Откровения летчика-космонавта о жизни и космосе
Рассказывает лётчик-космонавт Центра подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина, полковник ВВС Валерий Токарев.
Я не сказал бы, что там страшно. Ты профессионал и адаптируешься к работе, поэтому тебе некогда думать о страхе. Я не боялся ни на старте, ни на спуске — у нас же постоянно фиксируются и пульс, и давление. На станции вообще через какое-то время чувствуешь себя как дома. Но есть щекотливый момент, когда надо выходить в открытый космос. Прямо-таки не хочется туда выходить.
Это как первый прыжок с парашютом. Вот перед тобой открытая дверь и высота 800 метров. Пока сидишь в самолёте и под тобой вроде какая-то твердь — не страшно. А потом надо шагнуть в пустоту. Победить в себе естество человеческое, инстинкт самосохранения. Такое же чувство, только гораздо более сильное, когда ты выходишь в открытый космос.
Перед выходом ты надеваешь скафандр, в шлюзовой камере сбрасываешь давление, но находишься ещё внутри станции, которая летит со скоростью 28 тысяч километров в час по орбите, но это твой дом. И вот ты открываешь люк — открываешь вручную, — а там темнота, бездна.
Когда ты на теневой стороне, ты не видишь ничего под собой. И понимаешь, что внизу сотни километров бездны, мрака, темноты, и тебе из освещённой обжитой станции надо идти туда, где ничего нет.
При этом ты в скафандре, а это не деловой костюм, в нём неудобно. Он жёсткий, и эту жёсткость надо преодолевать физически. Двигаешься только на руках, ноги висят балластом. К тому же, ухудшается обзор. А тебе надо перемещаться вдоль станции. И ты понимаешь, что если отцепился, то смерть неминуема. Достаточно на два сантиметра промахнуться, тебе может одного миллиметра не хватить — и будешь вечно дрейфовать рядом со станцией, а оттолкнуться-то не от чего, и тебе уже никто не поможет.
Но даже к этому привыкаешь. Когда выплываешь на солнечную сторону, становится видно планеты, родную голубую Землю, становится спокойнее, пусть она от тебя в тысячах километров.
О том, каких берут в космонавты
Космонавтом может стать любой гражданин России, подходящий под определённые требования. Это только первый, гагаринский, набор был из военных лётчиков, потом стали брать ещё и инженеров, и представителей других специальностей. Сейчас заявку в космонавты можно подать, имея любое высшее образование, хоть филологическое. А потом уже людей отбирают по стандарту: проверяют здоровье, проводят психологические тесты. В последнем наборе, например, только один лётчик.
Но в космос в итоге летят далеко не все, по статистике около 40−50 % из тех, кто прошёл обучение. Кандидат постоянно готовится, но не факт, что, в конце концов, полёт состоится.
Минимальное время подготовки — пять лет: полтора года общая космическая подготовка, потом полтора года подготовка в группе — это ещё не экипаж, ещё полтора года подготовка в экипаже, с которым предстоит лететь. Но в среднем до первого полёта проходит гораздо больше времени — у кого-то десять лет, а у кого-то — и дольше. Поэтому юных и неженатых космонавтов практически не бывает. В центр подготовки люди приходят обычно уже в возрасте около 30, как правило, женатые.
Космонавт должен изучить Международную космическую станцию, корабль, динамику полёта, теорию полёта, баллистику. В наши задачи на орбите также входит вести съёмки, монтировать и отправлять на Землю сюжеты с борта станции. Поэтому космонавты осваивают и операторскую работу. И, безусловно, требования к поддержанию физической формы постоянные, как у спортсменов.
У нас шутят: космонавтов отбирают по здоровью, а спрашивают потом как с умных. Проблема здоровья даже не в том, чтобы пережить перегрузки, это не так сложно, как принято считать, сейчас даже неподготовленные люди летают в космос как туристы.
Но туристы всё-таки летают на неделю, а профессиональный космонавт проводит на орбите много месяцев. И мы там работаем. Это туриста на взлёте к креслу пристегнул — и всё, его задача — выжить. А космонавт должен работать, невзирая на перегрузки: и связь поддерживать с Землёй, и быть готовым взять на себя управление в случае отказов, — в общем, должен контролировать всё.
Медицинский отбор в космонавты сейчас, как и раньше, очень сложный. Мы проходили его в Седьмом научном испытательном госпитале ВВС в Сокольниках и называли это место «гестапо». Потому что там тебя насквозь сканируют, что-то заставят пить, что-то уколют, что-то вырвут.
