Высоко над нами горячее солнце

Больному

Есть горячее солнце,наивные дети
Драгоценная радость мелодии и книг.
Если нет-то ведь были,ведь были на свете
И Бетховен,и Пушкин,и Гейне,и Григ.

Есть незримое творчество в каждом мнгновении-
В умном слове,в улыбке,в сженнии глаз.
Будь творцом!Созидай золотые мнгновенья-
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз.

Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно изчезнуть,как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсняли?
Разве только собаки живут на земле?

Если сам я угрюм,как голландская сажа
Улыбнись,улыбнись на сравненье моё,
Этот черный румянец-налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.

Подожди!Я сживусь со своим новосельем-
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в тряпье.

Оставайся!Так мало здесь чутких и честных.
Оставайся!Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю-ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролёты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полёта.
Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем,сестрой или братом,
Акушеркой,художником,нянькой,врачом,
Отдавай-и,дрожа,не тянись за возрастом:
Все сердца открываются этим ключом.

Есть ещё острова одиночества мысли-
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водой нависли-
Можешь думать. и камешки в воду бросать.

А вопросы. Вопросы не знают ответа-
Налетят,разожгут и умчатся,как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета-
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.

Саша Черный,поэт серебряного века.1910 год.

Источник

Текст песни ДЕНИС МАЙДАНОВ — Если однажды горячее солнце .

Если однажды горячее солнце
Станет холодным как утренний лед,
Если зима жарким летом вернется
И на песок белый снег упадет,
Если беда что ничем не измерить
Рухнет на землю косою звеня
Я буду знать, всё равно, что ты веришь
Я буду знать, что ты любишь меня
Я буду знать, всё равно что ты веришь
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если друзья мои станут врагами
И в суете продадут за пятак,
Я буду грызть эту землю зубами
Я буду верить что это не так.
Если я буду оборван как дервиш
И стану жить всё на свете кленя
Я буду знать, всё равно, что ты веришь
Я буду знать, что ты любишь меня
Я буду знать, всё равно что ты веришь
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если погаснут далекие звезды,
Высохнет весь мировой океан,
Если спасать этот мир будет поздно
Он через час превратится в туман.
Даже уже в раскаленной пустыне,
В той, что когда-то, мы звали земля
Знаю, что сердце твое не остынет
Я буду знать что ты любишь меня
Знаю, что сердце твое не остынет
Я буду знать, что ты любишь меня.

И глядя ангелом с неба на землю
Выберу нам с тобой место в тепле,
Голосу сердца и разума внемля
Я упаду, но поближе к тебе.
И через день возвратившись сиренью
Я обниму тебя кроной шумя
Ты будешь знать, что я твой добрый гений
Я буду знать, что ты любишь меня
Ты будешь знать, что я твой добрый гений
Я буду знать, что ты любишь меня. If one day the hot sun
Become cold as ice morning ,
If winter hot summer return
And the sand is white snow falls,
If trouble is that no measure
Crashing to the ground braid ringing
I will know , anyway, what do you believe
I will know that you love me
I will know that you still believe
I will know that you love me.

If my friends become enemies
And in the hectic sold for a nickel ,
I’ll chew on this earth teeth
I’ll believe that this is not so .
If I’m dangling like a dervish
And I’ll live all on light maple
I will know , anyway, what do you believe
I will know that you love me
I will know that you still believe
I will know that you love me.

If you turn off the distant stars
Dry the entire world ocean ,
If you save this world will be too late
An hour later he will turn into mist .
Even already in the hot desert
In the one that once we called earth
I know that your heart is not cool
I will know that you love me
I know that your heart is not cool
I will know that you love me.

And looking angel from heaven to earth
Choose us with you in the warm,
The voice of the heart and mind heeding
I fall, but closer to you.
And one day returning lilacs
I embrace you rustling foliage
You’ll know that I’m your guardian angel
I will know that you love me
You’ll know that I’m your guardian angel
I will know that you love me.

