Встречь солнцу молодая гвардия

Все так не плохо) но действительно я согласна, героиня слишком много и скверно ругается.

Там где ты (СИ)

Замечательная история!Спасибо автору!Рекомедую.

Красив, богат и не женат [Match Me if You Can-ru]

Очень нравится эта история, есть моменты, когда просто смеёшься в голос.

Мой, и только мой

Мне нравится вся серия Звезды Чикаго! Эта книга одна из любимых в серии

Больше чем друзья

Хороший романчик, герои мне понравились, качественно для этого жанра.

Обжигающее чувство

Книга хорошо написана, интересно, мне понравилась.

Рай. Том 1

Эта книга была первой, которую я прочитала у этого автора, мне роман очень понравился, и главные и второстепенные персонажи интересны. Погружаешься в повествование как в хороший фильм или сериал.

Встречь солнцу. Век XVI—XVII

Рейтинг: 0.0/5 (Всего голосов: 0)

Аннотация

Книга посвящена истории Сибири в XVI—XVII столетиях. В неё вошли повести советских писателей о Ермаке, Дежнёве, Атласове, «скаски» и «отписки» русских землепроходцев, отрывки из «Жития протопопа Аввакума» и «Записок о русском посольстве в Китай» Избранта Идеса, а также ряд исторических сочинений, рассказывающих о Сибири этого времени.

Источник

Встречь солнцу молодая гвардия

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 273 456
КНИГИ 642 137
СЕРИИ 24 460
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 603 598

Встречь солнцу. Век XVI—XVII

На многие тысячи километров от Уральских гор до Тихого океана и от границ Монголии до Северного Ледовитого океана раскинулась Сибирь. Это более половины территории нашей страны, три четверти её природных богатств. «Могущество России Сибирью прирастать будет» — эти пророческие слова М. В. Ломоносова, справедливость которых убедительно подтверждена самой историей, и сегодня звучат актуально. И сегодня мы с полным основанием связываем с подъёмом этого важного региона перспективы дальнейшего прогресса нашей страны, ускорение темпов её экономического и социального развития.

Этим определяется и наш интерес к богатому историческому прошлому Сибири, особенно к тому времени, когда четыре столетия назад началось грандиозное движение русского народа «за Камень», как называли тогда Уральские горы, заселение и освоение им бескрайних сибирских просторов. Именно это массовое, в основном стихийное народное движение на восток, «встречь солнцу», составляет основу процесса присоединения Сибири к России. Только в результате заселения её русскими людьми — крестьянами, казаками, посадскими людьми, образования здесь постоянного русского населения, хозяйственного и прежде всего — земледельческого, освоения её территории она стала неотъемлемой частью России.

В этом движении, как и во всяком другом, были люди, которые шли впереди. Преодолевая таёжную глухомань и суровую тундру, бурные речные пороги и океанские льды, скалистые горы и непроходимые топи, прокладывали они первые тропы в «страну незнаемую», вырывали её из мрака неведения. Их называли землепроходцами. О них эта книга.

Проникновение русских в Сибирь началось с её северо-западного угла — с северного Зауралья. Уже в XI—XII веках, привлекаемые сказочными пушными богатствами края, сюда ходили ватаги и новгородцев, промышлявшие здесь путного зверя и выменивание у местного населения меха на железные изделия. По путям, проторённым ими, шли снаряженные новгородскими феодалами военные отряды, собиравшие дань мехами с обитавших здесь племён. Уже в это время Югорская земля, как называли новгородцы этот край, считалась одной из новгородских волостей, хотя зависимость её от Новгорода была номинальной: всякий раз для сбора дани приходилось снаряжать военные экспедиции, не всегда заканчивавшиеся удачно. После падения независимости Новгорода Москва не только наследовала все его владения, но и существенно их расширила. Московские рати не раз ходили за Урал. В 1483 году князь Фёдор Курбский, поднявшись по Вишере и перейдя Уральские горы, покорил Пелымское княжество, одно из крупнейших мансийских племенных объединений в бассейнах Пелыма и Тавды. Спустившись вниз по Тавде и Тоболу, его войско оказалось в «Сибирской земле» — так называлась тогда небольшая территория в низовьях Тобола, где издавна обитало угорское племя «сыпыр», уже сильно тюркизированное, но сохранившее своё давнее наименование. Отсюда ратные люди по Иртышу прошли на среднюю Обь, где успешно «воевали» угорских князей.

