Мелитон
Были светлые майские сумерки, я ехал верхом по нашему Заказу. Лошадь шла узкой дорогой среди свежей поросли осин и орешника. Кругом все было молодо, зелено, соловьи нежно и отчетливо выщелкивали по сторонам, перекликались друг с другом. Уже давно село солнце, но лес не успел еще стихнуть: горлинки журчали где-то вблизи, кукушка куковала в отдаленье. В майские ночи сон слаб и недолог, до рассвета брезжит, заря зарю встречает.
Я выехал к поляне, где стояла караулка. В лощине за поляной лежал большой, полноводный пруд. Над прудом, над столетними березами и дубами, окружавшими его, слабо означался бледный и прозрачный круг месяца. А возле пруда на пне сидел Мелитон и кидал сухие прутья в жаркий и проворный костерчик, разведенный в земляной печурке под котелком, висевшим в ней. Как всегда, очень чисты были его заплатанные портки и рубаха, ладно подвязаны онучи. Он сидел, поставив на колени локти, положив лицо в ладони, смотрел на огонь, а сам напевал что-то тихим и тонким, совсем женским голосом.
— Ай карасиков наловил, Мелитон? — спросил я, соскакивая с лошади.
Он поднялся, вытянулся во весь рост, с той особой выправкой, что присуща была когда-то только николаевским служакам, и тотчас принял бесстрастное выражение, как бы стараясь скрыть постоянную печаль своих бледно-бирюзовых глаз. Росту он был высокого, телом худ и костляв. Серые густые брови и такие же усы, на щеках сходившиеся со щетинистыми баками, придавали ему вид суровый, но лысина зги бирюзовые глаза и чистая крестьянская рубаха, свидетельствующая о готовности лечь «под святые» когда угодно, говорили о кроткой, отшельнической жизни.
Когда картошки в чугунке стали сипеть и бурлить, он потыкал в них щепочкой и снял чугунчик с огня. Огонь стал потухать, только красная грудка жара светилась в землянке. Возле нее пахло сгоревшей дубовой листвой, а когда старик стал чистить картошки, запахло так вкусно, что я попросил и себе парочку. И мы молча стали ужинать возле неподвижного стемневшего пруда, в тишине и сумраке все еще не гаснувшей весенней зари. Закат за деревьями вправо алел нежно и тонко, и казалось, что там уже рассветает.
— Мелитон, — спросил я с юношеской простодушностью, — правда, тебя сквозь строй прогоняли?
— Правда-с, — ответил он просто и кратко.
— А, конечно, за глупость, за провинности.
Он ушел в избу, а я долго сидел один, глядя на тлеющие угли. Появился он из сумрака неслышно и принес с собой еще один ломоть ржаного хлеба, ножик, сделанный из старой косы, и горсть крупной соли. Ласково и нервно виляя хвостом, прибежал за ним Крутик, маленький, веселый, но отчаянно злой, несмотря на свою веселость. Он тоже сел возле печки, с удовольствием зевнул, облизнулся и стал следить глазами за каждым движением Мелитона, круто солившего хлеб. Соловьи по-прежнему пели страстно и звонко, нежно и удало.
— Ведь ты совсем одинокий? — спросил я.
— Совсем-с. Была жена, да уж так давно, что и не вспомнишь.
— Были и дети-с, да их тоже бог прибрал в свое время.
И он опять замолчал, со старческой неспешностью пережевывая хлеб. Я вглядывался в движения его морщинистых щек, в его опущенные веки, стараясь проникнуть в тайну его печальной молчаливости. Он кротко и беспомощно взглянул на меня, — я отвернулся. Было мне тогда двадцать лет, все умиляло меня: лес, небо, караулка, пучки каких-то трав и венчиков в ее сенцах под крышей, между сухой листвой решетника. На ногах Мелитона лыковые лапти, думал я, на теле замашная рубаха. Как это чудесно — жить такой чистой, простой, бедной жизнью! И эти венчики — для кого он собирает, вяжет их? Венчики еще более тронули меня, и я сказал, подымаясь:
— Совсем у тебя скит, Мелитон!
