К югу от границы, на запад от солнца
Харуки Мураками
Самый пронзительный роман классика современной японской литературы Харуки Мураками. Через двадцать пять лет в жизнь преуспевающего владельца джазового бара возвращается мистическая возлюбленная его детства — и почти забытая страсть вспыхивает вновь. Но призрак смерти неотступно следит за ним…
«Касабланка» по-японски. Роман об экзистенциальной любви, которой не суждено сбыться.
Знаешь, как меня разочаровало, когда я выросла и прочитала слова песни по-английски. Оказалось, он просто о Мексике поет. А я думала, там что-то такое.
Вот примерно так можно выразить то, что мне открыло название книги. Такое душевное, близкое — «К югу от границы, на запад от солнца». Которое в душу запало сразу же.
Здесь, на страницах книги, царит слово «просто». Это слово определяет все, решает все, движет всем. Оно все объясняет, не дает придраться и спросить лишнего. Просто.
Переехал и просто не смог ездить к своей подруге детства, сначала часто, потом — совсем. Просто думал, что не нужен, что оттолкнет, что не примет.
Начал встречаться с девушкой в пору, когда в штанах горит и просто ждал от нее вступления во взрослую жизнь. А она не спешила, хотя и собиралась с духом, решалась на такой шаг. И тогда — просто! — переспал с ее двоюродной сестрой, что постарше была. А потом встречался с одной, а спал с другой, просто потому, что не решался говорить, не хотел, да просто времени не нашлось подходящего.
Спустя годы встретил ту самую, подругу своего детства, с которой потерял связь. Полдня мотался за ней по городу, в кафе сидел за соседним столиком, но просто что-то останавливало — вот и не подошел, вот и жизни две, вместо того, чтобы соединить, наконец, развел по разным углам еще на десяток лет.
А потом просто женился. Изменял — ну просто жена беременная, а хотелось разнообразия, ну это же просто так, ничего такого.
Единственное, что он делал с душой, вкладывая всего себя — это его работа. Даже настроение поднималось и хотелось что-то такое же сделать — чтобы для людей, чтобы с настроением, чтобы самое лучшее. Чтобы всем нравилось, а в первую очередь — себе самому.
Двоякое ощущение осталось от книги. Единственное однозначное отношение — к его жене. Таких беречь надо, уважать, пылинки сдувать и гордиться, что такой человек рядом по жизни идет. Но что поделать — просто не было такого магнетизма, как с той, с другой.
Просто так бывает — живет-живет человек, жена есть любимая и любящая, дочки две прелестные, работа, к которой душа лежит. А потом — бац! — и понимает, что он не из тех, кто счастлив подобным.
Знаешь, как меня разочаровало, когда я выросла и прочитала слова песни по-английски. Оказалось, он просто о Мексике поет. А я думала, там что-то такое.
Вот примерно так можно выразить то, что мне открыло название книги. Такое душевное, близкое — «К югу от границы, на запад от солнца». Которое в душу запало сразу же.
Здесь, на страницах книги, царит слово «просто». Это слово определяет все, решает все, движет всем. Оно все объясняет, не дает придраться и спросить лишнего. Просто.
Переехал и просто не смог ездить к своей подруге детства, сначала часто, потом — совсем. Просто думал, что не нужен, что оттолкнет, что не примет.
Начал встречаться с девушкой в пору, когда в штанах горит и просто ждал от нее вступления во взрослую жизнь. А она не спешила, хотя и собиралась с духом, решалась на такой шаг. И тогда — просто! — переспал с ее двоюродной сестрой, что постарше была. А потом встречался с одной, а спал с другой, просто потому, что не решался говорить, не хотел, да просто времени не нашлось подходящего.
Спустя годы встретил ту самую, подругу своего детства, с которой потерял связь. Полдня мотался за ней по городу, в кафе сидел за соседним столиком, но просто что-то останавливало — вот и не подошел, вот и жизни две, вместо того, чтобы соединить, наконец, развел по разным углам еще на десяток лет.
А потом просто женился. Изменял — ну просто жена беременная, а хотелось разнообразия, ну это же просто так, ничего такого.
Единственное, что он делал с душой, вкладывая всего себя — это его работа. Даже настроение поднималось и хотелось что-то такое же сделать — чтобы для людей, чтобы с настроением, чтобы самое лучшее. Чтобы всем нравилось, а в первую очередь — себе самому.