Зимой 1499—1500 года четырёхтысячная «лыжная рать» во главе с князьями Семёном Курбским и Петром Ушатым совершила поход в низовья Оби «на югру и самоядь». Эти походы привели к тому, что угорские «князцы» и старейшины некоторых самодийских (ненецких) родоплеменных групп признали себя вассалами русского государя и обязались ежегодно доставлять в его казну дань, которую сами собирали с подвластного им населения. Однако отсутствие на этой территории русских административных центров, постоянных представителей царской администрации и постоянного русского населения делало эту данническую зависимость непрочной.

В XVI веке движение русских охотников-промысловиков (или промышленников, как их тогда называли) в северо-западную Сибирь возросло. В это время существовало два основных пути из Руси в Сибирь — сухопутный и морской. Первый из них — «чрезкаменный», известный ещё новгородцам, проходил по Печоре и её восточным притокам, берущим начало в Уральских горах, и далее через «Камень» в притоки Нижней Оби. Продвигаясь этим путём, уже в начале века поморские промышленники перешли Обь и попали в бассейн реки Таз — в сказочно богатую пушным зверем, и особенно ценным соболем, страну Мангазею, названную так по имени одного из самодийских племён. Сюда хлынули тысячи искателей богатства. К концу века Мангазея была полностью освоена торговыми и промышленными людьми, понастроившими здесь многочисленные острожки — укреплённые зимовья, служившие местом пребывания промысловых артелей и местом менового торга с хантами и самодийцами. Лишь только в 1600 году государство наложило руку на этот район, открытие и освоение которого явилось результатом вольнонародной колонизации. В этом году здесь появился первый военный отряд и на месте одного из острожков был построен город Мангазея, ставший административным центром этой «златокипящей государевой вотчины», несколько десятилетий являвшейся основным поставщиком ценной пушнины в царскую казну. Мангазея долгое время служила базой дальнейшего продвижения на восток. Отсюда уже к концу XVI столетия промышленники вышли в низовья Енисея и проникли в «Тунгусию».

Другой путь в северо-западную Сибирь шёл «морем-окияном». Этим путём русские мореходы ходили из Поморья на промысел морского зверя в устья Оби и Енисея, плавали морем и в Мангазею. Трудно сказать, когда впервые появились здесь русские кочи — приспособленные для плавания в арктических водах корабли поморов. Во всяком случае, к середине XVI века этот «Мангазейский морской ход» был хорошо освоен и действовал вплоть до 1619 года, когда специальным царским указом было запрещено им пользоваться, чтобы иноземные купцы, проявлявшие большой интерес к Сибири, «в Мангазею дороги не узнали и в Мангазею не ездили».

Ликвидация в середине XVI века Казанского ханства открыла более удобный и короткий путь в Сибирь — по Каме и её притокам. Этот путь в дальнейшем сыграл основную роль в ходе присоединения и освоения Сибири, особенно для вольнонародной, крестьянской колонизации. Одновременно в верховьях Камы обосновались Строгановы. Это были крупные солепромышленники, купцы и землевладельцы, вышедшие из разбогатевших поморских крестьян. В 1558 году Лишке Строганову и его преемникам были пожалованы Иваном Грозным огромные владения по Каме и Чусовой. Заселяя эти земли пришлыми русскими крестьянами, Строгановы развивали на них земледелие, солеваренные, рыбные, охотничьи и рудные промыслы, строили крепости, в которых содержали свои военные отряды, охранявшие их владения и использовавшиеся для присоединения к России новых территорий. Эти владения явились основной базой продвижения на восток, а сами Строгановы сыграли в этом немалую роль.

Однако путь в Зауралье преграждало Сибирское ханство, осколок некогда могущественной Золотой Орды. Это было паразитическое и довольно примитивное государственное образование, основанное на завоевании и жестокой эксплуатации местных племён пришлой с юга военно-кочевой знатью, совершенно чуждой коренному населению. Устранить эту преграду и тем самым открыть в Сибирь широкий проход мощному потоку русской народной колонизации выпало на долю отряда волжских казаков, предводительствуемому Ермаком. Поход Ермака положил начало действительному присоединению и освоению Сибири. Именно в результате этого похода, как отметил К. Маркс, «была заложена основа азиатской России» (Архив Маркса и Энгельса, т. VIII. М., 1946, с. 166).

С историей похода Ермака читатель может познакомиться по опубликованным в этой книге произведениям. Здесь же следует отметить, что, несмотря на огромный интерес, проявленный дореволюционными и советскими историками к этой славной странице русского исторического прошлого, несмотря на наличие обширной литературы по этой теме, многое в событиях, связанных с этим походом, остаётся неясным, многие вопросы остаются нерешёнными и очень спорными. В каком отношении друг к другу находились три силы: московское правительство, Строгановы и казачья дружина Ермака? Кому из них принадлежала инициатива похода в Сибирь? Какова хронология похода Ермака и прежде всего его начала? Как, когда и почему появился Ермак во владениях Строгановых, имело ли место «призвание» его Строгановыми или нет? В чём состояла истинная роль Строгановых? На эти и многие другие вопросы даются противоречивые, а часто и диаметрально противоположные ответы. Всё дело в противоречивости показаний источников, и прежде всего — сибирских летописей. К тому же самое раннее из подробных описаний «сибирского взятия» (Есиповская летопись) было составлено лишь в 1636 году, то есть через полстолетия после самого похода, а другие — ещё позже.