Источник

J:МОРС — Воздух

Слушать J:МОРС — Воздух

Слушайте Воздух — J:МОРС на Яндекс.Музыке

Текст J:МОРС — Воздух

Я могу растворять в кофе смог за окном
Это мой профиль
И ждать, когда с неба посыплется пудра
Утро за утром
Я могу растопить взглядом берег Антарктики
Просто не надо
И сердце готово, немного искрит
Осталось подложить бит
Так было нетрудно пытаться читать твои мысли и ждать твое лето
Дышать твоим ветром
Спасибо за это
И снова день в день повторять календарь
Может быть, снова плохо закончится год
Опять будет нечем платить за январь, но

Смотри, как горит воздух
Прямо над нами,
Ярче, чем солнце
Жарче чем пламя
Мы все отпускаем
Взлетая с разбега
Жарче чем солнце
Выше чем небо
Выше чем небо

Ты увидишь, не так трудно
Давать имена проходящим тайфунам
Смело, не пряча от ветра лицо
Поджигая с обоих концов
Свою жизнь, будто куколку Вуду
Казалось, вот-вот, сантиметры до чуда
Но помнишь, как было не просто

Источник

Высоко над нами горячее солнце

Раньше я не знал и ни от кого не слышал, что крикливые, беспокойные сойки умеют так красиво петь и даже устраивают концерты.

Присев на пенек под елкой, я закурил трубочку и с удовольствием стал слушать лесную музыку, любоваться веселыми, разнаряженными в весенний, праздничный наряд музыкантами, распевавшими над моей головой.

Неожиданно лесной весенний концерт был испорчен. По моим следам вдруг примчался мой охотничий пес, которого я нарочно оставил дома, отправляясь на тетеревиный ток. С высунутым языком, громко хахая, он стал носиться, нюхать под деревьями и, разумеется, все испортил. С тревожным некрасивым криком, оповещавшим птиц и зверей о появлении собаки, сойки разлетелись во все стороны.

Я очень рассердился на мою собаку, испортившую лесной концерт. Услышать поющих соек больше никогда мне не удавалось.

Что это? Свистят в небе крылья или это лопнула над моей головой дубовая почка? И откуда этот крепкий ветровой над землею дух? Смеется, играет на позеленевшем небе весеннее солнце. Бегут, звенят по береговым глинистым скатам ручьи… Я сижу на берегу под большим деревом, смотрю на реку, кругами уплывающую в синеву. На дубу надо мною поет дрозд. Высоко над землею, свистя крыльями, пролетают дикие утки, а за рекою в деревне ревет на дворах бык. И вдруг с такою силою охватывает меня неудержимое желание странствовать, что я крепко сжимаю руки, щурюсь и смеюсь, глядя, как подо мною уплывает река…

Нужно ли знать? Спрашивают разве друг у дружки птицы? Конечно к морю, куда бегут все реки, текут все ручьи.

И я вижу себя у вагонного окна. Что-то очень веселое выбивают колеса. Я неотрывно смотрю на черные, точно смазанные маслом, поднятые плугами поля. Легкой паутинкой взлетает и опускается над полями стая грачей. Ласковая старушка — моя вагонная спутница — заглядывает в окно через мое плечо, крестится на дальнюю белую церковь.

Как славно выбежать из вагона на остановке, полной грудью вдохнуть легкий тополевый воздух, перемахнуть через круглую лужицу, в которой, как в оброненном зеркале, отражается пухлый край белого облака, сорвать под насыпью первый весенний цветок и вскочить в вагон на ходу! Опять сидеть у окна и ожидать неотрывно, когда за полями широкое заблестит море, у большой станции остановится поезд и ласково скажет старушка:

— Помоги-ка мне, милый…

Белый просторный город, синее море, над городом и морем по голубому глубокому небу тихо плывет горячее солнце. Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Грохот лебедок, свист и шипение пара, скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, стук молотков, трепетание флагов, смешение наречий и языков — и над всем этим соленое и кроткое дыхание морского ветра.

В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания пароход. Костлявые длинноносые персы, с выкрашенными в огненный цвет ладонями и ногтями рук, ходко бегают взад-вперед по перекинутым с берега сходням, а на каменном берегу растет высокая гора ящиков и мешков.

Я стою долго, смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом с трубкою во рту и спокойно поплевывающего в воду.

Как памятен мне этот день поступления на «Ольгу»! Вот я медленно поднимаюсь по скрипучему высокому трапу, ступаю на чистую палубу. Тяжелый краснолицый человек сидит за дверью открытой каюты. Мне виден его затылок, въевшийся в красную шею воротник белого кителя, редкие, коротко обстриженные волосы и толстые, прижатые к голове уши. Он взглядывает на меня мельком, не меняя позы, продолжает набивать над столом папиросы. Я смотрю на его локти, на большие руки, берущие из коробки папиросные гильзы, на внутренность каюты: фотографии над покрытой коричневым одеялом койкой, японский веер, стеклянный аквариум с зелеными водорослями и маленькими рыбками.