Двоякое ощущение осталось от книги. Единственное однозначное отношение — к его жене. Таких беречь надо, уважать, пылинки сдувать и гордиться, что такой человек рядом по жизни идет. Но что поделать — просто не было такого магнетизма, как с той, с другой.
Просто так бывает — живет-живет человек, жена есть любимая и любящая, дочки две прелестные, работа, к которой душа лежит. А потом — бац! — и понимает, что он не из тех, кто счастлив подобным.
Про саму книгу уже многое сказали, поэтому напишу о зацепившем лично меня. А чем, братцы мои, всё, собственно, закончилось? Нет, я понимаю, что такие вот укутанные ореолом смерти таинственные девушки — сквозной персонаж Харуки-сана, и поэтому всё с Симамото происходит немножко не так, как должно в полностью реалистическом романе. Да и вообще, она же ещё и подруга детства героя, а это для современной японской масс-культуры архетип просто несокрушимой мощи и неоднозначности. Впрочем, с самого начала очевидны две вещи. Первое — они не будут вместе. Второе — произойти, в общем-то, может абсолютно всё, что угодно, такая вот странная материя эти подруги детства. У меня, впрочем, не было ни одной, да к тому же я до мозга костей рационалист. Поэтому я придумал себе миленькую интерпретацию, которую вам сейчас поведаю.
Итак, Хадзимэ — не вполне осознающий свою болезнь шизофреник. Эта нехитрая посылка объясняет всё происходящее от и до. После университета у героя не осталось никаких привязанностей. 8 лет скучной и неинтересной работы, по вечерам книги и алкоголь, абсолютно не с кем поговорить по душам. Постепенно герой начинает терять душевное равновесие. На это накладывается комплекс вины по отношению к Идзуми, который мешает Хадзимэ начать бороться за свою жизнь. Он, вероятно, полагает, что заслужил происходящее с ним. В итоге единственная за всю жизнь сильная эмоциональная привязанность к подруге детства постепенно разглагает рассудок героя и подтачивает чувство реальности. Граждане юнгианцы наверняка имеют многое сказать, что он там в Симамото видел, а также что и на кого проецировал. Для меня это выглядит так — в один прекрасный момент герой видит в толпе отдалённо похожую на Симамото девушку и слетает с катушек. Дальше он бежит по городу, преследуя собственную галлюцинацию, придумывает себе препятствие, без которого ему пришлось бы вступить с галлюцинацией в контакт и разрушить её. Конверт же, который вроде бы должен служить материальным доказательством, герой тоже воображает. В конверте этом лежат жизненно необходимые Хадзимэ деньги, но он так их и не тратит. Потому что конверт существует только в его воображении.
Появление Симамото спустя много лет тоже весьма характерно. Никто, кроме героя, не разговаривает с ней, не прикасается и вообще из текста никак не ясно, что её видит кто-то ещё. Физический же контакт Хадзимэ и Симамото происходит неизменно в моменты глубочайшей психологической нестабильности героя. То есть это — приступы болезни или, если угодно, обострения. Уже потом, когда Симамото исчезает из загородного дома, откуда деться ей вроде как совершенно некуда, герой начинает потихоньку подходить к пониманию происходящего. Окончательно всё проясняет отсутствие конверта и особенно встреча с Идзуми. Идзуми становится для героя своего рода зеркалом, которое позволяет ему понять собственный недуг. После этого жизнь Хадзимэ налаживается.
Вот так я понял финал этой истории. Хотя доподлинно всё известно разве только самому Мураками, да и то не факт.
рецензия на фантлабе
Кто-нибудь, настучите уже наконец по башке этому парню, который сочиняет аннотации. «Самый пронзительный роман», тьфу! У меня картинка с несчастным, что проткнут многочисленными томищами Мураками («К югу от границы, на запад от солнца» как «самый пронзительный», прошёл насквозь), до сих пор перед глазами стоит. Понимаю: там вовсе не сказано «пронзающий роман», что давало бы мне право глумиться, но избавиться от видения, тем не менее, не могу. В каких они там секретных подземных лабораториях степень пронзительности романов измеряют? Должно быть, есть специальный отдел в Сколково.
