость. Но это непривычная для человека среда. В невесомости кровь приливает к верхней части тела и идет по малому кругу кровообращения. К ногам кровь не приливает, и даже при температуре +26° на корабле они всегда мерзнут, кровь не согревает их. Спасают физические нагрузки и меховые носки.
Если не заниматься спортом, то, когда вернешься на Землю, например, через 2 недели, не сможешь ходить. Был такой случай с космонавтами. За это время без физической нагрузки могут сильно ослабнуть сосуды и мышцы. Поэтому на каждой станции сделали беговые дорожки, велотренажеры, эспандеры. Тренироваться в космосе надо ежедневно.
В целом в невесомости ощущения для тела ничем не отличаются от тех, что на Земле. Если ты ударишься об угол головой в невесомости, то больно будет так же, как и на Земле. И шишка будет такая же.
Георгий Маталасов, 9 лет:
— Трудно двигаться в скафандрах?
— У космонавтов 2 скафандра: для полета и для работы в открытом космосе. Оба сконструированы так, чтобы было максимально удобно. Скафандр для работы в открытом космосе может весить до 100 килограммов. И хотя невесомость облегчает вес, в нем тяжело работать. Наши скафандры были лучше всех во время моего полета — мы могли самостоятельно в него зайти и закрыться, а американские коллеги — только с посторонней помощью.
Никита Зорин, 9 лет:
— Не боялись ли вы упасть на Землю, находясь в открытом космосе?
— Нет. Страшно было сорваться и улететь в открытый космос. Если даже на полметра отлетишь от корабля, уже трудно к нему вернуться. Поэтому у космонавта есть страховочные фалы с двумя карабинами, один из которых всегда зацеплен за специальный поручень на корабле. То есть ты один отцепляешь, перемещаешь, фиксируешь, потом отсоединяешь второй и совершаешь такие же действия.
Первые разы при выходе в открытый космос было очень страшно, я держался крепко рукой за поручни. А потом уже привык, понял, что далеко от корабля не улетишь, если есть страховка.
Данила Захаров, 8 лет:
— У космонавтов еда в тюбиках? Она на вкус такая же, как обычная?
— Космонавты давно уже не едят из тюбиков. Американские астронавты закупают еду в обычных супермаркетах. У нас же есть специальный институт, который готовит пищу. И космонавты приезжают ее пробовать еще до полета. Почти вся еда поступает на орбиту в сублимированном виде — из нее удалено до 98 % воды, что значительно уменьшает массу и объем. Например, сварят на Земле борщ, удалят из него жидкость, а на станции останется только залить в пакет с сухой смесью горячей воды, немного подождать, и обед готов.
Еда, которую готовят космонавтам, очень вкусная. В мой полет самым большим деликатесом на станции был творог с орехами. На него меняли все, даже картошку с мясом. Были и консервы: судак, лещ, мясо. Правда, через неделю пребывания в космосе вкусовые ощущения немного меняются, и то, что тебе нравилось на Земле, может уже казаться не таким вкусным.
Даниил Саяпин, 8 лет:
— Как вы спите в невесомости? Как ходите в туалет?
— В космосе важно, когда собираешься заснуть, убедиться, что через вентиляционные решетки есть принудительный поток воздуха. Если его нет, и ты уснул, то можешь уже не проснуться. Потому что выдыхаемый воздух остается в районе тела. Он не циркулирует, не происходит смешивание воздуха.
Спишь стоя в спальном мешке на молнии, типа туристического. Для меня это было крайне неудобно. Целый день работаешь на станции, читаешь, пишешь, потом ты хочешь пойти спать, но не ложишься, а становишься в этот мешок. Психологически перестроиться тяжело. Но приспособиться можно.
Туалет в космосе — ответственная задача. Есть свои особенности. Вместо воды для смыва используется воздух. Когда снимаешь мочеприемник, включается пылесос, который жужжит, и прямо туда писаешь. Если ты пойдешь по-большому, принцип тот же, только приемник будет побольше. Но обязательно надо менять после себя приемник. Если этого не сделать, то может забиться вся система, придется ее разбирать и чинить.
Степан Романов, 5 лет:
— Сколько комнат в ракете?
— Именно в корабле никакого жилого пространства нет. Чтобы пристыковаться к нашей станции, раньше летели двое суток плюс еще один виток (сейчас летят всего 6 часов). Поэтому в корабле было 3 места для экипажа и бытовой отсек, где можно заняться зарядкой, сходить в туалет, поработать.
Ну а на самой станции уже много модулей. Есть каюты для космонавтов. Но на станции другое ощущение пространства. Там не будет тесно, так как в невесомости люди зависают в воздухе, иногда и друг над другом. Невесомость позволяет расположиться всем.
Миша Белов, 6 лет:
— Правда, что когда смотришь на Солнце из космоса, оно красное?
— Оно выглядит так же, как с Земли. Может быть, чуть ярче, так как атмосфера является своеобразным фильтром, наподобие воды, которая может изменять четкость. Возможно, Солнце выглядит по-другому, если смотреть на него с более дальнего расстояния, а станция находится всего в 400 километрах от поверхности Земли.
Тася Боглаева, 6 лет:
— Что за пятна видны на Луне?
— Луна не имеет атмосферы, поэтому не защищена от падения метеоритов. Пятна — как раз следы тех метеоритов, которые падали на нее миллионы лет и образовывали кратеры.
Их очень много и не все еще получили свои названия. Так что у будущих космонавтов есть все шансы, чтобы их именем был назван кратер на Луне.
Иван Ватаман, 4 года:
— Можно ли увидеть в космосе инопланетянина?
— Если бы было возможно его где-то увидеть, то везде, а не только в космосе. Но ни я, ни мои коллеги и друзья инопланетян не встречали.
Богдан Дробат, 8 лет:
— Почему первыми в космос отправили Белку и Стрелку?
— Не потому, что их было не жалко — наоборот, их очень любили. Просто у собак маленький вес, и они не требовали особенных условий для проживания: им нужны были только воздух и тепло.
Александра Кузнецова, 8 лет:
— Какая у вас в космосе работа? Что делают космонавты, когда не работают?
— У каждого — своя программа экспериментов. И есть центр управления полетом, который готовит план работ. График расписан на каждый день и может уточняться. Все делают только то, что согласовано со специалистами. Медики стараются, чтобы экипаж не перегружали. Но не всегда это возможно. Рабочий график может быть такой, что, когда тебе надо спать по московскому времени, необходимо проводить какие-то наблюдения.
Сейчас у космонавтов есть возможность как-то провести досуг, позвонить домой. Мы же могли только посмотреть фильм во время ужина. Еще музыку слушали, пока занимались на беговой дорожке. Времени для досуга особо не было — всего 2 члена экипажа, а станция большая и надо обеспечивать ее работоспособность. Например, отработал вентилятор, и его нужно заменить. А если ты что-то не успел, то дорабатываешь за счет сна.
Ира Козырева, 6 лет:
— Зачем люди летают в космос?
— Еще ученый-изобретатель Константин Эдуардович Циолковский сказал, что человечество не может вечно жить в своей колыбели, оно должно исследовать пространство, другие миры начиная с Луны и Марса. Рано или поздно мы там будем.
Кроме того, только в космосе есть определенные условия, которые мы не можем создать на Земле. Например, земная атмосфера мешает работе телескопов, так как она достаточно плотная. И на Земле мы можем создавать только временную невесомость, а в космосе она постоянная. Это позволяет проводить уникальные научные исследования и ценные эксперименты. Для этого люди и летают в космос.
Источник