— Паспорт есть? — коротко спрашивает он, укладывая в портсигар папиросы. И, тяжело повернувшись на складной табуретке, смотрит в упор своими опухшими глазами. — Можешь приносить вещи…

С каким неподкупным весельем проводим мы последний тот вечер.

А через день пароход уходит в море. Как всегда перед отходом, на палубе шумно и толкотно. Играет на берегу оркестр. Чиновники в белых кителях и фуражках с белыми верхами важно стоят в толпе. Плотно теснятся на краю серой каменной пристани женщины со смеющимися и заплаканными лицами, машут платками. Ревет третий гудок, от которого вздрагивает, глубоко дрожит железное нутро парохода, а женщины, морщась и смеясь, закрывают уши… Когда отрываюсь от работы, пристань уже далеко, уплывают крыши пакгаузов, белые кителя, блеск труб оркестра, тоненькая полоска толпы, над которой все еще трепещет белая пена платков.

Источник

Теперь мы точно знаем, почему атмосфера Солнца в сотни раз горячее его поверхности — на шаг ближе к безграничной чистой энергии

Температура видимой поверхности Солнца, фотосферы, составляет около 6300°C. Но всего в нескольких тысячах километров над ней температура солнечной атмосферы, короны, достигает миллиона градусов по Цельсию и даше больше.

Этот скачок температуры наблюдается у большинства звёзд и представляет собой фундаментальную загадку, над которой астрофизики размышляли в течение десятилетий.

В 1942 году шведский учёный Ханнес Альфвен предположил, что намагниченные волны плазмы могут переносить огромное количество энергии вдоль магнитного поля Солнца от его внутренней части к короне, минуя фотосферу, прежде чем взорваться с выделением огромного количества тепла в верхних слоях атмосферы Солнца.

Эта гипотеза, высказанная около 80 лет назад, стала наиболее популярной в научном сообществе, но требовались доказательства. Недавно опубликованное исследование не только подтвердило её, но и приблизило человечество на шаг к освоению этого высокоэнергетического феномена здесь, на Земле.

Солнце почти полностью состоит из плазмы — высокоионизированного газа, несущего электрический заряд. Движение этой плазмы в конвекционной зоне – верхней части солнечного пространства – создаёт огромные электрические токи и сильные магнитные поля.

Эти поля затем вытягиваются из недр Солнца конвекцией и попадают на его видимую поверхность в виде тёмных солнечных пятен, представляющих собой скопления магнитных полей, которые могут образовывать различные магнитные структуры в солнечной атмосфере.

Вот тут-то и возникает теория Альфвена, который получил за неё Нобелевскую премию в 1970 году. Он пришёл к выводу, что внутри намагниченной плазмы Солнца любое объёмное движение электрически заряженных частиц будет нарушать магнитное поле, создавая волны, которые могут переносить огромное количество энергии на огромные расстояния от поверхности Солнца до верхних слоев его атмосферы. Тепло проходит по так называемым «трубкам солнечного магнитного потока», значительно повышая температуру его короны.

Проблема в том, что это долго оставалось лишь гипотезой, ведь на поверхности Солнца и в его атмосфере происходит так много событий – от явлений, во много раз больших, чем Земля, до небольших изменений ниже разрешения наших приборов, – что прямых наблюдательных доказательств волн Альфвена в фотосфере до сих пор не было получено.

На выручку пришли современные приборы, в частности, интерферометрический двумерный спектрополяриметр для спектроскопии изображений (IBIS). Этот прибор позволил нам проводить гораздо более детальные наблюдения и измерения Солнца. Именно с его помощью, в сочетании с хорошими условиями наблюдения, передовым компьютерным моделированием и усилиями международной команды учёных из семи исследовательских институтов, удалось подтвердить существование волн Альфвена в трубках солнечного магнитного потока.

Прямое открытие волн Альфвена в солнечной фотосфере является важным шагом к использованию их высокого энергетического потенциала здесь, на Земле. Они могли бы помочь нам исследовать ядерный синтез — Святой Грааль науки, открывающий путь к безграничной чистой энергии.

Только представьте, что мы можем стать свидетелями столь грандиозного прорыва человечества.

1. Работа , о которой речь в публикации.

Подписывайтесь на S&F , канал в Telegram и чат для дискуссий на научные темы.

Источник