Абстрагируясь от рекламной чуши и прогнав из воображения ужасные картины расправы, открываем книгу. Роман «К югу от границы, на запад от солнца» представляет собой рассказ от первого лица про довольно длительный промежуток жизни главного героя: от детства до такого условного «кризиса среднего возраста». Жизнь как жизнь: первая любовь, первые ошибки, первый секс, первая работа, жена, дети.. И, честно говоря, рассказ этот весьма тоскливый. Сначала это больше всего напоминает дневниковые записи, но потом приходит на ум немножечко другая, неожиданная ассоциация: сопливый блог. Уж очень похож общий тон рассказа, уж больно сильно весь этот бубнёж напоминает пространные сопливые размышления студента-платника, живущего в снимаемой для него родителями квартире и сочиняющего под mp3шки Земфиры в 128 kbps очередной пост о том, как форма облака за окном напомнила ему глаза той единственной, с которой он расстался уже лет 5 назад. Так одно дело — студентишка-нищеброд, а другое — здоровый взрослый состоявшийся мужик. Вот персонажи сидят с бокалами какого-нибудь Шардоне, разговаривают про «а, помнишь, какие были облака той весной..», слушая при этом действительно хорошую музыку («посмотрите! посмотрите! какой у меня хороший музыкальный вкус! я и такого исполнителя знаю, и такого, и такого!») — вот все эти тягучие, как желе, сцены, из которых состоит книга, из-за них даже персонажей начинаешь не любить как-то особенно: вот скоты, они там сидят, джаз на виниле слушают, панимаишь, а я тут читаю какое-то го*пииииип*но!
Ведь вроде и понятно, что всем этим хотел сказать автор — действительно, это роман в первую очередь об упущенных возможностях — кому из нас не знакомы эти мучительные минуты размышлений о своём прошлом: «А что было бы, если. « — минуты бесполезные, никчёмные, минуты, сложенные в часы и сутки напрасно потраченного времени, того, которое можно было бы потратить не на томные вздохи на подоконнике, а на воплощение возможностей новых? И главный герой романа бОльшую часть жизни в этих размышлениях и проводит, при том, что неудачником его не назовёшь — для стороннего наблюдателя его жизнь сложилась более, чем замечательно, а горевать не о чем. Бедняга же в свою мыслительную маструбацию погружён настолько сильно, что его начинает глючить: есть мнение, и не только моё, что события подвида «прошлое неожиданно постучалось в дверь» в романе — исключительно плод его воспалённого, если не сказать, простите, задроченного воображения — соответствующие намёки при чтении можно наблюдать не раз и не два. И лично мне кажется, что эта унылость и самая настоящая задроченность, настойчиво прущие из текста, не могут нормального, здорового гомо сапиенса не раздражать — симпатий к героям, всех, как один, безвольно плывущих по течению жизненной реки, словно отходы жизнедеятельности приятного аромата, которые, как известно, не тонут, не испытываешь никаких.
Хочется ещё долго порассуждать о материях околокнижных, к сути имеющих весьма опосредованное отношение, вроде вызывающего зевоту названия — классического «попробуй пойми, что означает эта хрень, но звучит зато как красиво!» или о том, как ты не можешь прекратить ржать на всю квартиру, пугая соседей, когда читаешь муракамовские сцены сношений (паника-паника, здесь табличка «+18»):
Настоящее чудо — скинуть всё с себя и лежать так, крепко прижавшись друг к другу. Я совершенно обезумел и уже изготовился войти в неё, однако Идзуми решительно отодвинулась:
— Извини, — сказала она и, взяв мой пенис в рот, задвигала языком.
..тут я даже не знаю, что веселее: «сорри, бро» или то, где и как, должно быть, лежала девушка, судя по её мгновенной реакции.
Но это всё ни к чему — по делу стоит добавить разве что одно: как известно, спектр эмоций, переживаемых разумным человеческим существом, очень обширен, и когда человек грустит, его грусть может быть грустью нежной, романтичной, «светлой», а может извернуться и смертельной унылой тоской. Так вот роман «К югу от границы, на запад от солнца» очень-очень сильно хочет быть первым, но на практике, к сожалению, оказывается чистым и незамутнённым вторым.
Искренняя благодарность Leona_26 за предложенного в рамках очередной встречи Ростовского книжного клуба «ПереплЁт» Мураками — наконец я хотя бы примерно, на базисе одного прочитанного романа, понимаю, что он из себя представляет.