Он ласково и грустно улыбнулся.
— В скиту часовенки бывают-с, — сказал он, бросая корку Крутику, и залил водой из чугунка угли.
Они зашипели и померкли. И тотчас же стало видно, что в лесу уже светлая, лунная ночь, что поляна освещена сияющим месяцем, что чащи леса почернели и отделились от нее. Крутик, как только поужинал коркой, тотчас же принялся за свое ночное дело. Он с звонким лаем хлопотал то там, то здесь за караулкой, и было похоже, будто весь лес полон злыми и неугомонными собачонками. Мелитон зажег в избе лампу, настилая мне на конике сена, — окошечки под ее старой нахлобученной крышей засияли, как два золотых глаза. Потом он вынес лампочку в сенцы. Я вошел туда, и он опять улыбнулся мне.
— А то вот-с на коечку ложитесь, — сказал он, кивая на свою кровать.
В углу возле входа было устроено нечто вроде койки на высоких ножках из березовых поленьев. На ней было тоже настлано сено, прикрытое попоной и возвышавшееся к изголовью.
— Да какой теперь сон, — сказал я, — скоро уж и светать станет.
— Скоро-с, — согласился Мелитон бесстрастно.
И правда, мы только подремали. В темной избе было тихо, приятно, в окошечки виднелись зеленоватые кусочки лунной ночи. Но что-то не давало мне спать: достаточно было тонкого напева комара, чтобы очнуться. Я слушал Крутика, соловьев, думал о чем-то, чего не вспомнишь, как всегда в бессонную ночь. Не спал и Мелитон. Его донимали блохи.
— Ну, уж погоди, погоди, отучу я тебя спать под койкой! — бормотал он изредка, разумея Крутика.
Потом он кашлял, вздыхал, шептал что-то. Наконец я услыхал его шаги под окнами. Я высунулся из окна на прохладу ночного воздуха. Мелитон меня не замечал. Он сидел на пороге, опустив голову, не спеша растирал на ладони листовой табак и опять напевал грустным женским голосом.
— Ах, господи-батюшка! — прошептал он с глубоким вздохом, покачивая головой и высекая огонь. И, закурив трубку, оперся на руку и запел внятней, задушевней.
Слышно было, что рассказывал он в песне про какие-то зеленые сады, с добрым укором напоминал кому-то те места, где «скончалась-распрощалась, ах, да прежняя любовь. ». Ночь сияла. Месяц выбрался на самую середину неба, стал над самым прудом. Изредка по воде что-то струисто поблескивало, точно там вился серебристый уж. У противоположного берега воды как будто не было. Там была светлая бездна в другое, подземное небо. Вековые дубы и березы на том берегу казались теперь выше, стройнее, чем днем. Но еще лучше был тот лес, который, вверх корнями, темнел под берегом, уходя в эту бездну вершинами. А вдали, за лесом, небо уж стало стеклянно-зеленое, там, в полях, начали свежо и отчетливо бить перепела. Я закрыл глаза. Когда же очнулся, был уже день. Пруд весь дымился, поляна поседела от крупной росы, лес, похолодевший, свежий, как будто еще недвижней стоял вокруг поля. А потом в окна потянуло влажным ветром, в пруде заквакали лягушки, и петух, сильно и выпукло захлопав крыльями, заорал в сенцах хриплым басом. Мелитон, согнувшись, шел к избе от пруда с полным, тяжелым ведром, из которого плескалась вода, и оставлял за собой длинный ярко- зеленый след по седой траве.