Тогда модно было удалять гланды, скажем. Они у меня и не болели совсем, но мне сказали, что надо вырезать. И когда ты проходишь отбор, противоречить врачам себе дороже.
Потом смотрят меня дальше: «А давайте вам зуб удалим?» — а он коренной, только нерв оттуда удалён! А врачи посчитали, что в космосе может разболеться, и вырвали. Это единственный зуб, который мне вырвали за всю жизнь.
Хотя у некоторых было гораздо хуже. Многие лётчики просто боялись идти в космонавты, потому что многих из них после медосмотра списывали с лётной работы. То есть ты и в космос не летишь, и на самолёте тебе летать запрещают.
О первом полёте
Ты к нему долго готовишься, ты профессионал, всё умеешь, но ты же никогда по-настоящему не испытывал ощущения невесомости.
Всё происходит очень быстро: предполётное волнение, потом сильная вибрация, ускорение, перегрузки и тут — раз! Ты в космосе. Двигатели выключаются — и полная тишина. И одновременно весь экипаж всплывает, то есть вы пристёгнуты ремнями, но тело уже обезвешено. Вот тогда наступает чувство эйфории. За окном — ярчайшие краски. В космосе нет полутонов, там всё насыщенное, очень контрастное.
Сразу хочется всё ощутить, покрутиться в воздухе, поддаться чувству радости, но когда ты член экипажа, в первую очередь, надо работать. Очень много всего происходит одновременно: надо следить за тем, как раскрываются антенны, проверять герметичность и так далее. И только после того, как ты убедился, что всё в порядке, можно снять скафандр и по-настоящему насладиться невесомостью — покувыркаться.
Опять же, кувыркаться опасно. Помню, опытные космонавты начинали двигаться очень плавно, а мы, новички, крутились-вертелись. А потом вестибулярный аппарат сходит с ума. И ты понимаешь, что с ним надо аккуратнее, потому что могут начаться приступы тошноты.
Это ты на Земле добежал до туалета, а даже если не добежал — ничего страшного. А там, если промахнулся, всё это будет летать внутри в атмосфере. И надо будет собирать специальным пылесосом. Но запахи пылесосом не соберёшь. А атмосфера одна, и она портится.
Запахи на станции постоянно накапливаются, так что, когда первый раз туда прибываешь, чувствуешь себя не очень комфортно. Мы же там и спортом занимаемся, а форточку не откроешь, не проветришь.
Но человек к запахам привыкает очень быстро. Так что нельзя сказать, что всё время на орбите ты чувствуешь дискомфорт. Только первое время, когда открываешь люк корабля и вплываешь на станцию. Хотя ещё несколько месяцев назад время со старта до стыковки составляло 34 часа, так что атмосфера и на самом корабле успевала наполняться разными запахами и особой разницы не чувствовалось. Это сейчас летишь всего шесть часов, так что в корабле остаётся более-менее свежий воздух.
Первые дни сложно спать: голова не чувствует никакой опоры, это очень непривычно. Некоторые привязывают голову к спальнику. Никакие вещи нельзя оставить незакреплёнными: улетят. Но уже через неделю ты полностью привыкаешь к невесомости и живёшь в штатном режиме, вырабатывается распорядок дня: сколько спать, когда есть.
Ногами в невесомости ты не пользуешься вообще, некоторые мышцы атрофируются, несмотря на то, что каждый день ты тренируешься на специальных тренажерах. Поэтому и возвращаться на Землю гораздо труднее, чем улетать, перегрузка переносится сложнее.
А потом первое время на Земле ты всё не можешь привыкнуть, что надо нести вес своего тела. Там же пальчиком оттолкнулся — полетел. Передавать предметы товарищу не надо, кинул предмет — он полетел. Чем грешили некоторые после того, как полгода провели в космосе? Застолье, кто-то просит передать что-нибудь, рюмку, например. Ну космонавт и кидает рюмку через стол.
О международной космической станции
Станция, как и космический корабль, состоит из модулей. Это отсеки метра четыре в диаметре и не больше 15 метров в длину. У каждого космонавта есть свой уголок: ночью приходишь, привязываешь спальник, сам туда заплываешь. Рядом обычно плавает ноутбук, радио, чтобы можно было тебя, если что, быстро поднять. Это похоже на общежитие. Ничего нет изолированного, даже каюты без ширмы, только в туалете можно немного уединиться. Хотя в американских кораблях полностью изолированные каюты.