Источник
К югу от границы, на запад от солнца
Харуки Мураками
Через двадцать пять лет в жизнь преуспевающего владельца джазового бара возвращается мистическая возлюбленная его детства — и почти забытая страсть вспыхивает вновь. Но призрак смерти неотступно следит за ним.
«Касабланка» по-японски. Роман об экзистенциальной любви, которой не суждено сбыться.
Знаешь, как меня разочаровало, когда я выросла и прочитала слова песни по-английски. Оказалось, он просто о Мексике поет. А я думала, там что-то такое.
Вот примерно так можно выразить то, что мне открыло название книги. Такое душевное, близкое — «К югу от границы, на запад от солнца». Которое в душу запало сразу же.
Здесь, на страницах книги, царит слово «просто». Это слово определяет все, решает все, движет всем. Оно все объясняет, не дает придраться и спросить лишнего. Просто.
Переехал и просто не смог ездить к своей подруге детства, сначала часто, потом — совсем. Просто думал, что не нужен, что оттолкнет, что не примет.
Начал встречаться с девушкой в пору, когда в штанах горит и просто ждал от нее вступления во взрослую жизнь. А она не спешила, хотя и собиралась с духом, решалась на такой шаг. И тогда — просто! — переспал с ее двоюродной сестрой, что постарше была. А потом встречался с одной, а спал с другой, просто потому, что не решался говорить, не хотел, да просто времени не нашлось подходящего.
Спустя годы встретил ту самую, подругу своего детства, с которой потерял связь. Полдня мотался за ней по городу, в кафе сидел за соседним столиком, но просто что-то останавливало — вот и не подошел, вот и жизни две, вместо того, чтобы соединить, наконец, развел по разным углам еще на десяток лет.
А потом просто женился. Изменял — ну просто жена беременная, а хотелось разнообразия, ну это же просто так, ничего такого.
Единственное, что он делал с душой, вкладывая всего себя — это его работа. Даже настроение поднималось и хотелось что-то такое же сделать — чтобы для людей, чтобы с настроением, чтобы самое лучшее. Чтобы всем нравилось, а в первую очередь — себе самому.
Двоякое ощущение осталось от книги. Единственное однозначное отношение — к его жене. Таких беречь надо, уважать, пылинки сдувать и гордиться, что такой человек рядом по жизни идет. Но что поделать — просто не было такого магнетизма, как с той, с другой.
Просто так бывает — живет-живет человек, жена есть любимая и любящая, дочки две прелестные, работа, к которой душа лежит. А потом — бац! — и понимает, что он не из тех, кто счастлив подобным.
Знаешь, как меня разочаровало, когда я выросла и прочитала слова песни по-английски. Оказалось, он просто о Мексике поет. А я думала, там что-то такое.
Вот примерно так можно выразить то, что мне открыло название книги. Такое душевное, близкое — «К югу от границы, на запад от солнца». Которое в душу запало сразу же.
Здесь, на страницах книги, царит слово «просто». Это слово определяет все, решает все, движет всем. Оно все объясняет, не дает придраться и спросить лишнего. Просто.
Переехал и просто не смог ездить к своей подруге детства, сначала часто, потом — совсем. Просто думал, что не нужен, что оттолкнет, что не примет.
Начал встречаться с девушкой в пору, когда в штанах горит и просто ждал от нее вступления во взрослую жизнь. А она не спешила, хотя и собиралась с духом, решалась на такой шаг. И тогда — просто! — переспал с ее двоюродной сестрой, что постарше была. А потом встречался с одной, а спал с другой, просто потому, что не решался говорить, не хотел, да просто времени не нашлось подходящего.
Спустя годы встретил ту самую, подругу своего детства, с которой потерял связь. Полдня мотался за ней по городу, в кафе сидел за соседним столиком, но просто что-то останавливало — вот и не подошел, вот и жизни две, вместо того, чтобы соединить, наконец, развел по разным углам еще на десяток лет.
А потом просто женился. Изменял — ну просто жена беременная, а хотелось разнообразия, ну это же просто так, ничего такого.
Единственное, что он делал с душой, вкладывая всего себя — это его работа. Даже настроение поднималось и хотелось что-то такое же сделать — чтобы для людей, чтобы с настроением, чтобы самое лучшее. Чтобы всем нравилось, а в первую очередь — себе самому.