В последний раз навестил я Мелитона как-то прошлой зимой. Помню, день был хмурый, туманный, густой иней пара стоял на деревьях. Я ездил на станцию за почтой, потом, выехав со станции, уже в сумерки, перевалив с ее двора через сугроб на выезд в поле, решил свернуть к Заказу. Быстро темнело. Лошадь моя от инея вся посерела и закудрявилась, ресницы и усы у меня вскоре стали такими же. В поле сперва ничего нельзя было разглядеть даже в двух шагах — только серая, дикая мгла. Но вот в этой мгле стало светлеть и светлеть. Пробиваясь сквозь нее малиновым шаром, стал подыматься вдали большой месяц, пополам перерезанный длинной лиловатой тучкой. Подымаясь, он оставил эту тучку ниже себя, а сам становился все ярче, золотистей. Когда же я подъехал к Заказу, въехал в тень, далеко лежавшую от него по полю и испещренную узорами света, все уже блистало в полях и в Заказе как бы в некоем сказочном царстве. А потом дивной красной звездой засветился огонек в караулке и по всему чуткому, морозному лесу пошел звонкий, разбегающийся по чащам лай Крутика.
У дубка перед караулкой я привязал лошадь. С дубка бенгальским огнем посыпался иней. Я постоял и послушал глубокую тишину леса, потом осторожно подошел к завалинке караулки и заглянул в полузамерзшее окно. И глухая, отшельническая жизнь старика снова поразила меня своей святой суровостью. В глубине слабо освещенной, дочерна закопченной избы он стоял перед дощечкой иконы в углу и, закрыв глаза, кланялся ей то до земли, то в пояс. Видно было, что он только что выкупался, — редкие волосы его были мокры и причесаны, подбородок чисто пробрит, длинная белая рубаха распоясана. Порой он закидывал голову назад и долго, долго стоял так с закатившимися под лоб глазами.
Говорил он в тот вечер опять мало, был особенно тих и ласков. В избе было тепло и сыро, как в бане; я скинул шубу и сидел на лавке. А он тянулся, стоял передо мною, отвечал не спеша и все опускал веки. Наконец, уже собираясь уезжать, я как будто мимоходом спросил:
— Мелитон, отчего ты всегда такой скучный?
— Я-с? — спросил он растерянно. — Я ничего-с. Известно, старость.
— Или горе у тебя какое? — сказал я, глядя ему в глаза.
— Избави бог! — сказал он поспешно, — Я караулю-с.
— Да нет, я не про то, — сказал я, смутившись. — Я так спросил.
Он понял, успокоился и нежно улыбнулся, прикрывая глаза.
— А я думал, обида какая-с, — сказал он. — А что я не веселый, так какое же мне теперь веселье? Да и грехов много-с.
— Какие же у тебя грехи, Мелитон!
— Грехи-с у всякого есть, — сказал он серьезно. — На то и живем-с, чтобы за грехи каяться.
— Да ты и то как святой живешь. Ты вон постишься целый век.
Он опять удивился и даже слегка нахмурился.
— Ем-с, как все, — сказал он скороговоркой. — Едят и хуже моего, да и то не гневят бога жалобой.
— Ну, коли так, будь здоров, до свиданья, — сказал я, надевая шубу, поднимаясь и отворяя дверь на морозный воздух лунной ночи.
Морозило крепко, и Большая Медведица бриллиантами висела по небу над снежной поляной. Мелитон без шапки и в одной рубахе стоял па пороге.
— Прощай, Мелитон, — сказал я, садясь в сани. — Иди в избу, простудишься!
— Никак нет, — ответил он. — Счастливой дороги-с.
Лошадь в светлом поле бежала шибко и бодро, полозья пели и визжали, ветер обжигал лицо, сковывал усы, ресницы. Я отвертывался от него, прикрываясь пахучим на морозе енотовым воротником.
Источник
За лесом солнце каждый день садится
1. Примадонна заплатила неустойку антрепренеру, продала туалеты (часть денег сейчас же взяли у нее взаймы, остальные куда-то делись), устроила прощальный ужин, расплакалась, прощаясь навсегда с театром, и уехала; и вот теперь она сидит на жесткой постели в маленьком номерке гостиницы, находящейся на окраине большого города.
Предложение по цели высказывания — повествовательное, по интонации — невосклицательное, по структуре — сложносочиненное, состоит из 2 частей (2 простых предложений), соединенных интонацией и сочинительным союзом и.