Нахождение на станции не похоже ни на тюрьму, ни на больницу. Это просто твоя работа с конкретными задачами. Надо проводить эксперименты, уводить станцию от столкновения с мусором, поддерживать её работу, менять какое-то оборудование, если понадобится.
Считается, что космонавтов в экипажи тщательно подбирают по психологическим характеристикам, но это не совсем так. Если экипаж многонациональный, то каждая страна просто предоставляет своего человека. Во время подготовки врачи, конечно, наблюдают, как вы друг другу подходите.
Но мне с экипажами всегда везло. Некоторые космонавты после совместного полёта на Земле друг с другом не общаются, а я вот со всеми своими коллегами поддерживаю отношения.
Хотя в космосе эмоции, как и цвета, очень насыщенные. Они протекают сильнее, достаточно малейшего толчка — и сразу скандал. То есть главное искусство — искусство управлять собой. Как и на земле, в общем-то.
Мой путь в космонавты был довольно последовательным. Я отучился в лётном училище, лётная работа мне нравилась, но хотелось постоянно испытывать новую технику. Тогда я отучился на лётчика-испытателя, испытывал новейшие самолёты палубного базирования — это когда тебе надо посадить свою машину на палубу корабля. При таких упражнениях пульс у лётчиков зашкаливает сильнее, чем когда влетаешь в зону боевых действий. Потом, когда я стал лётчиком-испытателем первого класса, я понял, что всё, выше в атмосфере не прыгнешь. И очень логично было пойти и полетать на космической птичке. То есть для меня это был последовательный путь. Это свойственно мужчине и космонавту. Хотя космонавты тоже бывают разные. Ну а бога в космосе не увидать, это мы ещё от Гагарина знаем. Но могу вам сказать, что космос — живой. Когда ты там, через тебя проходит какая-то информация, надо только к ней прислушаться. Инопланетян мы не видели, но, когда побываешь там, есть твёрдое убеждение, что мы во Вселенной не одни, есть те, кто умнее и сильнее нас.
Источник
Жизнь космонавтов на орбите
О том, как космонавты живут на борту космических кораблей, они распространяться не любят. Орбитальный быт достаточно суров, плюс невесомость. А это то, к чему ни одна земная тренировка не приучит.
Даже сейчас, когда опыт околоземных полетов исчисляется годами, обеспечение жизнедеятельности в космосе остается чрезвычайно сложной технической и медицинской задачей. Ее решение возложено на систему обеспечения жизнедеятельности (СОЖ). Иногда также используют термин «системы жизнеобеспечения» (СЖО).
В их число входят:
- устройства и запасы для бесперебойного снабжения экипажа воздухом, водой и пищей;
- устройства для очистки воздуха и воды;
- приборы и системы регулирования температуры;
- службы санитарно-гигиенического обеспечения.
СОЖ работает непрерывно, начиная с посадки экипажа в космический корабль на стартовом комплексе и заканчивая приземлением спускаемого аппарата. К системе предъявляются весьма жесткие требования по надежности и комфортности.При этом она должна быть неприхотливой в обслуживании и должна иметь минимально возможные объем, массу и энергопотребление.
Существование в невесомости
Невесомость делает космический быт невыносимым. Пища космонавтов мелко расфасована. Еды – на один укус, чтобы не оставлять крошек. Дело в том, что любая летающая крошка или капля, попав в дыхательные пути кого-нибудь из членов экипажа, может стать причиной его смерти.
Люди переносят невесомость порой очень тяжело. Почти все космонавты подвержены так называемой «космической болезни»: головные боли, потеря ориентации в пространстве и отсутствие нормальной координации. Продолжается это состояние первые несколько дней пребывания в космосе.
Интересный факт — в космосе, невозможно плакать — всё из-за невесомости. Слёзная жидкость скапливается и остаётся в глазах, причиняя дискомфорт.
Соблюдение привычных правил гигиены превращается в проблему. На орбите толком ни помыться, ни в туалет сходить. В свое время над вопросом космических туалетов работало несколько научно-исследовательских институтов.
До сих пор в одном из НИИ сохранен «бронзовый зад» Валентины Терешковой, созданный по индивидуальному слепку. Делалось все это для того, чтобы полностью исключить попадание в кабину мочи и других неприятных вещей. Ведь верх и низ в космическом пространстве равнозначны, летай как хочешь.
Есть у космонавтов и каюты. Это такие ниши шириной и глубиной примерно в полметра.
Каюта Космонавта на МКС
Обстановка в «апартаментах» тоже не роскошная: висящий на крючке спальник да зеркало. Многие космонавты жалуются, что первое время не могут уснуть из-за отсутствия привычного горизонтального положения и кровати.