Двоякое ощущение осталось от книги. Единственное однозначное отношение — к его жене. Таких беречь надо, уважать, пылинки сдувать и гордиться, что такой человек рядом по жизни идет. Но что поделать — просто не было такого магнетизма, как с той, с другой.
Просто так бывает — живет-живет человек, жена есть любимая и любящая, дочки две прелестные, работа, к которой душа лежит. А потом — бац! — и понимает, что он не из тех, кто счастлив подобным.
Про саму книгу уже многое сказали, поэтому напишу о зацепившем лично меня. А чем, братцы мои, всё, собственно, закончилось? Нет, я понимаю, что такие вот укутанные ореолом смерти таинственные девушки — сквозной персонаж Харуки-сана, и поэтому всё с Симамото происходит немножко не так, как должно в полностью реалистическом романе. Да и вообще, она же ещё и подруга детства героя, а это для современной японской масс-культуры архетип просто несокрушимой мощи и неоднозначности. Впрочем, с самого начала очевидны две вещи. Первое — они не будут вместе. Второе — произойти, в общем-то, может абсолютно всё, что угодно, такая вот странная материя эти подруги детства. У меня, впрочем, не было ни одной, да к тому же я до мозга костей рационалист. Поэтому я придумал себе миленькую интерпретацию, которую вам сейчас поведаю.
Итак, Хадзимэ — не вполне осознающий свою болезнь шизофреник. Эта нехитрая посылка объясняет всё происходящее от и до. После университета у героя не осталось никаких привязанностей. 8 лет скучной и неинтересной работы, по вечерам книги и алкоголь, абсолютно не с кем поговорить по душам. Постепенно герой начинает терять душевное равновесие. На это накладывается комплекс вины по отношению к Идзуми, который мешает Хадзимэ начать бороться за свою жизнь. Он, вероятно, полагает, что заслужил происходящее с ним. В итоге единственная за всю жизнь сильная эмоциональная привязанность к подруге детства постепенно разглагает рассудок героя и подтачивает чувство реальности. Граждане юнгианцы наверняка имеют многое сказать, что он там в Симамото видел, а также что и на кого проецировал. Для меня это выглядит так — в один прекрасный момент герой видит в толпе отдалённо похожую на Симамото девушку и слетает с катушек. Дальше он бежит по городу, преследуя собственную галлюцинацию, придумывает себе препятствие, без которого ему пришлось бы вступить с галлюцинацией в контакт и разрушить её. Конверт же, который вроде бы должен служить материальным доказательством, герой тоже воображает. В конверте этом лежат жизненно необходимые Хадзимэ деньги, но он так их и не тратит. Потому что конверт существует только в его воображении.
Появление Симамото спустя много лет тоже весьма характерно. Никто, кроме героя, не разговаривает с ней, не прикасается и вообще из текста никак не ясно, что её видит кто-то ещё. Физический же контакт Хадзимэ и Симамото происходит неизменно в моменты глубочайшей психологической нестабильности героя. То есть это — приступы болезни или, если угодно, обострения. Уже потом, когда Симамото исчезает из загородного дома, откуда деться ей вроде как совершенно некуда, герой начинает потихоньку подходить к пониманию происходящего. Окончательно всё проясняет отсутствие конверта и особенно встреча с Идзуми. Идзуми становится для героя своего рода зеркалом, которое позволяет ему понять собственный недуг. После этого жизнь Хадзимэ налаживается.
Вот так я понял финал этой истории. Хотя доподлинно всё известно разве только самому Мураками, да и то не факт.
рецензия на фантлабе
Кто-нибудь, настучите уже наконец по башке этому парню, который сочиняет аннотации. «Самый пронзительный роман», тьфу! У меня картинка с несчастным, что проткнут многочисленными томищами Мураками («К югу от границы, на запад от солнца» как «самый пронзительный», прошёл насквозь), до сих пор перед глазами стоит. Понимаю: там вовсе не сказано «пронзающий роман», что давало бы мне право глумиться, но избавиться от видения, тем не менее, не могу. В каких они там секретных подземных лабораториях степень пронзительности романов измеряют? Должно быть, есть специальный отдел в Сколково.