Источник

Встречь солнцу. Век XVI—XVII

Личность Ермака глубоко запечатлелась в памяти народной, в устном народном творчестве. В этом отношении с ним может конкурировать, пожалуй, лишь Степан Разин. И тем не менее мы почти ничего не знаем достоверно о биографии Ермака до сибирского похода.

Взять хотя бы вопрос о происхождении Ермака, о его родине. Одно время его считали донским казаком и воздвигли ему памятник в Новочеркасске. Наиболее распространённой в настоящее время, хотя и недостаточно обоснованной, является версия, согласно которой Ермак — прозвище Василия Тимофеевича Аленина, родившегося и выросшего на Урале и служившего у Строгановых в судовых работниках. Есть и другие версии. Так, согласно одному преданию Ермак ведёт своё происхождение из Тотемского уезда, а в другом источнике указано, что «Ермак атаман родом з Двины, з Борку».

Где был и чем занимался Ермак до сибирского похода?

На этот вопрос почти все источники, в том числе и вышедшие из среды самих казаков, отвечают согласованно: разбойничал на Волге, грабя караваны купеческих судов. Однако некоторые историки отказывают этим сообщениям в достоверности, считая их позднейшей легендой, и тем самым «снимают» с Ермака и его товарищей обвинение в «неблаговидных» делах. Эта тенденция нашла отражение и в широкой печати. Вряд ли это оправдано. Ведь само появление вольного казачества явилось следствием народного движения на окраины, вызванного усилением феодально-крепостнического гнёта во второй половине XVI века. И это движение на окраины, составной частью которого был и поход Ермака в Сибирь, и действия казаков на Волге, было проявлением социального протеста низов против тирании господствующих классов.

Много споров вызывает вопрос о дате начала похода. Поход начался 1 сентября. Но какого года? На сей счёт в научной литературе имеются разные точки зрения, дата эта определяется в широких пределах — от 1578 до 1582 года. В последнее время выдвигается и усиленно аргументируется мнение, что поход начался в 1582 году. Однако это мнение не встретило поддержки у большинства историков. Общепринятой и наиболее обоснованной датой продолжает оставаться 1581 год. Вопрос этот не мелочь. От того или иного его решения зависит многое в трактовке событий самого похода. Ведь если Ермак выступил из Чусовских городков 1 сентября 1581 года, а столица Сибирского ханства была взята в октябре 1582 года (эта дата точно установлена), то тогда весь поход продолжался более года и сопровождался отмеченной в источниках зимовкой на перевале. Если же поход начался 1 сентября 1582 года, то тогда получается, что дружила Ермака совершила полуторатысячевёрстный «марш-бросок», преодолев со стругами и немалым снаряжением горный перевал и не встретив никакого сопротивления на пути к Кашлыку, менее чем за два месяца. Кстати, пермские студенты, повторившие на лодках путь дружины Ермака, затратили на это четыре месяца.

Наиболее принципиальным и одним из самых спорных является вопрос о роли правительства и Строгановых в организации экспедиции Ермака, о том, кому принадлежала инициатива этого похода. Очень рано, по живым следам событий, в правительственных сферах возникла официальная концепция «сибирского взятия», провозглашавшая роль государства направляющей и решающей. Согласно ей поход Ермака — реализация правительственных предначертаний и прямой результат действий центральной власти: Сибирь взяли «государевы служилые казаки» по прямому велению из Москвы. Этот взгляд отразился и в позднейшей литературе, в том числе и в советской, хотя и не получил широкого распространения. Более широко распространена другая концепция, отдающая инициативу и решающую роль в деле присоединения Сибири Строгановым: именно они, нуждаясь в защите п расширении своих владений, призвали с Волги отряд вольных казаков, наняли его к себе на службу и на своп средства снарядили и послали в Сибирь. Сторонники этого взгляда опираются на так называемую Строгановскую летопись. Но нужно иметь в виду, что она составлена почти через столетие после похода Ермака, в вотчинах Строгановых, по их заказу и с целью прославления этой фамилии.