В космосе можно вырасти! Из-за отсутствия силы притяжения в космосе позвоночник человека немного удлиняется. В связи с этим рост человека увеличивается в среднем на 4-6 сантиметров. Современные скафандры и индивидуальное оборудование разрабатываются с учетом этих особенностей. Кстати, на заре космонавтики это приводило инженеров-проектировщиков в замешательство: во время полёта космонавту вдруг становилось тесно в своем посадочном месте!
Нелегко проходит и обратное привыкание к условиям жизни на Земле. Помимо появившейся силы тяжести и, соответственно, постоянной нагрузки на организм, космонавты заново привыкают к отсутствию невесомости — к тому, что окружающие предметы больше не парят свободно в воздухе. Поначалу некоторые из них даже пытались, например, оставить чашку висеть поблизости, забыв, что она упадет и разобьётся.
Личная гигиена космонавтов
Космонавтов часто спрашивают о том, как на орбите с личной гигиеной. Оказывается, непросто. Космонавты очищают кожу в основном влажными салфетками. Но есть на МКС и специальная пластиковая душевая.
Обитатели станции рассказывали, что достаточно одного стакана воды, чтобы вымыться целиком — вся вода прилипает к телу. Голову моют специальным шампунем, который не нужно смывать. «Космическую» зубную пасту космонавтам приходится глотать. Одежду космонавты не стирают — они меняют её каждые несколько дней.
Памперсы изобрели вовсе не американцы, а наши, причем давным-давно и как раз для «космических» целей.
А вот АСУ (по-нашему – туалетная комната) работает по принципу пылесоса. Моча после «смывания» расщепляется на кислород и воду, после чего эти элементы вновь поступают в замкнутый цикл станции (увы, вода там многоразовая)… Твердые же остатки в специальных контейнерах выбрасываются в открытый космос.
Экипировка
Когда речь заходит об экипировке космонавтов, большинство представляют себе скафандр. И действительно, на заре пилотируемой космонавтики первопроходцы Вселенной были одеты в скафандры от старта до посадки. Но с началом длительных полетов скафандры стали использоваться только во время динамических операций — выведения на орбиту, стыковки, расстыковки, посадки. Все остальное время участники космических экспедиций носят привычную для них одежду.
Белье шьется по стандартным меркам, а комбинезоны — индивидуально. Опытные космонавты заказывают комбинезон со штрипками — в условиях невесомости одежда задирается. По той же причине космонавты на МКС носят довольно длинные футболки и рубашки. Не годятся для космонавтов и куртки-брюки: спина оголяется, и поясницу продувает. Ткани используют преимущественно натуральные, чаще всего стопроцентный хлопок.
Рабочие комбинезоны космонавтов снабжены множеством карманов, каждый из которых имеет свое, выверенное с точностью до миллиметра место и свою историю:
- нагрудные косые встречные карманы появились, когда психологи заметили, что у космонавтов в длительных полетах вырабатывается устойчивое движение прятать мелкие вещи за пазуху или даже за щеку, чтобы не разлетались;
- широкие накладные карманы на нижней части голени подсказал Владимир Джанибеков. Оказывается, в невесомости для человека самое удобное положение тела — поза эмбриона. А те карманы, которыми люди привыкают пользоваться на Земле, — в невесомости совершенно бесполезны.
В качестве фурнитуры для одежды используются кнопки, молнии и липучки. А вот пуговицы неприемлемы — они могут оторваться в невесомости и летать по кораблю, создавая проблемы.
Готовые изделия проверяет специальная служба обеспечения качества (одежду с неровным швом, например, отправляют на переделку). Затем швеи тщательно отрезают все ниточки, пылесосят одежду, чтобы лишняя пыль не забивалась в фильтры на станции, и заваривают изделие в герметичную упаковку.
После этого с помощью рентгена проверяется, не осталось ли в упаковке постороннего предмета (однажды там обнаружили забытую булавку). Затем содержимое пакета стерилизуют.
Что касается обуви, то на борту космонавты ее практически не носят, надевая кроссовки в основном лишь для занятий спортом. Делаются они обязательно из натуральной кожи. Очень важна жесткая подошва и крепкий супинатор, ведь в космосе стопе нужна поддержка. На весь полет, даже длительный, хватает одной пары обуви.
Космонавты носят в основном толстые, махровые носки. Учитывая многочисленные пожелания космонавтов, космические кутюрье сделали в области подъема стопы специальный двойной вкладыш. В условиях невесомости, когда в процессе работы не на что опереться, космонавты цепляются подъемом стопы за различные выступы, из-за чего верх стопы быстро травмируется. Вкладыши обеспечивают защиту ног во время работы.