Абстрагируясь от рекламной чуши и прогнав из воображения ужасные картины расправы, открываем книгу. Роман «К югу от границы, на запад от солнца» представляет собой рассказ от первого лица про довольно длительный промежуток жизни главного героя: от детства до такого условного «кризиса среднего возраста». Жизнь как жизнь: первая любовь, первые ошибки, первый секс, первая работа, жена, дети.. И, честно говоря, рассказ этот весьма тоскливый. Сначала это больше всего напоминает дневниковые записи, но потом приходит на ум немножечко другая, неожиданная ассоциация: сопливый блог. Уж очень похож общий тон рассказа, уж больно сильно весь этот бубнёж напоминает пространные сопливые размышления студента-платника, живущего в снимаемой для него родителями квартире и сочиняющего под mp3шки Земфиры в 128 kbps очередной пост о том, как форма облака за окном напомнила ему глаза той единственной, с которой он расстался уже лет 5 назад. Так одно дело — студентишка-нищеброд, а другое — здоровый взрослый состоявшийся мужик. Вот персонажи сидят с бокалами какого-нибудь Шардоне, разговаривают про «а, помнишь, какие были облака той весной..», слушая при этом действительно хорошую музыку («посмотрите! посмотрите! какой у меня хороший музыкальный вкус! я и такого исполнителя знаю, и такого, и такого!») — вот все эти тягучие, как желе, сцены, из которых состоит книга, из-за них даже персонажей начинаешь не любить как-то особенно: вот скоты, они там сидят, джаз на виниле слушают, панимаишь, а я тут читаю какое-то го*пииииип*но!
Ведь вроде и понятно, что всем этим хотел сказать автор — действительно, это роман в первую очередь об упущенных возможностях — кому из нас не знакомы эти мучительные минуты размышлений о своём прошлом: «А что было бы, если. « — минуты бесполезные, никчёмные, минуты, сложенные в часы и сутки напрасно потраченного времени, того, которое можно было бы потратить не на томные вздохи на подоконнике, а на воплощение возможностей новых? И главный герой романа бОльшую часть жизни в этих размышлениях и проводит, при том, что неудачником его не назовёшь — для стороннего наблюдателя его жизнь сложилась более, чем замечательно, а горевать не о чем. Бедняга же в свою мыслительную маструбацию погружён настолько сильно, что его начинает глючить: есть мнение, и не только моё, что события подвида «прошлое неожиданно постучалось в дверь» в романе — исключительно плод его воспалённого, если не сказать, простите, задроченного воображения — соответствующие намёки при чтении можно наблюдать не раз и не два. И лично мне кажется, что эта унылость и самая настоящая задроченность, настойчиво прущие из текста, не могут нормального, здорового гомо сапиенса не раздражать — симпатий к героям, всех, как один, безвольно плывущих по течению жизненной реки, словно отходы жизнедеятельности приятного аромата, которые, как известно, не тонут, не испытываешь никаких.
Хочется ещё долго порассуждать о материях околокнижных, к сути имеющих весьма опосредованное отношение, вроде вызывающего зевоту названия — классического «попробуй пойми, что означает эта хрень, но звучит зато как красиво!» или о том, как ты не можешь прекратить ржать на всю квартиру, пугая соседей, когда читаешь муракамовские сцены сношений (паника-паника, здесь табличка «+18»):
Настоящее чудо — скинуть всё с себя и лежать так, крепко прижавшись друг к другу. Я совершенно обезумел и уже изготовился войти в неё, однако Идзуми решительно отодвинулась:
— Извини, — сказала она и, взяв мой пенис в рот, задвигала языком.
..тут я даже не знаю, что веселее: «сорри, бро» или то, где и как, должно быть, лежала девушка, судя по её мгновенной реакции.
Но это всё ни к чему — по делу стоит добавить разве что одно: как известно, спектр эмоций, переживаемых разумным человеческим существом, очень обширен, и когда человек грустит, его грусть может быть грустью нежной, романтичной, «светлой», а может извернуться и смертельной унылой тоской. Так вот роман «К югу от границы, на запад от солнца» очень-очень сильно хочет быть первым, но на практике, к сожалению, оказывается чистым и незамутнённым вторым.
Искренняя благодарность Leona_26 за предложенного в рамках очередной встречи Ростовского книжного клуба «ПереплЁт» Мураками — наконец я хотя бы примерно, на базисе одного прочитанного романа, понимаю, что он из себя представляет.
Источник