1. Простое, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными простыми глагольными сказуемыми, обособленным обстоятельством времени, выраженным деепричастным оборотом, и вставной конструкцией, которая представляет собой бессоюзное сложное предложение.
Примечание. Следует обратить внимание на вставную конструкцию, осложняющую предложение.
2. Простое, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным согласованным определением, выраженным причастным оборотом.
2. За лесом солнце каждый день садится на покой, и тогда окна в городе загораются, как пожар, и путнику, бредущему издалече по кочкам и тропам заречной луговины, радостно смотреть на яблоки церквей и кресты, и под ногами его в лужах и протоках играют красные отблески. (А. К. Толстой)
3. Отец Александр, от печали и смущения спотыкающийся, блестел и искрился у золотеньких огней, и дьякон, лиловый лицом и шеей, весь ковано-золотой до самых носков сапог, скрипящих на ранту, мрачно рокотал слова церковного прощания маме, покидающей своих детей. (М.А. Булгаков)
4. На воздухе воспрянул духом, глотнул силы крестный ход, перестроился, подтянулся, и поплыли в стройном чине и порядке обнаженные головы в клетчатых платках, митры и камилавки, буйные гривы дьяконов, скуфьи монахов, острые кресты на золоченных древках, хоругви Христа Спасителя и Божьей матери с младенцем, и поплыли разрезные, кованые, золотые, малиновые, писанные славянской вязью хвостатые полотнища. (М.А. Булгаков)
5. Рыжая кобыла, кося кровавым глазом, жуя мундштук, роняя пену, поднималась на дыбы, то и дело встряхивая шестипудового Болботуна, и гремела, хлопая ножнами, кривая сабля, и колол легонько шпорами полковник крутые нервные бока. (М. А. Булгаков ) .
6. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник», и часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. (М. А. Булгаков)
1 . Отец с жаром и подробно рассказал мне, сколько водится птицы и рыбы, сколько родится всяких ягод, сколько озер, какие чудесные растут леса. (С.Т.Аксаков)
Примечание. При разборе данного сложноподчиненного предложения следует обратить внимание на то, что все 4 придаточных предложения однородны.
2. Пыль из-под брички, зависающая сзади, нехоженая дорога, по которой катились колеса лошади, дружно печатающие копытами, легкие облака, кочующие над головой, еще не засохшие зрелые травы вокруг, то желтые, то зеленые, речонка, разлившаяся на переезде, придорожные ласточки, юрко снующие взад и вперед, — все преисполнено счастьем и красотой. (По И. С. Тургеневу)
Предложение по цели высказывания — повествовательное, по интонации —невосклицательное, по структуре — сложноподчиненное, состоит из главного и придаточного предложений, соединенных союзным словом который.
1. Главное, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными подлежащими, согласованными определениями, выраженными причастными оборотами, однородными определениями, выраженными прилагательными, однородными дополнениями.
2. Придаточное определительное, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
3. Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление, как платье, и которые поэтому-то кажутся самыми горячими партизанами направлений. (Л.Н.Толстой)
Предложение по цели высказывания — повествовательное, по интонации — невосклицательное, по структуре — сложноподчиненное, состоит из главного и двух однородных придаточных предложений, присоединенных союзным словом который и соединенных между собой союзом и.
1. Главное, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными согласованными определениями, выраженными причастными оборотами, и однородными приложениями.
2. Придаточное определительное, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным обстоятельством, выраженным сравнительным оборотом.
3. Придаточное определительное, однородно 2-му, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
4. По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как, наклоненный вперед, ходил за генералом по рядам, едва удерживая подрагивающие движения, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного с еще большим наслаждением, чем обязанности начальника. (Л.Н.Толстой)
1. Главное, односоставное, безличное, распространенное, полное, не осложнено.
2. Придаточное изъяснительное, присоединено союзным словом как, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными сказуемыми и обособленными обстоятельствами образа действия, выраженными одиночными деепричастиями и деепричастными оборотами.