Космическая кухня
Космическая пища довольно разнообразная (рацион тщательно продумывается в Институте медико-биологических проблем), однако в основном сублимированная либо консервированная. Хлеб расфасован мелкими кусочками, чтобы их можно было целиком отправлять в рот.
Пищу космонавты выбирают себе сами из специального меню. Непосредственно перед полетом они проводят дегустацию и составляют список пожеланий по поводу того, что хотят есть в космосе.
На МКС есть специальное помещение для приема пищи, которое так и называется — «космическая кухня». Все столовые приборы крепятся к откидному столику, еда же подается в пластиковых пакетах. Тюбики ушли в прошлое, современные космонавты питаются высушенной едой, в которую предварительно добавляют воду. А специи растворяются в жидкости — посолить блюдо в невесомости не получится. В потолок вмонтирован специальный насос, который втягивает случайные частички пищи и капельки воды, представляющие серьёзную угрозу оборудованию.
Национальная кухня
Прием пищи – это очень важное событие в ежедневной жизни космонавта. Поэтому и на орбите сохраняются особенности национальной кухни.
Так, когда в космос отправился первый китайский космонавт, он взял с собой традиционные китайские травы и 20 специально разработанных блюд. «Китайская кухня – для китайского космонавта», – сообщало китайское агентство Xinhua.
Ежедневное меню для космонавтов, официально принятое NASA, включает в себя излюбленные американские блюда, такие как мясо с картофельным пюре, куриный пирог, оладьи и тыквенный пирог. И в соответствии с американскими традициями астронавты запасаются пакетиками с конфетами, печеньями и другими сладостями.
Меню российских космонавтов выглядит приблизительно следующим образом:
- Первый завтрак: бисквит, чай с лимоном или кофе.
- Второй завтрак: свинина (говядина), сок, хлеб.
- Обед: куриный бульон, чернослив с орехами, сок (или суп молочный с овощами, мороженое и шоколад).
- Ужин: свинина с картофельным пюре, печенье, сыр, молоко.
Режим дня космонавтов
Чтобы быт не так сильно «доставал» космонавтов, их рабочий день расписан буквально по минутам.
Ну а после окончания рабочего дня служебный модуль легко превращается в тренажерный зал (стоит лишь достать из пола беговую дорожку или велосипед) или кают-компанию, где за космическим столом члены экипажа собираются для совместных обедов и ужинов. На столе – множество резиночек для закрепления продуктов.
Однако на борту МКС возможны и свои праздники, в том числе и свадьбы
Со своей будущей женой Екатериной российский космонавт Юрий Маланченко познакомился в Хьюстоне, где готовился к очередному полёту в космос. Молодые люди решили сыграть свадьбу после возвращения жениха из космической экспедиции. Однако, уже находясь в космосе, Юрий узнал, что его полёт продлили ещё на три месяца. И недолго думая, пара решила пожениться заочно: он в космосе, она на Земле. Клятву верности они произнесли по видеосвязи.
А российскому космонавту Михаилу Тюрину однажды пришлось сыграть в гольф на МКС, находясь возле станции в открытом космосе. Оригинальная рекламная акция была придумана «Роскосмосом» и канадской компанией-производителем спортивного инвентаря. Шар для космического гольфа был сделан из специального материала и оборудован датчиками местоположения. После удара клюшкой шар целых три дня провёл в космосе на земной орбите!
Сон в космосе
Всего за сутки экипаж МКС встречает 16 рассветов — Солнце встаёт и садится каждые полтора часа. Из-за этого спать космонавтам становится не комфортно. Поэтому специально для команды был разработан свой собственный часовой пояс, усредненный по времени между Москвой и Хьюстоном — двумя главными земными центрами управления полётами. Специальные защитные шторки на иллюминаторах погружают МКС в определённые часы во тьму, создавая иллюзию ночи.
Процесс сна в космосе проходит не так комфортно, как может показаться на первый взгляд. Даже искусственно созданная иллюзия ночи не может компенсировать отсутствие гравитации: космонавтам приходится спать пристёгнутыми, чтобы не парить во время сна в невесомости. Кроме этого, на МКС очень шумно из-за большого количества оборудования, всевозможных насосов, вентиляторов и фильтров. Но несмотря на все нюансы, в невесомости сон более спокойный, чем на Земле. А в некоторых случаях во время сна в невесомости космонавты даже избавляются от храпа.
Видео
Источник