Наконец, ещё одно истолкование начала присоединения Сибири уходит своими корнями в народные предания, связанные с рассказами участников и очевидцев похода Ермака и отразившиеся во многих письменных источниках, особенно — в Кунгурской летописи и в «Истории Сибирской» С. У. Ремезова. В них инициаторами похода в Сибирь являются сами казаки, а Строгановы — лишь их невольные кредиторы, вынужденные под угрозой применения силы снабдить дружину Ермака всем необходимым для похода.

Конечно, нельзя отрицать роль государства в «сибирском взятии» хотя бы потому, что правительственные отряды смогли довершить разгром царства Кучума и закрепить за Россией его территорию. Несомненна и причастность Строгановых к сибирскому походу. Но не им, а самим казакам принадлежит инициатива в этом предприятии. Поход вольных казаков в Сибирь явился первой волной мощного потока вольнонародной колонизации Сибири. Именно такое освещение событий читатель найдёт в очерке А. Н. Радищева, публикуемом в этой книге.

Дальнейшее продвижение в Сибирь шло главным образом в восточном направлении, в слабозаселённые и наиболее богатые пушным зверем таёжные и тундровые районы, поскольку пушнина была одним из основных стимулов освоения Сибири на раннем его этапе. К тому же продвижение в лесостепные, степные и горные районы Южной Сибири сдерживалось постоянной угрозой набегов со стороны многочисленных и воинственных кочевых народов, а также сопротивлением монгольских алтын-ханов, джунгарских феодалов и киргизских «князцов», претендовавших на власть над обитавшими здесь племенами.

Дальше на восток (с Оби на Енисей, а затем — на Лену) русские люди шли двумя путями: северным — через Мангазею и южным — вверх по Оби. Ещё в конце XVI века промышленники из Мангазеи по Турухану пришли на Енисей. Здесь в 1607. году на месте одного из поставленных ими зимовий был основан Туруханск, ставший основной базой дальнейшего продвижения на восток. Со временем перенёс сюда свою резиденцию и мангазейский воевода. По мере того как «испромышлялся» соболь в Западной Сибири, ватаги промышленников в поисках новых «соболиных мест» шли всё дальше за Енисей по его восточным притокам — Нижней Тунгуске и Подкаменной Тунгуске. Появились их зимовья и на Вилюе. Каждый год на зимовку в Туруханске собирались многие сотни промышленников. Здесь встречались ватаги, направляющиеся на промысел и возвращающиеся с промысла, шла оживлённая торговля, здесь узнавали об открытиях «новых землиц» и о путях, ведущих к ним, из уст в уста передавались рассказы о великой реке Лене, текущей где-то на востоке.

Примерно в 1620 году из Туруханска на поиски этой реки отправился «гулящий человек» Пенда во главе ватаги из сорока таких же, как и он, вольных промышленников. Это легендарное путешествие продолжалось несколько лет, его участники преодолели около десяти тысяч километров. Отряд Пенды поднялся по Нижней Тунгуске и, преодолев её скалы и стремнины, дошёл до самых её верховий. Перевалив носуху через волок, он вышел на Лену и спустился по ней до того места, где позднее был основан Якутск. Отсюда он повернул обратно, дошёл до истоков Лены и через бурятские степи вышел на Ангару. Первым из русских проплыв по Ангаре, преодолев её грозные пороги, Пенда и его товарищи уже знакомой дорогой по Енисею вернулись в Туруханск. Так впервые русские люди побывали на Лене и познакомились с якутами.

Стихийная вольнонародная колонизация опережала правительственную. Впереди шли вольные промышленники. И лишь по их следам, путями, ими проторёнными, в открытые ими «землицы» шли отряды служилых людей, приводившие под «высокую государеву руку» местное население и облагавшие его ясаком. Весьма характерно в связи с этим выражение «наказа», данного властями руководителю одного из таких отрядов, который в 1629 году был послан из Тобольска на Нижнюю Тунгуску и Леву: ему предписывалось дойти туда, «до коих мест ходят промышленные люди на промысел». И тем не менее именно участников этих походов мы часто несправедливо считаем первопроходцами и первооткрывателями. Мы просто больше о них знаем, так как до нас дошли их отчёты («скаски» и «отписки»), которые они должны были подавать властям. Вольные же промышленники ни перед кем не отчитывались, не описывали своих подвигов и походов. Лишь о некоторых из них мы знаем по случайным упоминаниям в «отписках» служилых людей. Сотни действительных первопроходцев остаются для нас безымянными. Даже о выдающемся походе Пенды мы знаем лишь благодаря тому, что устные предания о нём, передававшиеся из поколения в поколение, были записаны в середине XVIII века известным исследователем Сибири И. Г. Гмелиным.

Источник