3. Придаточное изъяснительное, присоединено союзным словом как, однородно 2-му, двусоставное, распространенное, неполное, осложнено обособленным обстоятельством образа действия, выраженным деепричастным оборотом, и согласованным определением, выраженным причастным оборотом.
4. Придаточное изъяснительное, присоединено союзным словом как, однородно 2-му и 3-му, двусоставное, распространенное, неполное, осложнено однородными обстоятельствами времени, выраженными существительными с зависимыми словами.
5.Придаточное изъяснительное, присоединено союзом что, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным дополнением, выраженным сравнительным оборотом.
Примечание. Обратите внимание, что придаточные предложения 2, 3 и 4 могут быть только самостоятельными предложениями, поскольку как не может соединять однородные члены предложения. Следует также не забывать, что сказуемое, подобное тому, которое мы видим в предложении 5 (выраженное фразеологизмом или фразеологизированным сочетанием), квалифицируется как простое глагольное.
5. Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда глаз выучится читать в неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой. (М. Ю. Лермонтов)
1. Главное, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
2. Придаточное определительное, присоединено союзным словом которые, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
3. Придаточное определительное, присоединено союзным словом которые, однородно 2-му, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
4. Придаточное обстоятельственное времени, присоединено союзным словом когда, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными согласованными определениями.
6. Надобно заметить, что Грушницкий из тех людей, которые, говоря о женщине, с которой они едва знакомы, называют ее «моя Мери», «моя Софи», если она имела счастье им понравиться.
(М. Ю. Лермонтов)
Предложение по цели высказывания — повествовательное, по интонации — невосклицательное, по структуре — сложноподчиненное, состоит из главного и четырех придаточных предложений.
1. Главное, односоставное, безличное, нераспространенное, полное, не осложнено.
2. Придаточное изъяснительное, присоединено союзом что, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
3. Придаточное определительное, присоединено союзным словом которые, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными обстоятельствами образа действия.
4. Придаточное определительное, присоединено союзным словом которой, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
5. Придаточное обстоятельственное условия, присоединено союзным словом если, двусоставное, распространенное, полное, не осложнено.
7. Особенно тяжело стало девушке, когда врач, лечивший ее израненную ногу, потребовал, чтобы она ежедневно совершала, опираясь на палочку, небольшие прогулки, которые ее страшно утомляли, заставляя думать, что она никогда не будет ходить по-прежнему.
Предложение повествовательное, невосклицательное, сложноподчиненное, состоит из 5 простых: главного и четырех придаточных.
1. Главное, односоставное, безличное, распространенное, полное.
2. Придаточное обстоятельственное времени, присоединено союзом когда, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным определением, выраженным причастным оборотом.
3. Придаточное изъяснительное, присоединено союзом чтобы, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом.
Примечани е. Обратите внимание, что совершала прогулки = гуляла, следовательно, это простое глагольное сказуемое.
4. Придаточное определительное, присоединено союзным словом которые, двусоставное, распространенное, полное, осложнено обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом.
5. Придаточное изъяснительное, присоединено союзом что, двусоставное, распространенное, полное.
8. Наконец доплелись мы до какой-то татарской деревушки, где, если все складывалось благополучно, надобно было переменить лошадей, для заготовления которых ехал впереди кучер Степан.
9. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости и было то спокойствие, которое приобретается годами. (Л.Н.Толстой)
10. Добравшись до узкой тропинки, ведущей прямо к хате Мануйлихи, я слез с Таранчика, на котором по краям потника и в тех местах, где его кожа соприкасалась со сбруей, белыми комьями выступила густая пена, и повел его на поводу. (А. И. Куприн)
Бессоюзное сложное предложение
1. Ничем не дорожа, а пуще всего собою, (нужно было очень много ума и проникновения, чтобы догадаться в эту минуту, что она давно уже перестала дорожить собой, и чтоб ему, скептику и светскому цинику, поверить серьезности этого чувства), она в состоянии была самое себя погубить безвозвратно, при этом судьба других ее не интересовала.
2. В кухне, отделявшейся от крошечной передней деревянной перегородкой, сквозь отворенную дверь заметны были некоторые приготовления: все было как-то не по-всегдашнему, вытерто и вычищено; в печи горел огонь; на столе стояла какая-то новая посуда. (Ф.М.Достоевский)
3. Его поведение все расценивали по-разному: одни с сочувствием и энтузиазмом, может быть, даже чрезмерным, одобряли, другие, не желающие сознаться в собственной робости, порицали, третьи, сдержанно вздыхая, помалкивали.
4. В избе у нее всегда было опрятно и красиво: стены, выбеленные мелом, невероятно чисты, на окнах повешены светлые накрахмаленные занавески, вышитые собственными руками, крашеный пол выстлан домоткаными половиками, закрывающими доски.
5. Эти места не могли, как известно, называться живописными: поля тянулись до самого небосклона, кое-где виднелись небольшие леса и овраги, усеянные низкими кустарниками, попадались и речки с обрывистыми берегами, и крошечные пруды, и деревеньки с низкими избенками, и молотильные сарайчики возле опустевших гумен, и церкви, то кирпичные с отваливающейся штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами. (И.С.Тургенев)
6. Мальчишка рос веселый, озорной,
Он был крикун, задира, голубятник;
Зимою, выряжен в отцовский ватник,
На лыжах бегал в школу, а весной
В лес уходил с заржавленной двустволкой
В болотных заскорузлых сапогах
И сладко отсыпался на стогах,
Мечтая встретить лося или волка.
Сложные предложения с различными видами связи
1. Вам хочется знать какие-нибудь подробности насчет кого-нибудь из приехавших на воды, и я уже догадываюсь, о ком это вы заботитесь, потому что об вас там уже спрашивали. (М.Ю.Лермонтов)
2. Обыкновенно я сидел на нижней ступени террасы: меня томило недовольство собой, было жаль своей жизни, которая протекла так быстро и неинтересно, и я все думал о том, как хорошо было бы вырвать из своей груди сердце, которое стало у меня таким тяжелым. (А. П. Чехов)
3. Ростов, не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаждавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте, и его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте и что Бонапарте свободно обращался с государем. (Л.Н. Толстой)
4. Теперь та же комната была освещена свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюдо, и разнообразные непраздничные люди, шепотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает того, что делается теперь и имеет еще свершиться в спальне. (Л. Н. Толстой)
5. Поэты-реалисты дают нам нередко драгоценные сокровища, но это сокровища такого рода, что, получив их, мы удовлетворены; поэты-символисты, напротив, дают нам в своих созданиях магическое кольцо, которое радует нас, как драгоценность, и в то же время зовет нас, однако, к чему-то еще: мы чувствуем близость неизвестного нам нового и, глядя на талисман, идем куда-то дальше. (Д. С. Мережковский)
6. На меня напало раздумье; Наташа не только могла, не зная, в чем дело, рассердиться на меня за то, что я не приходил к ней сегодня, но даже, думал я, наверно будет огорчена моим невниманием именно в такое время, когда, может быть, я ей наиболее нужен. (Ф.М. Достоевский)
7. И оба, муж и жена, старались, чтобы я побольше ел и пил; по некоторым мелочам, по тому, например, как оба они вместе варили кофе, и по тому, как они понимали друг друга с полуслов, я мог заключить, что живут они мирно, благополучно и что они рады гостю. (А. П. Чехов)
8. Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.
(М. Горький)
9. Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприятно, мне не смешно и то, что пробудило бы в прежние годы живое движение в лице, смех и неумолчные речи, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. (Н. В. Гоголь)
10. Степа, дюжий парень, состоявший в должности лакея, бросился сломя голову в палисадник и хотел было схватить Муму, но та ловко вывернулась из-под его пальцев и, подняв хвост, пустилась во все лопатки к Герасиму, который в то время у кухни выколачивал и вытряхивал бочку, переворачивая ее в своих руках как детский барабан. (И. С. Тургенев)
Источник